«В общем, «Обвал» он и есть «Обвал.» Вот сегодня у тебя все есть, а завтра - ничего не стало. У нас ничего не было, никаких продуктов, одежды, ничего,» - продолжал депьюти свой рассказ. «Спали на диване, а шкафы разломали, чтобы топить камин. Хорошо еще, уже весна была, не так холодно. Мама бегала по всем благотворительным заведениям, искала еду. Но большинство из контор были уже закрыты. Какая благотворительность? Жратвы ни у кого не было, так, - старые запасы. Мама сказала: если мы останемся в Чарльстоне, лето, может, и протянем, а зимой - загнемся. Не от голода, так от холода. Надо ехать туда, где зимой теплее. Она нашла какого-то дальнобойщика, тот сжалился над нами. Грузовики тогда еще работали, только ездили большими колоннами, чтобы избежать грабителей. В общем, нас водила взял в такой рейс и довез до самого Хьюстона. И мы поселились тут, в трущобах. ТШГ тогда были куда меньше, только вдоль шоссе на пару миль. Это теперь они разрослись... Культурный шок был еще тот... Мать пошла работать на свалке. Финансовый аудитор - мусорщицей! Снимали угол. Представляете: после особняка - угол! В комнатушке семнадцать человек! Потом построили себе дом. Ну, не совсем дом, так - хибару в три стены, но все же свою. Так и живем здесь с тех пор. Привыкли...»
«Да, офигенная история,» - сказал Марк. «А вот мои дети «Обвал» не помнят совершенно. Старшему, Уильяму, во время «Обвала» было пять. Он только в школу пошел в том году.»
«В школах тоже тогда всякая фигня творилась,» - кивнул Ким. «Мой братик и я пошли, конечно, в школу Нулла - ближе к трущобам и сейчас ничего нет. Я помню, как моя мама надрывалась, чтобы купить нам школьную форму. Помните те первые обязательные школьные формы в Техасе? «Скул-смартс?» Белые рубашки, темно-синие брюки, черные ботинки?»
Марк тоже помнил эти самые «Скул-смартс.» До «Обвала,» в Техасе на было школьных униформ. Сразу же после, Конгресс штата Техас ввел их в оборот. Это было что-то вроде симптоматического лечения неизлечимой болезни: как морфин от рака, укололи, и какое-то время не больно. Если одеть всех школьников в одинаковые белые рубашечки и синие брючки, не будет так заметно, что большинство живет впроголодь. Беднейшим семьям выделяли деньги из бюджета на покупку этих школьных форм, а остальным - пообещали вычесть стоимость из налогов. Тем не менее, большинство семей, даже не бедных, затруднялись купить форму. Китай прекратил экспорт дешевой одежды и обуви, на всех рубашечек не хватало... Дизайн «Скул-смартс» не выдержал и двух лет и был заменен на более демократичную форму, которую почему-то прозвали «Сингапуркой:» синие шортики до колен, такие же синие футболки и спортивные тапочки. Когда Патрик, младший сын Марка, пошел в школу, была еще одна, последняя реформа школьной формы. Ей дали прозвище «Сафари:» ткани защитного цвета и камуфляж все еще выпускались в достаточных количествах, и их было легче достать, чем синюю ткань.
«Ну вот: наш первый день в школе,» - продолжил Ким. «Старшеклассники нас в дерьмо втоптали. Буквально. Там, за школьной спортивной площадкой, и сейчас есть эта огромная лужа с дерьмом. И форму всю порезали бритвой. Иш, чистенькие пришли! Это вам не частная школа - нефиг выделяться. Ботинки у брата были совершенно новые - отобрали. Он потом месяца два в шлепанцах в школу ходил, пока мама другие ботинки ему нашла. Учителя его каждый день доставали: почему не в ботинках, почему не в ботинках? Тогда еще нельзя было в школу без ботинок ходить... Но, с другой стороны, школа Нулла здорово нам по жизни помогла. Практические навыки выживания. Убить или быть убитым...»
