— Впечатляет, правда? Как будто мне предложили солидную должность где-то на Уолл-стрите или в Английском банке, и я рассчитываю получить ее наверняка!
— Спасибо, что вы постарались выглядеть так, как это требуется по роли, Джейк! Я весьма вам признательна!
Когда он прятал ключи в карман, взгляд его был немного ироничным.
— Это было не особенно трудно, поверьте! Обычно я ношу костюм и галстук, но попроще. — Он не дал ей времени ответить. — Поехали, поехали, если мы не хотим опоздать на поезд!
У входа в вокзал Джейк расплатился за такси, небрежным кивком подозвал носильщика.
— У вас это мастерски получилось! — весело заметила девушка, когда коробки с тортом были благополучно уложены на тележку.
— Вы имеете в виду носильщика? Внешний вид в таких случаях служит хорошей подмогой. С каждой минутой я все больше чувствую себя миллионером! К тому времени, как мы окажемся в доме ваших родителей, я, вероятно, буду выражать сожаление, что оставил своего камердинера в городе.
Барбара расхохоталась.
— Не забудьте, я говорила родителям, что вы милый миллионер!
Он угрожающе оскалился.
— Таких зверей нет! Все миллионеры скроены на один лад — они безжалостны!
Казалось невероятным, что она будет столь беспечно хихикать, отправляясь на свадьбу Грегa и Энн, но это было именно так. Исходя из соображений, что ее жених миллионер, Барбара раскошелилась на два билета первого класса, поэтому в купе они ехали вдвоем. Джейк продолжал смешить ее, пока они катили сначала мимо серо черепичных и краснокирпичных пригородных, утопающих в зелени сельских домиков. Ему удавалось отвлекать ее от мыслей, грозивших нарушить ее душевное равновесие. Когда проехали Оксфорд, он вдруг безо всякой дурашливости спросил:
— Вы не беспокоитесь, что глазурь на торте может подтаять во время такого длительного пути? Или еще что-нибудь с ним случится?
— С глазурью ничего не случится, — заметила Барбара. — К тому же торт сильно охлажден и прост по форме, поэтому ничего не сломается!
— При замораживании тесто не ломается, а крошится!
— Крошится? — Девушка улыбнулась при этом слове, и тут же вспомнила рецепт, который узнала еще во время своей учебы. — Свадебные торты в Америке делаются из бисквитного теста, а потом покрываются тонким слоем сливочного крема, не так ли? А в Англии мы печем темный торт, с фруктами и различными специями, глазируем каждый слой смесью на основе сахарных волокон, которые, застывая, становятся хрустящими и неломкими. Может быть, от этого торты получаются немного тяжелее, но зато они не пострадают от жары или неожиданных толчков.
— Ну, слава Богу! А то я боялся, что вашей репутации мастера-кондитера будет нанесен непоправимый ущерб! Пока у нас есть время, расскажите мне еще о вашей сестре и ее будущем муже. Как давно Грег развелся с женой?
— Недавно, — поспешила ответить Барбара, прежде чем он смог задать другие, более опасные вопросы. — Но Салли, первая жена Грега, еще раньше дважды уходила от него. Больше он этого не захотел терпеть и подал на развод.
— Довольно необычно, что дочь остается на попечении отца, когда ей всего пять лет.
— В Салли не слишком развиты материнские чувства.
— А у вашей сестры?
— Энн любит детей. — Как Барбара ни старалась, она не могла произнести это беспристрастным голосом.
Джейк, вероятно, подметил ее скрытое волнение, поскольку взглянул на нее с озабоченностью.
— Вы обеспокоены тем, что Грег женится на вашей сестре только ради того, чтобы у его маленький дочери была мать?
Внутри Барбары что-то оборвалось.
— У меня нет ни малейшего представления, почему Грег женится на Энн, — резко ответила она. — Он никогда не проявлял к ней особого интереса... — Она отвернулась и уставилась в окно, решив, что сказала лишнее.
