Она стонет, пока я повторяю движения раз за разом. Двигается навстречу, но я останавливаю её руками и шикаю:
– Не торопись.
Сабина хнычет, всхлипывает и прячет лицо на моей шее. Я продолжаю медленно трахать её, наблюдая за этим в отражении и не могу, не могу, не могу остановиться, даже если захочу. Но я не захочу.
– Повернись, – хриплю я, – Посмотри на нас.
Она послушно вскидывает голову и оборачивается. Смотрит мне в глаза через зеркало, медленно моргает и снова смотрит. Я снова приподнимаю её, и вторая она приоткрывает губы. Резко насаживаю её на себя, и она вскрикивает, запрокинув голову.
Снова. И снова. И снова.
Не думаю. Просто делаю.
Я не помню, как я оказался сверху. Я помню только её глаза – тёмные, засасывающие и обволакивающие. Я вижу себя её глазами. Вижу своё отражение в них. И мне кажется… Кажется, что в них я наконец–то узнаю себя.
Она дышит в мой рот, и я дышу её воздухом, её дыханием. Она кричит в мои губы, и я пью её голос. Она затягивает. Я растворяюсь в ней.
– Ты прекрасна, – шепчу я, перед тем, как провалиться в темноту.
Впервые за два года без снотворного.
Мой сон нарушает вибрация мобильника, доносящаяся откуда–то издалека, но не дающая, зараза, спать дальше. Я что–то недовольно бормочу, поднимаясь с кровати и подхожу к стулу, где висят мои брюки.
– Да, – сипит мой голос, пока я пытаюсь продрать глаза и сфокусировать взгляд.
– Глеб? – это Анжела, – Глеб, где ты? Уже два часа ночи.
Оу. Неожиданно.
– Я скоро буду, – прочистив горло, сказал я, поворачиваясь и ища глазами Сабину.
Но в комнате её нет.
Из трубки доносится глубокий вздох, а потом моя невеста тихо произносит:
– Глеб, что с тобой в последнее время? Ты совсем на себя не похож.
– Анжела, со мной всё в норме. Просто… – я заглядываю в ванную, в надежде застать её в душе, но и там её нет, – Ты знаешь, это моя голова. Все проблемы в ней. Ты здесь ни при чём, – я тру лоб и ненадолго закрываю глаза.
– Да, я знаю, но я волнуюсь за тебя.
– Всё в порядке. Я скоро приеду, – замечаю клочок бумаги на столе, и быстро подхватываю его.
– Жду тебя, – говорит она голосом полным надежд на счастливое будущее, но я отключаю трубку и бросаю её на кровать, вчитываясь в наспех брошенные гостиничной ручкой буквы.
«Это было ошибкой. Спасибо, что не относился ко мне как к шлюхе. Прощай»
Сжав записку в руке, я сел на кровать и устало потёр лицо.
Опять сбежала.
Уставившись взглядом в одну точку, я просидел так добрых пять минут, а потом меня осенило. Я оделся за полминуты – надо будет спросить у Анжелы, служил ли я в армии – и быстро вышел из номера. Сдав ключ администратору, я быстрым шагом пошёл по направлению к злачному заведению, оставив машину на парковке возле гостиницы.
Оглядевшись у входа, я первым делом посмотрел, кто находится за барной стойкой. Другая девушка, это плохо. Но, я могу её разговорить – это хорошо.
Иду в заданном направлении и сажусь на высокий стул, поставив локти на стол. Барменша замечает меня и подходит, покачивая бёдрами и широко улыбаясь.
– Привет. Что будете пить?
– Ничего. Я ищу Сабину.
Девушка меняется в лице, кажется, его исказила какая–то гримаса, но я не могу её разобрать в приглушённом свете.
– Она здесь больше не работает.
– В смысле?
– В прямом. Недостача у неё, сегодня уволили по–тихому.
Я удивлённо приподнимаю бровь и моргаю несколько раз. А потом просто спрашиваю:
– Сколько? – и достаю кошелёк.
– Семьдесят евро, – девица пожимает плечами и демонстративно поправляет бокалы на полках.
– Ты издеваешься? Да у вас девочки за ночь в пять раз больше зарабатывают. Что такое семьдесят сраных евро, для этого заведения?! – я кладу на столешницу сотню, не сдержав своего возмущения, – Вот, закрой недостачу.