«Знаешь ли, школы, они и сейчас - того,» - подтвердил Марк. «Но, по крайней мере, они больше не настаивают на школьной форме.» За последние несколько лет правила значительно упростили. Теперь за школьную форму могла сойти любая одежда цвета хаки - у кого что найдется. Большинство учеников щеголяло в перешитых обносках армейских униформ, разной степени сохранности. Учитывая относительно мягкий климат Техаса и «временные экономические трудности,» школьная обувь была необязательна. Последние два-три года, Саманта, Памела и Патрик почти всегда ходили в школу босиком. Не потому, что Марк не мог позволить себе купить детям три пары сандалий. «Нефиг выделяться» продолжал оставаться лозунгом в государственных школах, и те, немногие, кто приходил в школу обутым или в новой одежде, сильно рисковали получить нахлобучку от «агрессивного большинства» вечно-босоногих оборвышей из бедных семей.
Глава 6
Марк вернулся в Участок около двух часов дня. Из кафе он проверил свою электронную почту и сделал пару телефонных звонков. Алан Мосс, судебно-медицинский эксперт и руководитель Криминалистической лаборатории, отписал, что оба тела были «обработаны,» и он был готов обсудить результаты вскрытия во второй половине дня. Сержант Зуйко закончил с поиском потенциальных свидетелей и собирался посетить два или три адреса, полученных из базы данных. Ни новой информации о родственниках Ника Хобсона, ни определения личности убитой пока не было.
По дороге в Участок, Марк ненадолго остановился на местном штабе «Пути Спасения,» чтобы организовать похороны погибших. Это место было ранее благотворительным магазином « Трифт Стор .» Теперь они удалили название магазина со здания, оставив только слегка подкорректированный красный герб своей организации.Штаб по-прежнему исполнял функции благотворительного магазина, но в сильно урезанном виде. Сбор и продажу подержанной одежды для неимущих теперь производили в основном с грузовых велосипедов. До «Обвала» примерно так же торговали в жилых районах мороженщики. Официально заявлялось, что теперь «бедные» не имели средств транспорта и не могли сами добраться до магазина «
Трифт Стор ,» поэтому « Трифт Стор » должен был добираться до бедных. Уильям как-то говорил, что это было лишь полуправдой. На самом деле, дела у « Трифт Стор » шли неважнецки последние несколько лет. Никто не хотел отдавать подержанную одежду беднякам.
Марк припарковал велосипед напротив огромных стеклянных витрин магазина, в которых была развешана разная наглядная агитация. На одном плакате, человек в униформе «Пути Спасения» протягивал к зрителю красное ведерко для пожертвований. Плакат гласил: « Скажи нищим НЕТ. ЖЕРТВУЙТЕ ТОЛЬКО ОФИЦИАЛЬНЫМ* БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ. » На другом плакате, безупречно-одетая леди из «Пути Спасения» подавала коробку молодому инвалиду в кресле-каталке. Подпись была: « Ты не один. ПУТЬ СПАСЕНИЯ* ПОМОГАЕТ АМЕРИКАНСКИМ ВЕТЕРАНАМ. » Звездочки указывали на сноски внизу плакатов. Обе сноски были одинаковые, набранные мелким шрифтом, и объяснявшие на тяжелом юридическом наречии, что эксклюзивное право сбора пожертвований на нужды ветеранов, бедных, сирот и так далее, было дадено исключительно «Пути Спасения» на основании таких-то и таких-то федеральных законов от такого-то и такого-то числа. Марк невесело усмехнулся. Его сын Уильям никогда не получал никаких коробок с подарками от «Пути Спасения,» больших или маленьких. Как впрочем и от любых других, менее «эксклюзивных» благотворительных организаций.
