— Можешь не сомневаться.
— И будь осторожен.
— А как же иначе? — он улыбнулся, отчего настроение у нее сразу улучшилось, и включил первую передачу. Большой серый «мерседес», инородное тело в этих глухих местах, вновь пополз по узкому проселку.
Они проехали еще милю и ничего не изменилось, кроме дороги: она стала еще уже. Мэри подумала, что деревья теперь напоминают не голодных гостей, толпящихся у стола, а любопытных зевак, собравшихся на месте страшной аварии. Земля под деревьями все больше напоминала болото. Кое-где Мэри уже видела стоящую воду, присыпанную опавшей хвоей. Сердце ее билось слишком уж быстро, пару раза она поймала себя на том, что грызет ногти, хотя ей казалось, что она отучилась от этой вредной привычки за год до того, как вышла замуж за Кларка. Она вдруг осознала, что ночь, если они застрянут, придется провести в «Принцессе». А ведь в лесу полно зверья, она слышала треск ветвей. Тут могут быть и медведи. При мысли о встрече с медведем в тот самый момент, когда они будут стоять рядом с застрявшим «мерседесом», к горлу подкатила тошнота.
— Кларк, я думаю, пора забыть о том, дорога куда-нибудь нас да выведет. Переходи на задний ход. Уже четвертый час и…
— Посмотри, — он ткнул пальцем в ветровое стекло. — Это не щит-указатель?
Она прищурилась. Дорога взбиралась на заросший лесом холм. И у вершины на зеленом фоне ярко-синим пятном выделялся большой прямоугольник.
— Да, — кивнула она. — Щит-указатель.
— Отлично! И что на нем написано?
— Гм. м… На нем написано: «ЕСЛИ ВЫ ЗАБРАЛИСЬ ТАК ДАЛЕКО, ЗНАЧИТ, ВЫ В ЖОПЕ».
Кларк бросил на нее короткий взгляд, полный удивления и злости.
— Очень забавно, Мэри.
— Спасибо тебе, Кларк. Я старалась.
— Мы поднимемся на вершину холма, прочитаем надпись на указателе, посмотрим, что внизу. Если нам не понравится то, что увидим, начнем пятиться. Согласна?
— Согласна.
Он похлопал ее по колену, потом осторожно тронул «мерседес» с места. Они ехали так медленно, что она слышала, как трется о днище растущая на дороге трава. Мэри уже могла разобрать слова, написанные на щите, но поначалу не хотела верить своим глазам, думая, что ошибается. Однако, с сокращением расстояния до щита слова оставались прежними.
— На нем написано то, что вижу? — спросил Кларк.
Мэри нервно рассмеялась.
— Да… но это какая-то шутка. Или ты так не думаешь?
— Я уже перестал думать… от мыслей одни неприятности. Но мне представляется, что это не шутка. Посмотри, Мэри!
В двадцати или тридцати футах за щитом-указателем, аккурат перед гребнем холма, дорога как по мановению волшебной палочки расширялась. Проселок вновь превратился в шоссе, более того, двухполосное шоссе с уходящей в даль желтой линией, которая делила его на две равные половины. Мэри буквально почувствовала, как у нее отлегло от сердца.
Кларк улыбался во весь рот.
— Прелесть, не правда ли?
Мэри радостно кивнула, и ее губы растянулись в широкой улыбке.
У самого щита-указателя Кларк нажал на педаль тормоза. Они вновь прочитали надпись на щите:...
Добро пожаловать
в Рок-н-ролльные Небеса, Орегон.
Мы готовим на газу! Как и вы!
Молодая поросль Торговая палата
Лайонс Лоси
— И всетаки это чьято шутка, — повторила она.
— Может, и нет.
— Чтобы город назывался Рок-н-ролльные Небеса? Быть такого не может.
— Почему нет? Есть же Истина или Результат в Нью-Мексико, Сухая Акула в Неваде, Совокупление в Пенсильвании. Так почему в Орегоне не быть Рок-н-ролльным Небесам?
Мэри весело рассмеялась. Волна облегчения накрыла ее с головой.
— Ты это выдумал.
— Что?
— Совокупление в Пенсильвании.
