«Пираньи» зашевелились в креслах, но вслух своих заветных амбиций не выдали.
Валенсия усмехнулась:
– Смелей! Я же сказала: только на полном доверии друг к другу мы научимся тому, ради чего вы сюда пришли. И поэтому давайте честно: разве не для того вы учились в лучших университетах, одеваетесь в лучших бутиках, причесываетесь в лучших салонах, изводите себя диетами и тренажерами в лучших фитнес-центрах? А? Разве вы не хотите покорить хотя бы одного завоевателя Уолл-стрит, а вместе с ним и весь Уолл-стрит? Но нельзя подняться на Эверест, если не сказать себе: я поднимусь на Эверест! Нельзя добиться цели, если не сказать себе громко и вслух: «Я добьюсь своей цели!» А потому давайте громко и вслух: «Я – покорю – Уолл-стрит!». Ну! Смелей!
– Я… покорю… Уолл-стрит… – глядя друг на друга, нестройно отозвались «пираньи».
– Замечательно! – насмешливо усмехнулась Валенсия. – А теперь встали и взялись за руки. Смелей! Вы пришли, чтобы подняться на Эверест сексуальной мощи! Но в одиночку никто на Эверест не поднимается. Только командой! А потому взялись за руки! Крепче!..
«Пираньи», уже стоя и улыбаясь, взялись за руки.
– Вот! – удовлетворенно сказала Валенсия. – Вот мы уже и команда! А теперь громко и в полный голос: «Я – покорю – Уолл-стрит!»
– Я – покорю – Уолл-стрит… – вразнобой сказали «пираньи».
– Нет, не слышу команды! Еще раз!
– Я ПОКОРЮ УОЛЛ-СТРИТ! – хором отозвались все.
Собственно говоря, ничего нового Валенсия тут не придумала, именно так ее и ее подруг психологически накачивали в пионерском лагере «Ласточка» и «Розарии № А08».
– Вот, другое дело, – удовлетворенно сказала она. – Садитесь. Теперь конкретный вопрос. Зачем природа дала мужчине пенис, а пенису эрекцию? Чтобы лишать нас девственности и делать детей? Ничего подобного! Это быт, а Господь не занимается бытом. Господь – великий Творец! Да, да, запомните, как мантру, как «Отче наш» – только великий Творец мог создать такое чудо, как мы с вами! И еще – для нашего наслаждения – подарить нам мужской член и его эрекцию! Ведь ни для чего другого мужчине эрекция не нужна! И никакой другой орган эрекцией не обладает – руки или ноги не могут удлиняться, голова тем более. А пенис – пожалуйста, стоит мужчине увидеть красивую женщину, как его инструмент взлетает ракетой! Это чудо эрекции – божественный дар нам, женщинам. Конечно, некое подобие сексуального наслаждения можно получить пальцем, вибратором или еще каким-нибудь инструментом. Но разве это сравнить с настоящим, горячим, твердым и стойким мужским членом? Особенно если уметь играть на нем не собачий вальс, а настоящие концерты из пяти, а еще лучше из десяти оргазмов. Не смейтесь, это вполне в наших силах, и могу вам сказать на своем опыте, что не так давно мне удалось играть на одном таком инструменте ровно двадцать два часа нон-стоп! А количество моих оргазмов я уже не считала. Тем, кто мне не верит, я могла бы и показать этот инструмент, он сюда часто заходит. Но боюсь, что вы тоже захотите поиграть на нем…
Девушки громко засмеялись.
– Спасибо за откровенность, – улыбнулась им Валенсия. – Дело в том, что раньше этот инструмент действительно был в общем пользовании и на нем играли все, кому вздумается. Но теперь, после встречи с моим инструментом, этот инструмент только мой, эксклюзивно! Я настроила его под себя и только для себя, и теперь мы с ним дуэтом играем такие концерты! По два часа! Вы хотите научиться такиграть на мужском инструменте? Виртуозно играть – хотите?
– Хотим, – уже дружно и с открытыми улыбками ответили «пираньи».
– А вы знаете, сколько нужно учиться музыканту, чтобы стать виртуозом? Есть тут кто-нибудь с музыкальным образованием?
– Есть, – подняли руки сразу четыре из двенадцати присутствующих.