Она в ответ пожимает плечами, а потом воровато оглядывается и наклоняется над стойкой. Манит меня пальчиком с длинным алым ногтем, и я двигаюсь ей навстречу.
– Слушай, Сабина неплохая девчонка, просто у неё проблемы…
– Это я уже понял, – перебиваю я, – Как её найти?
Она выпрямляется и пристально смотрит на меня, чуть наклонив голову набок. Потом снова оглядывается и зовёт жестом кого–то за моей спиной. Я напрягаюсь, потому что твёрдая рука охранника вполне может сейчас лечь на моё плечо и меня вежливо попросят отсюда, а я так ничего и не узнал.
Но всё оказалось проще – она подозвала другую девушку, чтобы ты побыла на её месте. Сама же исчезает в соседнем помещении и возвращается через пять минут.
Она говорит мне адрес на ухо, и я расплываюсь в улыбке. Целую её ладонь, от чего она хохочет, и подмигиваю, прощаясь.
Быстро, очень быстро, добегаю до машины и срываюсь с места. На улице до сих пор моросит, я разглядываю дорогу, освещаемую только мигающими светофорами и фонарями и нервно барабаню пальцами по рулю. И что я скажу ей, когда появлюсь на пороге в три часа ночи? А что, если она вообще не одна живёт. Может, она замужем.
Последняя мысль заставляет меня нахмурится. Кольца я не видел, но… Не все же носят обручальные кольца, да?
С другой стороны – а что я теряю? Ну узнаю, что у неё есть бойфренд или даже муж. Неприятно, да, но жить с этим дальше можно. Я и сам без пяти минут женат, так что не мне её судить.
В этих раздумьях я доезжаю до деревянного дома на окраине города. Да уж, райончик, мягко говоря не очень. Перед тем, как выйти из авто двадцать раз оглядываюсь, словно параноик – мало ли, ещё ножом пырнут и поминай как звали. Ставлю машину на сигнализацию и иду к единственному подъезду в этом древнем здании.
Понимаю, что этот дом больше похож на коммуналку – узкий коридор и огромное количество дверей. Мне везёт – на них накарябаны цифры с номерами комнат, или квартир, и я без труда соображаю, что мне надо подняться на второй этаж.
Замираю возле нужной мне двери, а потом стучу. Сильно. Громко – звук разносится по коридору, и я немного морщусь. Стучу ещё раз, а потом не выдерживаю и барабаню кулаком со всей дури.
Дверь раскрывается и на пороге стоит Сабина собственной персоной. Очень сонная Сабина. Очень красивая Сабина. Очень аппетитная Сабина.
Это пиздец какой–то… Почему она так на меня действует?
– Глеб? – сонно хрипит она.
Таким же томным голосом, как и тогда, утром в гостинице. Кровь из головы устремляется в южное полушарие, и я пытаюсь не выдать своей реакции, улыбнувшись.
– Ты ушла.
– Я оставила записку.
– Мне не нравится то, что ты ушла.
– Оставь меня в покое, – рычит она, сощурившись, – Чего ты хочешь? Найди себе другую в конце концов, с твоей–то рожей это не проблема.
Она рывком дёргает дверь и пытается её закрыть, но я не даю ей этого сделать. Глубоко вздыхаю, прислоняюсь виском к косяку, просунув голову в узкую щель и закрываю глаза. Молчу. Она тоже молчит. Я ищу какие–то слова, что–то, что не позволило бы ей прогнать меня. А потом произношу:
– Мы можем просто поговорить? Просто, блять, поговорить? – вздохнув, я смотрю на неё и вижу замешательство на её лице, – Неважно, о чём. Просто… Поговори со мной.
Широко раскрыв глаза, она неуверенно открывает дверь и отходит в сторону, чтобы впустить меня внутрь.
Почему–то, у меня такое ощущение, что этот жест значит больше. Намного больше.
***
Разговор как–то не клеится. Я сижу на просевшем диване–книжке в крохотной комнате и ненавязчиво изучаю убогое жилище, изо всех сил сдерживая порыв поморщится. Сабина заваривает чай в закутке, который, по всей видимости считается здесь кухней.
Как человек вообще может жить в таких условиях?
Я хочу сказать, что да, тут чисто и опрятно, насколько это возможно, но… Блин, да тут же всего метров пятнадцать, не больше. Это просто комната, но уж никак не квартира.