Далее по курсу в одной витрине красовалась доска объявлений. В глаза Марка бросились два особенно заметных, огромных, написанных черным фломастером на старом картоне. На первом было: « ВНИМАНИЮ МК. Чтобы ускорить счет, мелкие купюры не принимаются. Пожалуйста, разменивайте ДС на крупные купюры, ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО $2000 и $1000. » Второе объявление было еще более загадочным: « ТОЧКИ НЕ ДЕРЖАТЬ! Правило вступает в силу немедленно, и без исключений. Из-за частых споров между сборщиками, постоянные точки будут выделятся только для САМОВАРОВ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ОБЯЗАНЫ ДЕЛАТЬ МАРШРУТ. » Ниже слова « МАРШРУТ » кто-то сделал кривоватую приписку: « каждый день !!!» Так как Уильям и Клэрис работали в этой системе уже пол-года, Марк смог расшифровать объявления без особых усилий. Местные координаторы, или МК, были членами «Пути Спасения,» которые в конце каждого дня извлекали пожертвования из пластиковых ведерок и пересчитывали деньги. Каждый МК руководил группой из двадцати или тридцати инвалидов и был обязан сдавать «дневной сбор,» или ДС, в родной штаб «Пути Спасения.» «Самоварами» называли инвалидов без обеих рук и обеих ног, или парализованных по самую шею. В последнее время только таким было разрешено иметь постоянные «точки» сбора подаяния - на рынках и в других людных местах. К счастью, в этой категории инвалидов было не так уж много. Все остальные инвалиды, не подпадавшие под категорию «самоваров,» должны были собирать милостыню, время от времени перемещаясь по району. На профессиональном жаргоне сборщиков это называлось «делать Маршрут.»
Марк имел по поводу «Пути Спасения» какое-то раздвоенное мнение. С одной стороны, он признавал пользу, которую организация приносила обитателям трущобных районов. Члены организации и добровольцы делали эту работу «на отлично.» Да Марк и сам постоянно жертвовал деньгами в пользу бедных! С другой стороны, с тех пор как Уильям начал работать в программе «Поможем Инвалидам,» Марка все более и более раздражал цинизм, с которым руководство «Пути Спасения» с этими самыми инвалидами обращалось. Уильям и Клэрис всегда следовали правилам и никогда не жаловались, но Марк сильно подозревал, что к ветеранам из программы «Поможем Инвалидам» относились как к бездумным машинкам. Как к самоходным автоматам для сбора пожертвований. Среди инвалидов даже ходила шуточка: «Мы - не роботы, а люди. Но только наполовину.» Слово «наполовину» было намеком на отсутствующие части тела. Руководство «Пути Спасения» не жалело усилий, чтобы эти самые наполовину люди, наполовину роботы, с их красными ведерками для сбора пожертвований, «делали Маршрут» по столько часов в день, сколько они вообще могут выдержать. В идеале, инвалиды должны были бы стоять на каждой улице, на каждом перекрестке, перед каждым домом и у каждой продуктовой лавки. Все вращалось вокруг этого самого «дневного сбора» - 50% пожертвований, которые каждый инвалид в программе должен был сдавать координатору каждый день. Остальными проблемами инвалидов руководство особенно не заморачивалось.
Марк вошел внутрь и был встречен руководителем местного штаба, мистером Тоддом. Старший Офицербыл невысокий лысоватый человек лет за шестьдесят. Он был одет в некое подобие униформы «Пути Спасения:» офицерскую кепку и синюю рубашку погончиками, но при этом в брюках цвета хаки и в резиновых сандалиях. Как и в случае со школьными формами, «Путь Спасения» несколько расслабил единый стандарт униформы за последние несколько лет. Марк и мистер Тодд довольно хорошо знали друг друга: по делам Полиции и ФБР Марк бывал в этом штабе много раз, как минимум, по два-три раза ежегодно. Отношения между мистером Тоддом и Марком были вполне сердечными, но слегка охладели во время последнего визита Марка в штаб, в ноябре или декабре 2029 года. Тогда Уильям еще только-только поступил в программу «Поможем Инвалидам.» Мистер Тодд, наверное, хотел сказать Марку что-то приятное. Он пустился в пространное объяснение о том, почему с точки зрения физического и духовного здоровья, инвалидам так полезно участвовать в программе сбора пожертвований. «Вы знаете, мистер Пендерграсс,» - сказал он тогда: «Ваш Билли - великолепный экземпляр. Просто великолепный! Без обеих рук, да еще вдобавок и слепой, он нам отлично подходит! Просто идеально! Я уверен, что Вашему сыну понравится «делать Маршрут,» вот увидите.» Руководитель штаба совершенно не замечал, что Марка такие заявления не радуют, а совсем наоборот. Марк тогда еще не привык видеть своего старшего сына в качестве инвалида войны, и каждое слово Мистера Тодда было как острый нож прямо в сердце.