-Боже!- восклицает старичок и кричит вглубь квартиры.
-Фрося, иди скорее сюда! Помоги мне.
Появляется грузная служанка в ночной рубашке и вдвоём они проводят девушку внутрь. Фрося выглядывает на лестничную клетку и, убедившись, что никто из соседей не проявил любопытства, закрывает дверь на замок и щеколду.
Сквозь темноту ко мне возвращается сознание:
-Надо срочно обратиться к врачу.
Свет ударил в глаза. Я осознала себя лежащей на полу в ванной комнате. Дверь в прихожую была открыта, и яркие лучи солнца, пробившись в тёмную ванную, осветили моё лицо. С трудом удалось подняться и, держась за стену, добраться до телефона. Набрав номер скорой, несколько сбивчиво объяснила, что произошло. Кажется, мне не поверили, поскольку несколько раз спросили, что я сегодня пила и в каком количестве. Наконец, поинтересовались адресом и, поняв, что это элитный дом старой постройки, в котором проживают очень небедные люди, сообщили, что выезжают. Минут через тридцать прибыла бригада скорой помощи.
-Ну-с, голубушка, рассказывайте, что с вами произошло? – войдя в комнату, спросил высокий мужчина с чемоданчиком в руках.
Рассказать я ничего не успела, сознание вновь покинуло меня. Последнее, что я услышала, был его голос:
-Скорее носилки, необходимо доставить больную в хирургию. У неё большая кровопотеря.
Очнулась я в незнакомом месте. Перед глазами качался потолок с красивой люстрой, где вместо лампочек были вставлены свечи. Вкруг люстры метались ангелы. Нет, я не сошла с ума. Ангелы были удачно вписаны в плафон, украшавший потолок. С трудом повернувшись, увидела, что лежу на широком старинном диване. О таком я давно мечтала и даже присмотрела подобный в антикварном магазине на Арбате, но цена пока останавливала от покупки. Я ждала другой, более дешёвый вариант. И вот, моя мечта осуществилась - диван у меня в квартире. Но когда я умудрилась его купить? Слабость навалилась на меня, глаза закрылись, и я провалилась в глубокий сон,
Очнувшись в очередной раз, поняла, что нахожусь в обычной больничной палате. Рядом виднелась ещё одна застеленная постель, но койка пустовала. Боже, как кружится голова и хочется пить. Попытавшись встать, упала обратно. Ноги дрожали, и совершенно отказывались держать меня. По всей видимости, я на некоторое время потеряла сознание, поскольку вернул меня в реальность мужской голос, прозвучавший необычайно громко в тишине больничного покоя:
-Ну что, голубушка, вы уже очнулись?
Я увидела улыбающегося старичка с бородкой клинышком.
-Как самочувствие? – ласково спросил врач. – Вижу, что вы не совсем отошли от наркоза. Ну, ничего страшного, скоро всё станет на свои места. А вам повезло, уважаемая, пуля не задела жизненно важных органов. Вот только расскажите мне, старику, как и где вы умудрились заполучить столь уникальное ранение?
Старый доктор задумчиво продолжил:
-Удивительно, выстрел был произведён из американской винтовки «Спрингфилд» образца 1906 года
Мне удалось извлечь остроконечную пулю весом пули 9,72 грамма. Вы, случайно, не из этих, как их там, реконструкторов?
Увидев непонимание в моих глазах, сам же и ответил на свой вопрос:
-Значит, нет. Ну и задали вы мне загадку! Подобных винтовок в нашей стране не так уж и много, а вот образца начала двадцатого века, думается, найти, наверняка, не удастся. Так что вам повезло, в вас стреляли из уникального экземпляра.
-Наконец-то мне удалось совладать с собой, и еле слышно я спросила:
-Доктор, как долго я здесь нахожусь?
-Не особо долго. Вас привезли вчера ближе к вечеру. Вы были без сознания. Вызвали меня как специалиста по огнестрелам. Я провёл операцию и был крайне удивлён, обнаружив в вашем плече столь странный антикварный экземпляр.
Мне показали пулю, некогда «украшавшую» моё бренное тело.
