Я поворачиваю голову и смотрю на неё – растрёпанную и взволнованную. Она стоит в проёме, обхватив плечи руками и переминается с ноги на ногу, а потом тихо говорит, но я смог расслышать сквозь шум воды:
– Я побуду с тобой, мало ли, – пожимает плечами и заливается краской, когда опускает взгляд вниз.
Он, взгляд, стремительно вернулся к моему лицу и её щёки пылают, как алые паруса. Если бы я мог улыбнуться, я бы обязательно это сделал.
– Иди сюда, – вместо улыбки, говорю я.
Её лицо пылает ещё ярче, и она отрицательно мотает головой, вжимаясь в прикрытую дверь.
– Сабина, я не в состоянии сейчас что–либо сделать, хотя был бы не против. Просто постой со мной, – снова отвернувшись к стене и закрыв глаза, я выдыхаю, – Пожалуйста.
Сцепив зубы, терплю новый поток боли и невольно вздрагиваю, когда ощущаю её руки на моей спине. Она просто гладит мои плечи, проводит пальцами между лопаток, легонько растирая позвонки – похоже на массаж – и я немного расслабляюсь. Отталкиваюсь от стены и поворачиваюсь к ней лицом, прижимаю её к себе, чувствуя только воду и кожу. Вдыхаю сладковатый запах волос, зарываюсь в них носом, и мы стоим так – молча, не шевелясь.
Вода останавливается, когда она поворачивает кран, а я еле держусь на ногах и держусь за неё в буквальном смысле. Отступив на шаг, она обматывает меня полотенцем и накинув мою руку на своё плечо ведёт обратно к кровати. Я рухнул на матрас, что–то промычав и схватил её запястье.
– Не уходи. Останься со мной.
– Хорошо, – тихо прошептала она, – Поспи, Глеб. Тебе надо поспать.
Рука на моём лбу, а потом лёгкое прикосновение губ к виску. Наверное, это всего лишь сон, один из тех, которые я никогда не вижу. Потом она отдаляется, и я могу расслышать приглушённый голос:
– Я не приеду сегодня, у меня не получается. Да. Да, хорошо, спасибо.
Все звуки теряются, размываются, испаряются…
Тишина.
Только тепло её тела, когда она ложится рядом и обнимает меня. И запах. Что–то фруктово–ягодное и знакомое.
***
В следующий раз я просыпаюсь не от головной боли, хотя моё пробуждение омрачено ощущением пустоты. Я вытягиваю руку, ощупываю матрас рядом с собой и разочарованно вздыхаю, когда не нахожу её рядом.
Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку, которая пахнет ею. Вдыхаю запах, пытаюсь впитать его, не понимая, почему она постоянно сбегает от меня.
Громкий звенящий звук со стороны кухни заставляет меня резко скатиться прямо на пол и сесть.
– Блин, – слышу приглушённый голос, – Идиотка криворукая.
Смотрю в том направлении и вижу, как Сабина отклоняется назад, выглядывая из–за стены. Заметив меня, она растерянно моргает.
– Прости, я тебя разбудила.
– Ничего страшного, – я улыбаюсь, как придурок и тру затылок ладонью, – Сделаешь мне кофе?
– Легко, – отвечает она и снова исчезает за тонкой перегородкой, которая отделяет жилую комнату от кухни.
Только сейчас я понимаю, что в помещение доносятся запахи еды. Она решила меня накормить? Это мило, только я не представляю, что она могла найти в этой квартире. Всё, что я успел купить – это пачку кофе. Питаюсь я обычно в ресторане на первом этаже здания.
И, если честно, я даже не знаю, умею ли я готовить.
– Я нашла в шкафчиках пачку макарон и сухой пармезан, – громко говорит Сабина, явно прочитав мои мысли, – Судя по датам на упаковке – есть ещё можно.
Поднимаюсь с пола и понимаю, что кроме одеяла на мне ничего нет. Смотрю вниз, на небольшое утреннее неудобство, и ухмыляюсь. Ищу свою одежду глазами и нахожу её аккуратно сложенной возле постели.