– А теперь вспомните, сколько часов в день вы играли самые простые упражнения, прежде чем сыграть свою первую пьесу? – сказала им Валенсия и обратилась ко всем: – Вот так же терпеливо и регулярно мы с вами будем учиться музыкесекса и искусствусекса. Потому что бытовой секс – распахнуть ноги и принять в себя мужской член – это делают даже насекомые. Но никто из них никакого удовольствия от этого не получает, и потому спаривание там происходит только тогда, когда пришла пора для производства потомства. Но мы-то хотим не только соития, но и наслаждения, не так ли? И желательно – каждую ночь, каждую ночь! И мужчины этого хотят, поверьте! Особенно если у вас будет большой репертуар, чтобы на их инструментах играть им разные концерты. Поэтому в Древнем Китае у императоров были так называемые «жрицы любви». Они виртуозно владели своими вагинальными мышцами и могли, не шевелясь, только этими мышцами довести императора до оргазма. За это он осыпал их золотом, бриллиантами и другими дарами. Именно за таким сексом нынешние мужчины летают на Таиланд и Филиппины, потому что таитянки и филиппинки с детства учатся управлять своими вагинальными мышцами. Но почему мы должны отпускать своих мужчин к таитянкам и филиппинкам? Особенно если они работают тут, на Уолл-стрит, и богаты, как китайские императоры? Я предлагаю вам не отпускать их никуда, даже в Манхэттен к их женам, а держать при себе своими вагинальными мышцами. Гарантирую: эти мышцы, если их натренировать, могут держать мужчин крепче любого брачного свидетельства. А потому – вперед, приступим к тренировке. В этих шкафчиках вы видите наши тренажеры. Ровно через три месяца вы освоите каждый из них. Вот эти шарики вы будете катать внутри своей вагины. А эти нефритовые яйца будете втягивать в себя вагинальными мышцами, словно головку возбужденного пениса, и проталкивать их к своей матке так, что любой мужик, даже такой ходок, как Дональд Трамп, просто с ума сойдет! Согласны? Готовы? Снимите юбки и займите эти маты. И пока вы раздеваетесь, я хочу спросить: как стать для своего мужчины самой любимой и самой вкусной – навсегда? Как становиться для него девочкой с узким входом – каждую ночь? И как управлять приходом своего оргазма и оргазма мужчины? Подруги, для этого нужно всего-навсего вспомнить, что природа наградила нас мышцами, о которых мы совершенно забыли. Вагинальные мышцы. Их можно сжимать и разжимать. Сжимать и разжимать. Пробуем! Мысленно разделите свою вагину на три части. В нижней части находятся самые сильные мышцы, они закрывают вход во влагалище, и упражнения в этой части самые простые. Вот с них и начнем. На счете «раз» втянули анус и сжали мышцы у входа в вагину…
…Стоп! Извините! Поскольку эта книга имеет столько же шансов попасть в мужские руки, сколько и в женские, я обрываю эту главу. Зачем зрителям видеть, как прима-балерина делает растяжки перед выходом на сцену? И разве боксеры перед боем пускают посторонних на свои тренировки?
2
Двое любовников лежали в ночной темноте, устало вытянувшись во весь рост и остывая от очередной и только что пережитой, как они говорили, «сексуальной оргии на двоих». Они не видели друг друга, да им и незачем было видеть: каждый из них уже знал тело и лицо своего партнера до миллиметра и даже, наверное, до наномиллиметра. Во всяком случае, им достаточно было того, что они касались друг друга голыми бедрами и голыми ступнями.
– А мне не нужна реклама, – негромко сказала она, продолжая прерванный сексом разговор. – Наоборот, я им сама говорю: не приводите ко мне ни своих подруг, ни сестер, никого! У нас нет ничего секретного, но это элитная школа, только для тех, кого я сама выбираю. У меня две группы по двенадцать девушек, каждая платит по штуке в месяц, это двадцать четыре. Половина уходит на офис, тренажеры и тэ пэ, а на половину я живу, и мне хватает.
– Но в чем же прикол? – спросил он. – Где банк?
– Сорвать банк…
Даже в полной темноте он понял, что она улыбнулась.
– Понимаешь, завтра выпускается первый поток. Банкет в отеле «Астория» за мой счет. Тебя не приглашаю, потому что теперь каждая моя выпускница умеет почти все, что умею я. Но это настоящие пираньи, ведь я их сама отбирала. Уже послезавтра они полезут по этажам Уолл-стрит на самый верх. И никто их не остановит, пока они не схватят за член нового Джорджа Сороса или Баффетта. Я даю им на это три года. А потом…
– А потом они будут так высоко! Даже если ты сможешь их достать, они пошлют тебя куда подальше.
– Неужели? – В ее голосе снова была улыбка. – Ты ошибаешься. Каждую я держу и буду держать за то самое место, куда твой член рвется каждые пятнадцать минут. И когда они доберутся до верхних этажей Уолл-стрита, я смогу им кое-что показать.
Его озарило:
– Ты… Ты пишешь их на видео?
– Конечно.
– Гениально! Мы слупим с них по «лимону» за каждую пленку!
– Ничего подобного! Эти пленки не продаются, да они и не купят, зная, что я могу сделать копию. Нет, они будут давать мне инсайд-информацию об акциях, прогнозах по курсам валют и тэ пэ. И я буду играть на бирже по-крупному, на десятки или даже на сотни «лимонов», потому что за три года я подготовлю еще триста таких скалолазок. Уолл-стрит будет наш… – И ее рука стала медленно, очень медленно спускаться по его торсу и животу.