-Ничего не хотите рассказать?
Я лишь пожала плечами. Не рассказывать же ему о своём странном сне или же видении? Расскажу, быстренько окажусь в учреждении с решётками на окнах.
-Извините, но мне пришлось сообщить в органы. Я был просто обязан поставить их в известность. Поверьте, к нам не часто попадают с огнестрельными ранениями. А вы пока лежите, набирайтесь сил. К вам прибыл следователь по поводу вашего ранения. Он там, в коридоре ожидает и просил, как только вы очнётесь, известить об этом. Я пойду, скажу, что вы можете разговаривать.
Через пару минут дверь распахнулась, и в проёме показался молодой человек, неловко переминавшийся с ноги на ногу. Вероятно, это было его первое дело, и он заметно нервничал.
-Да входите же! – скомандовала я, стараясь уютнее устроиться на своём ложе.
-Здрасте, – смущённо начал следователь, мне бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
-Берите стул и присаживайтесь, - буркнула я.
Дознаватель взял стул, и устроился напротив меня.
-Как вас зовут? Назовите вашу фамилию, имя, отчество и…- тут он замялся, покраснел и продолжил,– дату вашего рождения.
На эти вопросы я ответила быстро и чётко, даже правильно указала свой возраст, не убавив и года, что было не характерно для меня. Юность следователя произвела на меня впечатление, и обманывать его не позволила дремавшая до этого времени совесть.
-Значит, вы не помните, что с вами произошло? Вы не принимали участия в ролевых играх под Одинцово? Два дня назад там собралось человек сто, чтобы поучаствовать в реконструкции одного из сражений Первой Мировой. Мы туда к ним раз семь выезжали. Пропал один из участников, изображавший гимназиста, решившего из чувства патриотизма сбежать из дома и отправиться на фронт. Так вот, он вышел из палатки, пошёл по полю к театру «военных действий». Внезапно опустившийся на землю туман, скрыл его, а когда рассеялся, Виктора никто не увидел, хотя туман продержался не более полутора минут. Во второй раз нашли каких-то испуганных девиц в платьях с рюшами и в странных шляпках с перьями. По-русски они не понимали и что-то всё время лопотали по-французски. Мне удалось понять, что они просят отправить их в Дижон. Ну, мы их и отправили в ближайшую больницу на проверку отклонений от норм поведения.
Потом ещё больше - исчезло сразу семь человек. Однако, ближе к вечеру нашлись в ближайшем ресторане испуганные и на удивление трезвые. Все они сидели за одним столом, на котором сиротливо возвышалась странная бутылка со старинными ятями на этикетке. Теперь вот вы, раненая, на нашу голову. Скажите, ради бога, что вы из тех реконструкторов, и мы всё замнём. Тут дело ясное, что ничего не ясно. Сознайтесь, а? Мне - то чего, напишу, мол, претензий не имеет, сама виновата, не туда полезла.
-Ладно,- решилась я, чтобы не слушать всего этого бреда о пропавших и появившихся. Была я там. Случайно попала на линию стрельбы, вот и ранило меня. Сначала не заметила, а пришла домой и на тебе – пуля!
Следователь радостно застрочил что-то в своём блокноте и вскоре предъявил на подпись два листа.
-Ну, вот и всё. Выздоравливайте. Считайте, дело закрыто.
Попрощавшись, молодой человек на максимально возможной скорости покинул палату, оставив меня наедине с грустными мыслями. На самом деле, не рассказывать же, что ранили меня где-то году семнадцатом-восемнадцатом двадцатого столетия и что я, вероятно, видела того самого пропавшего реконструктора в форме гимназиста. Разговор утомил меня и, откинувшись на подушку, я задремала. Не знаю, сколько времени прошло, но проснувшись, почувствовала на себе чей-то взгляд.
-Слава богу, голубушка, - услышала я красивый мужской голос,- вы очнулись. Фрося, иди сюда. Наша незнакомка пришла в себя.
В комнате появилась женщина в простом сером платье с белым кружевным воротником.