— Отнюдь. Ральф Джинзберг однажды пытался послать оттуда журнал под названием «Эрос». Ради почтового штемпеля. На почте его не приняли. Клянусь. И кто знает, может, этот городок где-то в шестидесятых основала община хиппи, потянувшаяся к земле. Они влились в цивилизованное общество, отсюда «Молодая поросль», «Лайонс», «Лоси», но оригинальное название прижилось, идея ему понравилась. С одной стороны, забавная, с другой — очень трогательная. — Но все это совершенно не важно. Главное, что мы вновь нашли твердое покрытие, дорогая. Это такая штука, по которой ездят.
Мэри кивнула.
— Так и поезжай… но будь осторожен.
— Можешь не сомневаться, — «Принцесса» вползла на дорогу. Кларк видел, что покрытие — не асфальт, но что-то твердое и гладкое, без единой трещины или заплаты. — Буду осторожен, как ни…
Они въехали на гребень и последнее слово замерло у него на губах. Он так резко нажал на педаль тормоза, что его бросило бы на руль, а Мэри — на приборный щиток, если б не ремни безопасности. Потом перевел ручку скоростей в нейтральное положение.
— Святой Боже! — вырвалось у него.
Раскрыв от изумления рты, они смотрели на лежащий под ними городок.
* * *
Расположился он в маленькой, уютной долине и словно сошел с картины Нормана Рокуэлла. Мэри попыталась сказать себе, что дело в перспективе: они смотрят на городок с вершины холма, он окружен густыми лесами, но потом поняла, что только перспективой и ландшафтными особенностями впечатления, которое производил городок, не объяснить. Уж очень все было сбалансировано. Два церковных шпиля, с севера и юга городской площади, красное, амбароподобное здание на востоке, должно быть, школа, и белое — на западе, с колокольней и спутниковой антенной, скорее всего, там заседал городской совет. И дома такие аккуратненькие, такие ухоженные. Именно так они выглядели на рекламных объявлениях в довоенных изданиях, вроде «Сатердей ивнинг пост» и ли «Американ меркюри».
Над одной или двумя трубами должен виться дымок, подумала Мэри. И точно, присмотревшись, она нашла такие дома. Внезапно ей вспомнился рассказ из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери. О марсианах, которые так искусно замаскировали бойню, что земляне-астронавты приняли ее за городок своего детства.
— Разворачивайся, — вырвалось у нее. — Тут достаточно широко, развернуться ты сможешь.
Он медленно повернулся к ней, но ее нисколько не волновало выражение его лица. Пусть и смотрел он на нее, как на сумасшедшую.
— Дорогая, что ты такое…
— Мне тут не нравится, вот и все, — она почувствовала, что краснеет, но не замолчала. — Все это напоминает мне одну страшную историю, которую я прочитала подростком, — она помолчала. — И еще маленький домик, построенный из имбирных пряников с бисквитной крышей и сахарными ставнями из «Ганса и Гретель».
Он по-прежнему изумленно таращился на нее, и она вдруг поняла, что он собирается спуститься вниз, что в нем заиграли те же самые гормоны, тот же самый тестостерон, благодаря которому они свернули в автотрассы. Господи, он хочет исследовать неизвестное. И, разумеется, обзавестись сувениром. Купить в местном магазине футболку с надписью «Я БЫЛ В РОК-Н-РОЛЛЬНЫХ НЕБЕСАХ И, ЗНАЕТЕ ЛИ, У НИХ ЧЕРТОВСКИ КЛАССНАЯ РОК-ГРУППА».
— Милая… — этим мягким, нежным голосом он бы уговаривал ее прыгнуть вместе с ним из окна.
— Хватит. Если хочешь сделать мне что-нибудь приятное, разверни машину и отвези нас на Шоссе 58. Если ты это сделаешь, то вечером опять получишь вкусненькое. Может, и двойную порцию, если тебя на это хватит.
Он глубоко вздохнул. Руки сжимали руль, глаза не отрывались от ветрового стекла. Наконец, повернулся к ней.
— Посмотри на другой край долины, Мэри. Видишь дорогу, поднимающуюся по склону холма?
— Да, вижу.