Барбара не могла видеть выражения лица своего спутника, но чувствовала, что он хладнокровно изучает ее. От этого ощущение неловкости в ней возросло.
— Грег вряд ли мог всерьез увлечься Энн или любой другой женщиной, потому что душа его была в смятении из-за разваливающегося брака.
— Вы, разумеется, совершенно правы! — С величайшим усилием Барбара оторвалась от окна, повернулась и изобразила на лице улыбку. — Я говорю глупости, но это, видимо, свойственно женщинам, когда их младшие сестры выходят замуж! Когда я уехала из дома, Энн еще училась в колледже...
— Три года — большой срок, Барбара. Люди взрослеют, даже младшие сестренки. Особенно когда влюбляются в подходящего человека.
Последние слова Джейка с остротой хирургического скальпеля резанули по сердцу девушки. Но Грег не является подходящим человеком для Энн, хотелось кричать ей, он подходящий человек для меня! Однако, правда, от которой она пыталась отмахнуться, все же дошла до нее: Энн и Грег идеально подходили друг к другу. Он был до самозабвения влюблен в медицину, как и отец Барбары. Она, возможно, в не меньшей степени, чем ее мать, была готова пожертвовать своей карьерой ради домашнего очага. Энн так же, как и мать, когда-то слыла отличной медсестрой. В сущности, Энн и Грег являлись двойниками Марты и Роберта Уинслоу.
Барбаре совершенно не понравилось направление ее мыслей, и она захотела изменить тему разговора. Неожиданно она вспомнила, что у Джейка тоже есть сестра.
— Вы говорили, что ваша младшая сестра недавно переехала в Лос-Анджелес. Она счастлива там?
— Она так влюблена в своего мужа, что, мне думается, будет счастлива везде, если он будет с ней! Но Лос-Анджелес для нее привлекателен еще и тем, что они оба преподают в Беркли.
— Я поражена! А что они преподают?
— Памела — ботаник, младший сотрудник биологического факультета. Муж старше ее и постепенно становится одним из ведущих специалистов Америки по древним языкам.
— Вы имеете в виду латинский и греческий?
Он улыбнулся.
— Возьмите на тысячу лет древнее! Скажем, санскрит и арамейский.
Мрачное настроение Барбары немного улучшилось, и она спросила с искренней заинтересованностью:
— А ваш брат? Он тоже женат?
— Почти, то же самое! Мэтью на год моложе меня. У него гостиница в Хьюстоне. Он руководит ею, а жена руководит им! У них трое не по годам развитых детей, которые большую часть времени или едят, или копаются в какой-нибудь технике. Причем то и другое делают отлично!
— А к вам родители с женитьбой не пристают? Сестра и брат благополучно обзавелись семьями, пора, мол, и вам.
— Они уже отказались от этой мысли, — сказал Джейк с усмешкой. — Мать недавно с отчаяния предложила мне найти хорошую девушку и жить с ней, поскольку женитьба, с ее точки зрения, приведет меня в состояние лихорадочной растерянности!
Барбара не могла представить Джейка ни лихорадочным, ни растерянным, хотя в то, что он не собирается жениться, поверила тотчас же. У этого обаятельного холостяка и так наверняка достаточно развлечений.
— И что вы ответили ей? — спросила она.
Он широко раскрыл свои невинные голубые глаза.
— Естественно, сказал, что потрясен, до мозга костей! От матерей не ждешь, что они предложат сыну жить во грехе! Длительная связь отнимает слишком много времени! — сухо добавил он. — И слишком много эмоциональной энергии. Моя жизнь такова, что не позволяет мне давать какие-либо далеко идущие обещания!
— Разве у артистов мало свободного времени? Мне кажется, большую часть жизни они проводят, слоняясь без дела, в ожидании роли!
