Повернулся к художнику-немцу.
- Ты рисуешь только портреты, Иоганн? Или другие жанры тебе тоже доступны и интересны?
- Да, Ваше величество, я рисую только портреты и да, я могу также рисовать пейзажи, натюрморты и батальные полотна.
- Вот что я хочу предложить. Портретистов у нас много, но великие художники обычно работают в других жанрах. Объявляю конкурс среди лучших живописцев в Петербурге и Москве.
- Каковы же условия конкурса, Государь?
- Нужно будет представить три работы в разных жанрах. Все картины должны иметь одинаковый размер, например как это портрет. Я из них потом устрою галерею в каком-нибудь дворце.
- Какие жанры вы предпочитаете, Петр Алексеевич?
- Пейзаж, что-нибудь из русской истории и некую бытовую сценку современной российской жизни. Крестьяне там, купцы, охотники, пьяницы, бабники. Всё, что придёт вам, художникам, в голову.
- Участвовать могут все желающие?
- На всех казны не хватит. Скажем, участником будешь ты, братья Никитины, Гзелль, Мусикийский, Каравак, Коробов, Вишняков, Людден, Коровин. Может быть кого-то забыл.
- Я поражён вашей осведомленностью об именах мастеров нашего скромного ремесла, Ваше величество.
- Пустое, Иоганн. Назначаю тебя организатором конкурса, а мы с Натали будем судьями!
Сестра покинула своё место модели и подошла поближе, внимательно слушая, что я предлагаю. Уверен, этот конкурс останется в истории и послужит хорошим толчком в развитии отечественной живописной школы. Долгорукова тоже притихла, но когда я на неё взглянул, демонстративно прижала мой измазанный краской платок к груди. Нет, ну нарывается девка на любовное приключение! И что я потом её брату скажу? Женюсь, мол? Помнится, в другом времени я до свадьбы с нею так и не дожил. Да и сейчас мне совсем не нравится, что мною пытаются манипулировать. Пусть даже с помощью таких очаровательных взглядов!
- В Древнем Египте женщины красили свои ресницы чёрной тушью, - ляпнул неожиданно я.
- Наверное, это очень красиво? - Долгорукова часто заморгала, показывая какие красивые изогнутые реснички у неё.
- А давай проверим!
(11/01/15)
Взяв кисточку потоньше у Таннауэра, я макнул её в чёрную краску и со зловещим видом уставился в очаровательные глазки Долгоруковой. Княжна с сомнением и опаской перевела взгляд с меня на страшную черную каплю на конце кисти.
- А это не больно?
Я понюхал краску. Неизвестно из какой ядовитой дряни она сделана, но точно не только из сажи и воды.
- Не знаю. Может быть, пощиплет. Может быть лишит зрения и глаз. Но надо же испытать?
- О нет, ваше величество, не надо на мне ничего пробовать!
Катерина отшатнулась, а я мельком подумал, что неплохо бы организовать концерн на основе мелких, но таких нужных изобретений вроде туши для век или губной помады в удобном тюбике. К сожалению, это имеет смысл только в мировом масштабе, а европейское производство косметики пока что слишком кустарно и фрагментировано. Но можно попробовать сманить какого-нибудь популярного лондонского или парижского парфюмера вроде Лилли или Перри. Используя их имя как бренд, организовать массовое производство в Петербурге и сбыт по всей Европе в наших торговых представительствах.
Вздохнув, я пресек бесполезные пока мечтания и повернулся к сестре, протягивая ей письмо, которое сегодня получил.
- Что это, Петя?
- Письмо от бабушки.
- Из Бланкенбурга?
- Нет, из Москвы, от Евдокии Лопухиной.
Наша русская бабушка добралась до Москвы и теперь жаждала увидеть своих внуков. Наташа вынула листок с крупными неровными строчками букв (разлинованной бумаги для письма ещё не придумали) и принялась негромко, но внятно и с расстановкой читать вслух.
'Державнейший император, любезнейший внук! Как давно желание моё было не токмо поздравить ваше величество с восприятием престола. Но паче вас видеть, но по несчастию моему по сие число не сподобилась, понеже князь Меншиков не допусти до вашего величества, послал меня за караулом к Москве. А ныне уведомилась, что за свои противности к вашему величеству отлучён от вас; и тако приемлю смелость к вам писать и поздравить. Притом прошу, если ваше величество к Москве вскоре быть не изволите, дабы мне повелели быть к себе, чтоб мне по горячности крови видеть вас и сестру вашу, мою любезную внуку, прежде кончины моей'.
Натали аккуратно вложила письмо в конверт. Настоящие почтовые конверты изобретёт англичанин Бревер лет через сто, а это была самодельная упаковка бумаги с сургучной печатью.
- Я совсем не помню бабушку, - грустно произнесла сестра.
- Дед сослал её в монастырь задолго до нашего рождения.
- Хотелось бы с нею повидаться. Когда мы поедем в Москву?
- Не раньше, чем установится зимник на новгородской дороге. Месяца через два.
Надеюсь, за оставшиеся недели я смогу уладить основные дела в Петербурге и спокойно перебраться в Первопрестольную.
- Есть новости от Ани? - поинтересовалась Натали.
- Карл-Фридрих чудит. Учредил недавно тост-коллегию, устав которой определяется мельчайшими подробностями всякого ужина. А ещё установил новый орден виноградной кисти.
Герцог голштинский, забавляясь шутовскими орденами в итоге изобрёл один действительно серьёзный орден в честь своей умершей жены. Орден святой Анны позже перекочевал в российскую империю. Но я всё же надеюсь изменить печальную судьбу своей любимой тётки и она проживёт ещё долгую счастливую жизнь.