– Подожди, – сказал он. – Почему тыбудешь играть? А я? Ты меня не считаешь?
– Я считаю, что все мужчины – сволочи, даже мой отец. Он бросил мою мать, когда она была на четвертом месяце.
Он усмехнулся:
– Думаешь, я тебя брошу? Даже не мечтай!
– Посмотрим…
Миновав его поросший курчавыми волосами лобок, ее рука наткнулась на мягкое препятствие, лениво лежащее на его левой ноге, и, не задерживаясь, нырнула еще ниже, под его мошонку. Там она с дразнящей нежностью поскребла ноготками его промежность, а затем покатала в руке его яички, отчего его пенис тут же вздыбился, как конный памятник Петру Первому в Санкт-Петербурге.
– Кажется, ты готов, – сказала она.
Он усмехнулся:
– Я, как бойскаут, – всегда готов. Но скажи наконец, куда ты спрятала папину ювелирку?
– Я тебе уже сто раз говорила: меня правда ограбили. – И ее рука мягко сжала у самого корня его вновь восставший Корень Жизни.
Но Стэнли не шевельнулся:
– Ты врешь.
И она действительно врала, потому что… Потому что не все ему нужно знать. Да, она, Григорий Шехтер и Виктор Рудых спрятали все ювелирные изделия, которые «грабители» вынесли из ее магазина. Но зачем Стэнли знать об этом?
Тело Валенсии нетерпеливой аркой поднялось в постели, а рука чуть разжалась и кольцом ее тонких и теплых пальцев мягко поползла вверх по его вздыбленному Корню. Стэнли не выдержал этой пытки, подвел мощную руку под ее поднятую поясницу и одним рывком бросил ее на себя. Она рассмеялась вслух, развернулась на сто восемьдесят градусов и, дразня его, в одно касание тронула его Корень своими уже открытыми вагинальными губами.
За широким окном, смотрящим в ночь, ледяная январская метель металась по нью-йоркским улицам и ревниво швыряла в их окно пригоршнями сухого жесткого снега. Но они уже ничего не слышали, кроме самих себя.
3
А потом пришла весна 2013 года, Барак Обама остался в Белом доме, и огорченные республиканцы во главе с Джоном Бейнером стали блокировать его миллиардные расходы на государственные программы, которые загоняли Америку в катастрофический дефицит бюджета. Вся страна следила за этим политическим телешоу, поскольку уже полстраны жили на пособия по безработице и другие государственные субсидии, а полстраны платили за это.
Пятого марта умер Уго Чавес, и Венесуэла прекратила поддерживать Кубу ежегодными субсидиями в пять миллиардов долларов.
В апреле на Бостонском марафоне братья Царнаевы взорвали две бомбы, а в Техасе началась «сланцевая революция».
Затем тропический шторм «Карен» обрушился на Луизиану, Миссисипи, Алабаму и Флориду и остановил добычу американской нефти и газа, жуткая засуха и пожары стали жечь Калифорнию, а шестнадцатидневный шатдаун, запрет на правительственные расходы, оставил без зарплаты восемьсот тысяч человек.
Но все это не касалось Валенсии и Стэнли. Они уже обитали на юге Манхэттена в дорогом Бэттери-Парк-Сити с окнами на Гудзон и статую Свободы и по утрам вдвоем бегали вдоль реки по Эспланаде и Саус-Коув-парк. Стэнли окончательно переехал из Бостона в Нью-Йорк, переучился на брокера и открыл свою брокерскую контору «The Jewish Religious Forex Brokerage Co», «Еврейскую религиозную брокерскую компанию». «Понимаешь, – объяснил он Валенсии, когда она удивленно сказала, что в Нью-Йорке тысячи брокерских компаний, зачем еще одна. – Брокерских компаний тыщи, но такой нет ни одной. Я поехал в Бруклин, в любавическую синагогу и сказал раввину: «Ребе, по договору с Господом мы должны с каждой прибыли десять процентов отдавать бедным. А я клянусь памятью моего дедушки Хаима, пусть ему будет покой на том свете, что буду отдавать вашей синагоге пятнадцать процентов от всех доходов с тех денег, которые мне, как брокеру, доверят члены вашей синагоги. Вы меня хорошо поняли, ребе?» И знаешь, он меня так хорошо понял, что ко мне теперь каждый день приходят по три, а то и по пять клиентов! Конечно, отныне на каждый шабат я должен быть в этой синагоге на Кингстон-авеню и молиться со всеми, чтобы все меня видели и знали, что я свой. Но зато скоро все деньги Бруклина будут в моей компании!»