— Бывает и такое. Вернее, они ждут, когда настанет их звездный час! Или моют автомашины и развозят пиццу, или делают что-нибудь другое, чтобы не умереть с голоду до тех пор, пока не найдут подходящей работы! Быть кинозвездой, может, и заманчиво, хотя у меня на этот счет сомнения. Но быть неизвестным и безработным артистом — значит находиться в такой близости от ада на земле, в какой мне не хотелось бы оказаться!
— Тогда почему столько людей хотят стать артистами? Почему вы этим занимаетесь?
— За других говорить не берусь, — после некоторой паузы ответил он. — Но я на самом деле никакой не артист, Барбара. Я занят в сфере производства фильмов, и это отнимает у меня все время! Роль в кино здесь, в Лондоне, исключение. Для меня она совершенно необычна!
Девушке хотелось расспросить его подробнее о характере его работы, но, взглянув в окно, она увидела, что поезд приближается к станции. У нее засосало под ложечкой: через несколько минут она увидит Грега. Грега и Энн.
— Мы прибываем на пять минут раньше, — торопливо сообщила Барбара. Она встала и потянулась, чтобы взять самую маленькую упаковку с тортом, радуясь возможности скрыть от Джейка свое волнение.
— Разрешите, я помогу, — сказал он и быстро вскочил. Но тут вагон тряхнуло, девушка покачнулась, потеряв равновесие, и упала в предупредительно расставленные руки Джейка.
На какое-то мгновение, только на мгновение, она почувствовала вспышку возбуждения, когда с размаху уткнулась ему в грудь и явственно услышала, как глухо бьется его сердце. Запах свеженакрахмаленной рубашки приятно щекотал ноздри. Барбара отпрянула, цепко держа в руках коробку.
— Дайте мне ее, она вам мешает, — сказал Джейк, крепко держа ее.
— Нет-нет, все в порядке! Я справлюсь, — проговорила она в смятении.
Молча он взял коробку, осторожно положил на сиденье, а потом долгим взглядом посмотрел на девушку. От воцарившейся тишины у нее зазвенело в ушах.
За подбородок он нежно поднял ее лицо вверх, явно любуясь выразительностью его черт.
— Вы очень красивая женщина, Барбара!
— Б-благодарю вас! — пролепетала девушка. Неожиданно она уронила руки вдоль туловища и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Большим пальцем Джейк слегка коснулся ее щеки. Губы Барбары задрожали.
Он улыбнулся какой-то странной улыбкой, вроде, как усмехаясь над самим собой.
— Вы представляете, как давно я хотел поцеловать вас?
— К-как давно? Джейк взглянул на часы.
— Примерно шесть недель, три дня, два часа и тридцать пять минут... — Он наклонил голову и, почти касаясь ее щеки, добавил: — Иначе говоря, с того момента, как впервые увидел вас!
— Так долго, — едва вымолвила она.
— Слишком долго!
Барбара знала, что не она решила преодолеть бесконечно малое расстояние между их губами. Постоянные мысли о Греге заставили ее забыть о том, какие эмоции может вызвать внезапно понравившийся мужчина. Но когда губы Джейка прикоснулись к ее губам, она прильнула к нему, с чувством неизбежности отдаваясь его власти.
Его поцелуй был просящим, чувственным и трепетно-нежным! В течение секунды или двух, Барбара абсолютно ничего не соображала. Как в невесомости, она не чуяла ни рук, ни ног, ни самой себя. Три года она не допускала и мысли о каких-либо, пусть даже самых мимолетных, отношениях с мужчинами. Теперь, находясь в объятиях Джейка, она, как бы просыпалась ото сна, ощущала его сильную руку на своей талии, его грудь, широкую и мускулистую, которая касалась ее груди. Впервые за эти годы она почувствовала себя живой!
Она не видела солнечных лучей, проникающих через окно в купе, не слышала лязга открывающихся дверей, через которые с шумом выносили багаж, — она медленно, с наслаждением отдавалась теплу, затопившему все ее существо.