– Я въехал сюда неделю назад, – говорю я, входя в кухню и застёгивая брюки, – Ещё не освоился.
– Это заметно, – она насыпает одной единственной чайной ложкой кофе в чашку – тоже единственную здесь – и оборачивается через плечо, – Сколько ложек?
– Три.
Тихонько присвистнув, она насыпает две и наливает кипяток из электрического чайника. Я хмурюсь, когда она протягивает мне чашку, а она только обезоруживающе улыбается и пожимает плечами.
– Заработаешь инфаркт, если будешь глушить такие дозы кофеина.
Какая забота.
Усмехнувшись, я подул на чашку и сделал первый обжигающий глоток. Сабина вернулась к плите.
– У меня нет тарелок, – заметил я, – И вилок.
– У тебя есть кастрюля и чайная ложка, – фыркнула она, – Когда–нибудь ел слипшиеся макароны с сыром прямо из кастрюли чайной ложкой?
Её вопрос звучит как шутка, но в моём случае шутка не удалась. Она замолкает и её плечи напрягаются, когда она понимает, что только что сказала.
– Прости, я не хотела, – тихо произносит она, опустив голову.
– Сколько вообще времени? – перевожу тему я.
– Семь утра. Ты проспал весь вчерашний день и всю ночь.
– И ты всё это время была здесь? – невольно приподнимаю бровь, уставившись на плавающие в своей чашке кофейные крупинки и делаю очередной глоток определённо слабого для меня напитка.
Она молчит, отойдя от плиты и сливая кипяток в мойку, а затем подходит к стойке и ставит на неё кастрюлю. Откупорив крышку с банки, похожей на приправу, она щедро посыпает исходящие паром макароны и перемешивает их одной–единственной ложкой, в конце воткнув её посередине этого странного блюда. Садится напротив, положив локти на стойку и чуть наклоняется вперёд, так, что я мог видеть ложбинку между её грудями в вырезе футболки.
– Ты просил остаться, – говорит она.
Я моргнул, глядя прямо на её сиськи, а потом поднял удивлённый взгляд.
О чём она вообще?
Ах, да. Я же задал вопрос.
– Ну, в таком случае, спасибо что осталась. И спасибо за кофе.
Сделав глоток, я поставил чашку и придвинул кастрюлю ближе. Схватился за ложку, и начал есть. Вполне, кстати, сносно получилось.
– И за завтрак тоже, определённо, спасибо, – с улыбкой сказал я, когда мой желудок после первой порции громко заурчал.
– Да не за что. Часто с тобой такое бывает? – она постучала пальцем по виску, в точности повторяя мой привычный жест.
– Периодически, – говорю я с набитым ртом, – Последствия травмы головы.
– Понятно. Твои таблетки, – она делает паузу и чуть хмурится, – Они очень сильные.
– Другие не помогают, – я пожал плечами, продолжая жевать и говорить одновременно, – А ты врач?
Сабина отрицательно покачала головой и потянулась к моей чашке кофе. Отпила глоток, затем сразу же ещё один и поставила её посередине стола.
Я повторил её действия и мне это понравилось – пить из одной чашки.
– Будешь? – я кивнул на еду и протянул ей ложку, предварительно её облизав.
Фыркнув, она перехватила у меня столовый прибор и в буквальном смысле накинулась на свою стряпню, глотая, даже не жуя.
В этом есть что–то интимное. Однозначно. Я невольно напрягся и продолжил приговаривать кофе, глядя, как она ест. Любуясь ей. Изучая её. Запоминая её.
– Расскажи мне какую–нибудь историю, – вдруг просит она, чуть прищурившись.
– Не думаю, что это хорошая идея, – я качнул головой и улыбнулся.
– Почему? – она зажала ложку между губ и вытащила её изо рта со звонким звуком.
Ё–моё…
Протянула её мне, но я отказался, покачав головой и прочистив горло.
– Я могу рассказать только о том, как я кого–то трахал. У меня было лишь одно увлечение в последние два года. А остальное время я не помню, как ты уже знаешь.
– И у тебя в загашнике нет ни одной хотя бы забавной истории, связанной с, – она подняла ладонь, останавливая меня, когда я снова открыл рот, – Тем, как ты кого–то трахал?