— Видишь, какая она широкая? Какая гладкая? Какая ухоженная?
— Кларк, это…
— Смотри! Я даже вижу на ней автобус, — он указал на желтого жучка, ползучего по дороге к городу, поблескивая на солнце металлическим панцирем. — То есть на этой стороне мира мы увидели на один автомобиль больше, чем раньше.
— Я по-прежнему…
Он схватил карту, лежащую на выступе между сидениями, и когда вновь повернулся к ней, Мэри поняла, что этот веселый, обволакивающий голос скрывал бушующую в нем ярость.
— Послушай, Мэри, и, пожалуйста, обрати внимание на мои слова, чтобы потом не задавать лишних вопросов. Возможно, я смогу здесь развернуться, а возможно, и нет. Дорога тут шире, но я не уверен, что она достаточно широка. А кюветы меня по-прежнему очень смущают.
— Кларк, пожалуйста, не кричи. У меня болит голова.
Сделав над собой усилие, он понизил голос.
— Если мы развернемся, нам придется ползти двенадцать миль до шоссе 58, по тому же самому болотистому проселку.
— Двенадцать миль — не так уж и много, — она пыталась сохранить твердость в голосе, но уже чувствовала, что ее сопротивление слабеет. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла изменить. Ей вдруг открылась истина: мужчины всегда добивались своего благодаря жесткости и безжалостности. В споре они вели себя точно так же, как и на футбольном поле. Поэтому, те, кто не уступал им, рисковал получить серьезные психические травмы.
— Согласен, двенадцать миль — не так уж и много, — голос Кларка вновь обволакивал, — но как насчет тех пятидесяти, которые придется проехать, если мы вернемся на пятьдесят восьмое?
— Ты так говоришь, будто мы опаздываем на поезд, Кларк!
— Меня это злит, ничего больше. Ты бросаешь взгляд на аккуратненький маленький городок с неординарным названием и говоришь, что он напоминает тебе все пятницы, которые выпадают на тринадцатое число, черную кошку и еще черт знает что. И эта дорога, — он указал на противоположную сторону долины, — идет на юг. Вполне возможно, что до Токети Фоллз мы доберемся по ней за полчаса.
— То же самое ты говорил и в Окридже, перед тем, как мы отправились открывать новый путь.
Он задержал на ней взгляд, рот уменьшился до предела, потом схватился за ручку переключения скоростей.
— Хрен с ним, — рявкнул он. — Мы возвращаемся, Но если по пути нам попадется автомобиль, Мэри, мы будем пятиться до самых Рок-н-ролльных Небес. Так что…
Она накрыла его руку своей, второй раз за день, до того, как он включил заднюю передачу.
— Едем дальше. Возможно, ты прав, а я веду себя глупо, — наверное, я не боец, подумала Мэри. Так или иначе, я слишком устала, чтобы еще и ссориться.
Она убрала руку, но он смотрел на жену, не трогая «Принцессу» с места.
— Если ты этого хочешь.
Нелепо, правда? Просто победить Кларку недостаточно. Ему хотелось консенсуса. Она уже много раз соглашалась с ним, хотя бы на словах, потому что в душе оставалась при своем мнении, но на этот раз вдруг поняла, что не может доставить ему такого удовольствия.
— Нет, я этого не хочу. Если бы ты слушал меня, вместо того, чтобы навязывать мне свое мнение, ты бы это знал. Возможно, ты прав, возможно, я веду себя глупо, твое предложение более логично, я не могу этого не признать, и я готова последовать за тобой, но это не меняет того, что чувствую. Так что ты уж меня извини, но я не собираюсь надевать мини-юбку группы поддержки и подбадривать тебя криками: «Вперед, Кларк, вперед!»
— Господи! — на лице его отразилась неуверенность, отчего он помолодел лет на десять. — Такое у тебя, значит настроение, сладенькая?
— Такое, — ответила она, надеясь, что он не видит, как действует на нее такой сомнительный комплимент. Все-таки ей тридцать два, а ему — сорок один. Она уже старовата для того, чтобы быть чьей-то сладенькой, а Кларку вроде бы уже поздно заводить себе сладенькую.