Натали покачала головой:
- Лиза мне пишет, что Аня грустит в одиночестве, пока муж разъезжает в увеселениях по Килю.
- Думаю, Карл-Фридрих её всё-таки любит. Просто женщины во время беременности нервничают и капризничают. Родит мужу сына и всё у них наладится!
- Дай-то бог, Петя! Ты уверен, что она не умрёт, как ты предсказывал?
- Не уверен, но я пытаюсь сделать всё, чтобы предотвратить её преждевременную кончину. Скоро Лесток наберётся опыта с роженицами в нашем гошпитале и поедет в Киль. Надеюсь, зная опасность заранее, мы не допустим гибели Ани.
Кроме того, были посланы люди в Англию за 'отцом британского акушерства' Уильямом Смелли. Сейчас он живёт и работает в безвестности на юге Шотландии. Основные его достижения ещё впереди, но я надеюсь, что уже сейчас он является одним из лучших гинекологов в мире. В любом случае, после того как у меня появится двоюродный брат-тёзка, переманим Смелли в Петербург. Пусть создаёт российскую школу бабичьего дела.
- Как идут дела в литературном салоне княгини Черкасской?
- О! Без тебя там не так интересно. Всё было, как и в прошлый раз: читали стихи, обсуждали прозу. А мы с Катей подготовили для тебя сюрприз.
- Вот как? Надеюсь, это что-то приятное?
- Тебе понравится.
Долгорукова вооружилась большой лютней. В эти времена гитара ещё не пользовалась такой популярностью, как через пару столетий. В аристократических российских кругах её заменяет лютня, которая отличается коротким грифом и большим количеством сдвоенных струн. Играть на нём можно, а вот настраивать проблематично. Наверное, поэтому своё место короля музыкальных инструментов лютень (так сейчас называют лютню) в будущем отдаст универсальному пианино и демократичной гитаре.
Долгорукова ловко подбирала аккомпанемент и они вдвоём с Натали исполнили хит 'Битлз', который я по-неосторожности выдал не так давно в салоне княгини Черкасской. Позже Натали выпытала у меня и мелодию.
С лютней Катя выглядела чрезвычайно сексуально. Низкий вырез и голые плечи создавали впечатление, что её наготу прикрывает только музыкальный инструмент. Я любовался девушкой и некстати припомнил, что прошло совсем немного времени, как исчез народный древнерусский инструмент домра. В прошлом веке патриарх Никон люто взялся за истребление скоморохов на Руси. Их били батогами вместе с их зрителями и слушателями. Заодно повсеместно конфисковали музыкальные инструменты. Целыми возами вывозили их за окраину Москвы и сжигали. В результате профессионализм русских музыкантов серьёзно упал, а домра на века исчезла. Лишь в конце 19 века её реконструировал Василий Андреев на основе некой археологической находки. Не факт, что это была именно домра. Я же могу поискать ещё живых домристов где-нибудь в глухих уголках своей земли.
(18/01/15)
Когда пение закончилось мой взгляд наткнулся на застывшего в коридоре за открытыми дверями Левенвольде. Лифляндец стоял с невозмутимым видом, держал в левой руке какие-то бумаги. Мы с ним договорились, что этот жест означает какие-то срочные новости. Вообще у нас с ним понемногу вырабатывается система невербальных сигналов. Например, во время аудиенций, если я почитаю беседу оконченной, то сидя за столом напротив собеседника кладу ладони на столешницу. Об этом жесте Левенвольде предупреждает визитеров, и они поспешно удаляются. Другая команда, лёгкий кивок, подразумевает разрешение говорить. Вот и сейчас я кивнул и граф зашёл в комнату, почтительно поклонился мне и сестре:
- Ваше величество, у меня прискорбная новость: генерал-майор Корчмин погиб во время испытаний новой пушки.
Наталья охнула и поднесла ладошку к губам:
- Это тот дядечка, который всё время курит?
Я кивнул, а Екатерина добавила:
- Говорят, что он даже во сне трубку изо рта не вынимает... не вынимал.
А ещё он делал замечательные фейерверки как настоящий добрый волшебник. И рассказывал замечательные истории из своей бурной жизни. Он уже часто и много болел, но умереть должен был не сегодня.
- Есть подробности, как это произошло?
- Посыльный передал, что ядро разорвалось в пушке во время выстрела и раскололо орудие. Осколками посекло канониров и самого Василия Дмитриевича.
- Много пострадавших?
- Кроме генерала - двое бомбардиров. Оба живы, но ранены.
- Ясно. Сейчас поедем на место. Прикажите подготовить лодку или лошадей.
История с моим появлением, преображением или откровением идёт по-другому. Я был уверен, что Корчмин скоро умрёт по старости или болезни, но что-то изменилось и он погиб раньше срока. Получается, что по моей вине. Может быть, такая героическая смерть его устроила бы больше, чем угасание в своей постели. Но сколько других людей уйдёт из жизни незаслуженно раньше срока из-за последствий моих решений и действий?
Наташа подошла ко мне и присев рядом, положила свои теплые ладошки на мою руку. Екатерина, отложив лютню, стоит в сторонке и сочувственно на меня глядит.
Наверное, не смотря ни на что, я слишком много беру на себя. Кто-то примет смерть раньше чем в известной мне альтернативной истории, кто-то проживёт дольше. Хуже или лучше в итоге будет, знает только бог. Нашёл взглядом икону в углу, встал, благодарно пожав руку сестры и, преклонив колени перед ликом божьим, начал молиться. Сестра и Долгорукова, шурша пышными юбками, опустились рядом и тоже забормотали, истово крестясь и кланяясь.
'Ты становишься всё более набожным. С чего бы это?' - молитва не мешала мне одновременно думать о чём-то другом и спорить с самим собой.