– Саби… – простонал я.
– Расскажи про свой самый нелепый секс. Давай, – она махнула рукой и выхватила у меня чашку из руки, допивая последние капли кофе, – Я заварю ещё.
Я уронил голову на грудь и запустил мальцы в волосы, пока она включала чайник и мыла чашку. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я настолько жалок, что мне даже не о чем поговорить с девушкой, которая мне симпатична.
– Ладно, – начинаю я, зажмурившись, – Однажды я познакомился в баре с девушкой. Она полностью соответствовала моему вкусу…
– А какой у тебя вкус? – перебила Сабина.
– Пышные формы, большие глаза, длинные волосы. Так вот, – я вздохнул поглубже, набираясь смелости и борясь с отчаянным желанием рассмеяться или убежать, – Мы познакомились, я пригласил её… Ну ты поняла. Она была не против. Должен заметить, что формы у неё были не просто пышными, а воистину выдающимися, – я посмотрел на неё, когда она села напротив и придвинула ко мне чашку, – И мне это нравилось до тех пор, пока она не оказалась без одежды и не легла на спину.
– Почему?
– Когда она оказалась в горизонтальном положении, её сиськи разъехались в разные стороны и под кожей я увидел импланты. Настолько отчётливо, что теперь я предпочитаю сначала ощупать женскую грудь, перед всем остальным.
Сабина поначалу залилась краской, а потом её лицо исказила брезгливая гримаса.
– Ты их видел? – переспросила она.
– Да. Как чайные блюдца, – я покачал головой, вспоминая ту ночь и нахмурился, – Или половинки мячей. Я не знаю, как это описать, но зрелище, мягко говоря, отвратительное. Но хуже всего было не это.
– А что?
– Когда я изменил позицию и начал трахать её сзади, – я прикрыл глаза на секунду – я действительно это сказал? – С её задницей произошла та же хрень.
– Нет, – выдохнула Сабина, – Ягодичные импланты?
– Ага, – я глотнул кофе, чтобы смочить пересохшее горло.
– Фу, – она снова поморщилась и передёрнулась всем телом, – Зачем женщины это делают?
– Я, честно говоря, тоже не понял, – вздохнув, я сделал ещё один глоток кофе, который на мой взгляд стал ещё слабее, – Твоя очередь.
Она удивлённо моргнула:
– В смысле?
– Ну, я рассказал тебе забавную историю. Твоя очередь ответить тем же.
Сабина хмурится, и тянется к чашке, которую я поставил на середину столешницы. Отпивает, и пожимает плечами:
– На самом деле, у меня нет забавных историй. Совсем, – чуть отклонившись вперёд, она вытаскивает телефон из кармана джинсов и смотрит на экран, – Мне надо идти, Глеб.
– Куда? – я стараюсь сохранить свой голос невозмутимым, но нотки разочарования всё–таки появляются в моих интонациях.
– Дела, – коротко бросает она, поднимаясь.
Я повторяю её действия, и мы стоим напротив друг друга, разделённые этой треклятой барной стойкой.
– Саби…
– Глеб, мне правда надо идти, – тихо говорит она, виновато опуская глаза, – Береги себя, – добавляет едва слышно, отворачивается и…
Уходит.
Я не должен её отпускать.
– Сабина, подожди, – кричу я, пускаясь в её сторону.
Бегу и догоняю её у двери. Хватаю за руку и разворачиваю лицом к себе.
Она смотрит на меня большими и чистыми глазами, и снова я вижу в них боль. Страдание. Я вижу, что она вот–вот заплачет. Но почему?
– Ты вернёшься? – спрашиваю я, наклонив голову и прислонившись своим лбом к её.
Она неуверенно кивает.
Продолжая держать её, я тянусь к полке под зеркалом и беру с неё связку ключей от квартиры. Вкладываю их в её ладонь и сжимаю пальцы.
– Держи. Приходи в любое время.
– Глеб, это лишнее, – бормочет она.
– В любое время. Они тоже одни–единственные, как и все здесь.
– Глеб… – она пытается что–то сказать, но я не даю ей этого сделать.