-А уж мы спужались, - всплеснув руками, запричитала она. – Владимир Николаевич как увидел вас, понял, что дело плохо. Хорошо, что струмент его дома оказался. Вот и пульку достали у вас с плеча. Смотрите.
Мне протянули небольшую блестящую пулю.
-Хорошо, что ничего важного не задело, - продолжила женщина. – Вы и отключилися сразу и пролежали так почти всю ночь. Я уж молилась, молилась Николаю Угоднику. Вишь, помогло. Тепереча всё на поправку пойдёт. У хозяина руки-то золотые!
-Хватит, Фрося, дай человеку отдохнуть. А вы лежите, отдыхайте пока. Я велю куриного бульона приготовить. Вам надо сил набраться.
Наконец, меня оставили одну. Я огляделась и вспомнила, что уже видела такой плафон с ангелами на нём, и этот диван тоже видела. Над диваном висел женский портрет. Дама была одета в старинное платье, холёные руки были скрыты за длинными лайковыми перчатками серого цвета. Голубое бархатное платье оставило обнажёнными приятного изгиба плечи. А вот её лицо показалось мне знакомым. Я явно знала женщину, изображённую на портрете. Откуда только? Внезапно меня озарило: чёрно-белый снимок этого портрета хранился в нашем семейном фотоальбоме! Нет, не может этого быть! На портрете изображена моя прабабушка в возрасте двадцати лет за год до своего замужества. Тогда кто же этот врач? Неужели это мой прапрадед? Невероятно, но другого объяснения у меня нет. Помню, когда я была маленькой, прабабушка рассказывала, что в Москве у них было просторная квартира, а её отец – известный хирург, дожил почти до ста лет. Впоследствии квартира была реквизирована, а портрет пришлось продать в годы войны. Осталась лишь фотография на память. За размышлениями я и не заметила, как задремала. Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Боже, кого в такую рань могло принести? Дверь приоткрылась, и на пороге появился всё тот же молоденький следователь.
-Извините, - пробормотал он вместо приветствия. – Я опять к вам.
-В чём дело? – спросила я с досадой.
-Сегодня к нам поступило сообщение, что нашли ещё одну женщину с подобным ранением, но одета она как-то странно: длинное платье, пальто чуть выше лодыжек и шляпка, перевязанная платком. Самое странное, что её зовут так же, как и вас, Съюзен Гольц.
-Но я не Съюзен, а Светлана.
-Неважно, - перебил меня следователь. – Она назвала ваш адрес. Как вы это можете объяснить?
Как я это могу объяснить? Да никак! Какие тут могут быть объяснения, если я сама ничего не понимаю. Пришлось сказать, ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знаю. Выслушав мой невнятный лепет, следователь попросил, предварительно согласовав вопрос с лечащим врачом, побыстрее собраться и проехать в служебную клинику, где и находилась некая Съюзен Гольц. Конечно, я догадывалась, кто это может быть, но не говорить, же вот так без подготовки, молодому следователю, что, скорее всего, они столкнулись с пришельцем из прошлого. Я привела себя в порядок и покорно последовала за стражем законности. Внизу нас ожидало служебное авто в виде допотопного «УАЗика» с такой неприметной зарешеченной дверцей сзади. Минут через тридцать мы были на месте.
Длинным коридором, освещённым тусклыми лампами, мы прошли к закрытой на засов металлической двери, у которой стоял полицейский при полном параде, то есть с автоматом наперевес, и зорко оглядывал пространство перед собой на наличие злоумышленников. Завидев Артура, Моего сопровождающего, попросил того предъявить документы, разглядел мой пропуск, а затем нехотя процедил сквозь зубы:
-Ключи забрали на вахту.
Чертыхнувшись, Артур побрёл обратно, оставив меня на попечение охранника. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец, позвякивая ключами, молодой человек принялся ковыряться в замке. Скрипнула дверь, и я увидела одинокую койку с женщиной под синим байковым одеялом. Услышав, что дверь открылась, она сделала попытку сесть, но тут же со стоном повалилась обратно. Затем, внимательно разглядев тех, кто вошёл, прошептала: