Несколько раз я выставлял за дверь типов иного рода – занимавшихся порнягой; но ни разу не сделал этого грубо. Эти ребята часто были негры или мулаты, а я знаю, как это тягостно для подобного типа людей; впрочем, я брал у них один‑два образчика их товара и отдавал их банде; Джуди эти штучки очень любила.
Они все так же собирались в аптеке, заходили повидать меня, а я время от времени имел девиц, в общем, каждые два дня. Они были более глупы, чем порочны. Все, кроме Джуди. Джин и Лу должны были обе появиться в Бактоне до конца недели. Два свидания, назначенные отдельно; от Джин последовал телефонный звонок, а Лу не явилась. Джин приглашала меня на следующий уик‑энд, и мне пришлось ответить ей, что я не смогу приехать. Не выйдет у этой девицы вертеть мною, как пешкой. Она неважно себя чувствовала и хотела бы, чтобы я приехал, но я сказал ей, что у меня есть горящая работа, и она пообещала приехать в понедельник часов в пять; у нас будет время поболтать.
Вплоть до понедельника ничем необычным я не занимался; в субботу вечером я опять заменял гитариста в «Сторке», и это принесло мне пятнадцать долларов и дармовую выпивку. Они в этом заведении платили недурно. Дома я читал или занимался своей гитарой. Я забросил чечетку, их и без этого легко было заполучить. Я вернусь к этому, когда избавлюсь от сестер Эсквит. Я также запасся патронами для маленькой пушки малыша и купил разные снадобья. Отвел тачку в гараж на осмотр, и механик наладил мне в ней все, что было не в порядке. Никаких признаков жизни со стороны Декса за это время не было подано. Я попытался соединиться с ним в субботу утром, но он уехал на уик‑энд, и мне не сказали – куда. Полагаю, что он опять наведывался к старухе Анне, чтобы попользоваться ее малышками, потому что никто из банды не знал, где он проводил время всю неделю.
А в понедельник в четыре двадцать машина Джин остановилась перед моей дверью; ей было совершенно наплевать на то, что могут подумать окружающие. Она вышла из машины и вошла в лавку. У меня никого не было. Она приблизилась ко мне и влепила мне такой поцелуй, какие приберегают для особо значительных случаев; я предложил ей сесть. Я намеренно не опустил железную штору, чтобы она поняла, что я не одобряю ее идею явиться раньше назначенного времени. Несмотря на макияж, она очень плохо выглядела; глаза ее были обведены черными тенями. Как всегда, на ней было надето все, что можно найти лучшего, чтобы прикрыть наготу; и шляпка на ней была явно не от Мэйси; впрочем, она ее старила.
– Хорошо доехали? – спросил я.
– Это ведь совсем близко, – ответила она. – Мне казалось, что расстояние должно быть больше.
– Вы приехали раньше, – заметил я. Она взглянула на часики, усыпанные бриллиантами.
– Ну, не так уж много!… Сейчас без двадцати пяти пять.
– Четыре двадцать девять, – возразил я. – Вы слишком торопитесь.
– Вам это неприятно?
Она состроила ласковую гримаску, которая привела меня в ужасное раздражение.
– Конечно. у меня есть и другие занятия помимо развлечений.
– Ли, – прошептала она, – будьте же полюбезнее!..
– Я любезен, когда с работйо покончено.
– Будьте полюбезнее, Ли, – повторила она. – У меня… я…
Она замолчала. Я понял, но надо было, чтобы она это произнесла.
– Объяснитесь, – сказал я.
– У меня будет ребенок, Ли.
– Вы, – сказал я, угрожающе уставив в нее палец, – вы плохо вели себя с мужчиной.
Она засмеялась, но осунувшееся лицо ее по‑прежнему было напряжено.
– Ли, надо, чтобы вы женились на мне как можно быстрее, иначе разразится страшный скандал.
– Да нет же, – заверил я ее.
– Такое случается каждый день.
Теперь я заговорил игриво: нельзя было отпустить ее, не уладив это дело. В таком состоянии женщины очень часто бывают нервозны. Я подошел к ней и погладил ее по плечам.
– Сидите тихонько, – сказал я. – Я закрою лавку, чтобы нам было спокойнее.
Конечно, легче было бы избавиться от нее и от младенца. Теперь у нее было веское основание покончить с собой. Я направился к двери и повернул рукоятку слева от нее, которая поднимала и опускала штору. Она медленно упала, не произведя никакого шума, кроме легкого позвякивания шестеренок, поворачивавшихся в гнезде.
Когда я вернулся на место, Джин сняла шляпу и взбила волосы, чтобы придать им пышность; без шляпы она выглядела лучше; она и вправду была красивая девушка.
– Когда мы уедем? – вдруг спросила она. – Теперь нужно, чтобы вы увезли меня как можно быстрее.
– Мы можем уехать в конце недели, – ответил я. – Дела мои в порядке, но мне надо найти там, в другом месте, себе работу.
– Я возьму с собой денег.
У меня не было намерений быть на содержании даже у девицы, которую я собирался прикончить.
– Для меня это ничего не меняет, – сказал я. – И речи быть не может, чтобы я тратил ваши деньги. Я хочу, чтобы мы условились об этом раз и навсегда.
Она не ответила. Она вертелась на стуле, как человек, который не решается что‑то сказать.
– Ну же, – заговорил я, чтобы подбодрить ее. – Валяйте, говорите все. Что вы там натворили, ничего не сказав мне?
– Я написала туда, – сказала она. – Я увидела адрес в отделе объявлений в газете; они говорят, что это уединенное место для любителей одиночества и влюбленных, которые хотят спокойно провести медовый месяц.
– Если все влюбленные, которые хотят, чтобы их не беспокоили, встретятся там, – пробормотал я, – хорошенькая будет давка!.. Она рассмеялась. Похоже, она испытала облегчение. Она была не из тех, кто может таиться.
– Они ответили мне, – сказала она. – У нас будет домик для ночевки, а еду можно брать в гостинице.
– Лучшее, что вы могли бы сделать, – сказал я, – это рвануть туда первой, а я бы потом приехал к вам. Так у меня будет время все закончить здесь.
– Я бы хотела поехать туда вместе.
– Это невозможно. Чтобы не возбуждать подозрений, возвращайтесь домой, и чемодан соберите в последний момент. Не к чему вести с собой много вещей. И не оставляйте письма с названием места, куда отправились. Вашим родителям не нужно это знать.
– Когда вы приедете?
– В понедельник. Выеду в воскресенье вечером. Вряд ли кто‑нибудь заметит мой отъезд воскресным вечером. Но оставалась еще Лу.
– Конечно, добавил я, – я полагаю, вы сказали обо всем вашей сестре.
– Еще нет.
– Она, наверное, кое о чем подозревает. В любом случае, в ваших интенресах сказать ей. Она может быть вашей посредницей. Вы хорошо ладите друг с другом, не так ли?
– Да.
– Тогда скажите ей все, но только в день отъезда. И оставьте адрес, но так, чтобы она обнаружила его после того, как вы уедете.
– Как же мне это сделать?
– Можете положить листок с адресом в конверт и отправить его по почте, когда отъедете на двести‑триста миль от дома. Можете оставить его в ящике столика. Есть масса способов.
– Не нравятся мне все эти сложности. О, Ли, неужели мы не можем просто уехать вместе, вдвоем, сказав всем, чтобы оставили нас в покое?
– Это невозможно, – сказал я. – Что касается вас, это еще пойдет.