Радио под сурдинку передавало концерт танцевальной музыки. Увидев цыпленка, Джин Эсквит издала боевой клич и заграбастала здоровый кусок, в который не мешкая впилась зубами. Я тоже уселся и наполнил свою тарелку. Право, начало было замечательное.
– Они уже в том возрасте, когда могут обойтись без посторонней помощи.
– Ладно, Ли, только они знают, что сейчас девочки обходятся не совсем без посторонней помощи.
– Уладьте это, старина Декстер, я рассчитываю на вас.
– О'кей, Ли. Я это улажу. До свиданья.
– До свиданья.
Он повесил трубку. Я сделал то же самое и вернулся к своим прежним занятиям. Джики и Билл приступили к некоторым упражнениям, не предназначенным для девушек из хорошей семьи, и мне очень интересно было наблюдать за реакцией Лу. Она все же понемногу стала пить. Похоже, ее не поразило, даже когда Билл стал расстегивать на Джики платье.
– Что вам налить?
– Виски.
– Пейте его поживее, а потом пойдем танцевать. Я схватил ее за руку и попытался утянуть в другую комнату.
– А что мы там будем делать?
– Они здесь подняли такой шум.
Она пошла за мной, не пикнув. Она села на диван рядом со мной, но когда я стал ее тискать, то получил пару таких затрещин, которые оставляют след в жизни мужчины. Меня охватил ужасный гнев, но мне удалось удержать на лице улыбку.
– Лапы прочь, – сказала Лу.
– Круто заворачиваете, – сказал я ей.
– Не я начала.
– Это не оправдание. Вы, что же, полагали, что это будет урок в воскресной школе? Или что здесь собрались, чтобы поиграть в бинго?
– У меня нет желания выступать в роли крупного куша.
– Хотите вы или нет, вы все равно – крупный куш.
– Думаете о деньжатах моего отца.
– Нет, – сказал я. – Об этом.
Я опрокинул ее на диван и рванул ее платье. Она отбивалась, как тысяча чертей. Груди ее вырвались на свободу из корсажа светлого шелка.
– Отпустите меня! Животное!
– Нет, – сказал я. – Я мужчина.
– Вы мне противны, – сказала она, пытаясь вырваться. – Что вы делали целый час там, наверху, с Джин?
– Да ничего я не делал, – сказал я. – Вам прекрасно известно, что Джуди была с нами.
– Вам прекрасно известно, что Джуди была с нами.
– Я начинаю понимать, что представляет собой ваша банда, Ли Андерсон, и с какими людьми вы общаетесь.
– Лу, клянусь вам, что я прикасался к вашей сестре только, чтобы помочь ей протрезветь.
– Вы лжете. Вы не видели ее лицо, когда она сошла вниз.
– Право слово, – сказал я. – Можно поклясться, что вы завидуете!
Она остолбенело смотрела на меня.
– Да кто вы такой!.. За кого вы себя принимаете?
– Вы думаете, что если бы я тронул вашу сестру, мне потом захотелось бы заниматься вами?
– Она не лучше меня!
Я все еще удерживал ее на диване. Она перестала вырываться. Грудь ее стремительно поднималась и опускалась. Я наклонился над ней и поцеловал ее груди, долгим поцелуем, одну за другой, лаская соски языком. А потом я поднялся.
– Нет, Лу, – сказал я. – Она не лучше вас.
Я отпустил ее и быстро отступил, потому что был готов к бурной реакции на мои слова. А она повернулась ко мне спиной и заплакала.
VIII
А потом я вернулся к будничной работе. Я закинул удочку, и теперь надо было ждать и предоставить событиям развиваться своим ходом. Я на самом деле считал, что опять увижусь с ними. Джин – не думаю, что она могла бы забыть меня, ведь я видел, какими глазами она на меня смотрела; что же до Лу, то здесь я немного рассчитывал на ее возраст и на то, что я сделал с ней у Джики.
На следующей неделе я получил солидный груз – новые книги, которые стали для меня предвестниками конца осени и приближения зимы; я по‑прежнему хорошо вел дела и копил доллары. Теперь у меня была уже кругленькая сумма. Так, мелочь, но этого было достаточно. Мне пришлось кое‑что потратить, чтобы одеться во все новое и подновить машину. Я подменял несколько раз гитариста единственного сносного оркестра в городе, игравшего в «Сторк‑клубе». Думаю, что этот «Сторк‑клуб» не имел ничего общего с нью‑йоркским клубом того же названия, но молодые типы в очках с удовольствием ходили туда с дочками страховых агентов или торговцев тракторами из здешних мест. Это приносило мне еще определенную сумму, и я продавал книги тем, кого мог подцепить там. Ребята из банды порой тоже туда забредали. Я продолжал регулярно видеться с ними, и я по‑прежнему спал с Джуди и Джики. Я не мог избавиться от Джики. Но это было очень удачно, что у меня были эти две девицы, потому что я был в потрясающей форме. Кроме того, я стал заниматься легкой атлетикой и мускулы мои стали похожи на мускулы боксера.
А потом однажды вечером, через неделю после вечеринки у Декстера, я получил от Тома письмо. Он просил меня приехать как можно быстрее. Я воспользовался субботой и рванул из города. Я знал, что у Тома была причина так написать, и думал, что она была не из приятных.
Во время выборов эти типы по приказу сенатора саботировали голосование; а сенатор Бэлбо, – такого мерзавца надо было еще поискать. С тех пор, как черные участвовали в голосовании, он изощрялся в провокациях. И довел дело до того, что за два дня до выборов его люди разогнали собрание черных и двоих забили до смерти. Брат мой как преподаватель школы для черных, выразил публичный протест и послал письмо и был нещадно избит на следующий день. Он написал мне, чтобы я приехал за ним на машине, потому что решил уехать в другое место.
Том ждал меня в доме, один в темной комнате; он сидел на стуле. Его широкая ссутулившаяся спина и опущенная в ладони голова вызвали во мне боль; я почувствовал, как напоенная гневом кровь, моя добрая негритянская кровь несется по венам и поет в моих ушах. Том поднялся и положил руки мне на плечи. Губы его распухли, и говорил он с трудом. Когда я хотел хлопнуть его по спине в знак утешения, он остановил мою руку.
– Они отстегали меня хлыстом, – сказал он.