Замечаю движение в стороне и перевожу взгляд. Она протягивает мне кружку с дымящимся напитком, и я беру её, чуть вздрогнув – горячо.
– Итак, – начинает она, садясь в кресло напротив. Очень старое кресло. Просто доисторическое, – Я тебя слушаю, Глеб.
Я ухмыляюсь и делаю глоток кипятка, а потом обхватываю чашку пальцами и держу её на коленях. Сабина следит за каждым моим движением и немного хмурится, когда я смотрю на её лицо. Приподнимает брови, побуждая меня что–то сказать, а я делаю второй глоток и возвращаюсь в прежнюю позу.
– Расскажи о себе, – наконец–то произношу я.
– Что именно? – она усмехается и дует в чашку, красиво сложив губы.
Затем делает глоток и снова глядит на меня.
– Чем увлекаешься? Что любишь? Не знаю. Просто расскажи о себе.
– Так ты пришёл поговорить или послушать? – ехидно бросает она.
– Мне нравится звук твоего голоса, – равнодушным тоном отвечаю я, на что она напрягается, – Не в том смысле… – я закрываю лицо одной ладонью и растираю его, борясь с резко навалившейся усталостью, – Просто я давно не разговаривал ни с кем, кроме своего психолога и…
– Ты ходишь к психологу? – удивляется она.
– Да.
– Ты не выглядишь так, как будто у тебя проблемы с головой, – тянет Сабина, сощурившись.
– Буду воспринимать это как комплимент, – отрезал я, откинувшись назад и закрыв глаза.
Молчу. Она тоже молчит. Слушаю, как капли дождя барабанят по подоконнику, а потом не задумываясь спрашиваю:
– Почему ты согласилась пойти со мной?
Мой голос настолько тихий, что я уж было приготовился повторить вопрос громче, но только я снова открыл рот, она так же тихо ответила:
– Не знаю. Чтобы забыться, пожалуй.
Не могу сдержать свою улыбку.
– Это забавно, – говорю я, поднимая голову и смотря на неё.
– Что в этом забавного?
– Ты хочешь забыться, а я хочу вспомнить.
Сабина пристально смотрит на меня, внимательно разглядывает лицо, наверное, решая – шучу я или нет.
– Диссоциативная амнезия, – впервые в жизни я сам озвучиваю свой диагноз вслух.
Звучит устрашающе, если честно.
– Это… То есть ты не помнишь, кто ты?
– Ага, – кивнув, я пью чай, скрывая свою ухмылку за чашкой.
– Совсем? – её глаза округляются.
– Да.
– Но… А имя – оно настоящее?
– Вроде как, – я пожимаю плечами и тянусь вперёд, чтобы поставить чай прямо на пол.
– Вау, – шепчет она, – То есть… Звучит, конечно, не ахти.
Я встаю на ноги и делаю шаг к окну, вглядываясь в темноту и тонкие струйки, стекающие по стеклу.
– А ты… Ну, то есть, ты помнишь какие–то вещи… Кто такой Пушкин, например?
– Помню. Универсальные знания остались.
– Понятно, – тянет она.
Я оборачиваюсь через плечо и смотрю на неё, ища знакомые мне эмоции:
– Жалеешь?
– Тебя? – я кивнул в ответ, – Нет. В смысле, – быстро добавляет она, подтянув ноги к груди и удерживая свою чашку на коленке, – Я не представляю, насколько это плохо ничего не помнить о себе, но… В жизни бывает и похуже, знаешь. Ты, хотя бы жив–здоров, – она пожимает плечами и отводит взгляд в сторону, – И, судя по всему, не бедствуешь.
– Ну да, – я снова отвернулся к окну, на этот раз разглядывая своё отражение и в сотый, нет – тысячный раз, встречаясь глазами с незнакомым человеком, – Тебе могут позвонить с работы, – вспоминаю я, – Я заходил в клуб.
– Вряд ли я туда вернусь, – промямлила она неуверенно.
– Я в курсе про недостачу. Забудь. Всё улажено, – я резко разворачиваюсь и гляжу на неё сверху вниз, – Возвращайся, если позовут.
Сабина, молча, кивнула.
– Спасибо, принц, – усмехнулась она.
– На белом кабриолете, – усмехнулся я в ответ, – А, неважно, – я взмахнул рукой, видя её озадаченное лицо, – Я поеду. Спасибо за чай.