— Какой твой любимый фильм?
— Не знаю. Как по мне, они все одинаковые.
— А книга?
— «По эту сторону рая» Скотта Фицджеральда.
— Почему?
— Я прочитал её последней.
Они засмеялись, потому что поняли, что я серьёзно, а не просто важничаю. Они рассказали мне о своих интересах, и мы сели. Я ел тыквенный пирог, а Патрик и Сэм всё курили.
Я посмотрел на них. Вместе они выглядели очень счастливыми, в хорошем смысле. И хотя я подумал, что Сэм очень милая, и она единственная девушка, которую мне когда-либо хотелось пригласить на свидание, когда я научусь водить, я не возражал, что у неё есть парень, особенно такой, как Патрик.
— Вы давно встречаетесь? — спросил я. Они засмеялись. Просто заливались смехом.
— Что такого смешного? — не понял я.
— Мы брат и сестра, — ответил Патрик, всё ещё смеясь.
— Но вы совсем не похожи друг на друга, — сказал я.
Тогда Сэм объяснила, что они сводные брат и сестра, с тех пор как отец Патрика женился на маме Сэм. Я был рад об этом узнать, мне бы, правда, хотелось как-нибудь пригласить Сэм на свидание. Очень бы хотелось. Она такая милая.
Но мне совестно, потому что той ночью я видел странный сон. Я был с Сэм. И мы оба были голышом. Она раскинула ноги по обе стороны дивана. Потом я проснулся. Я никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо. И так плохо, ведь я видел её голой без разрешения. Думаю, мне следует рассказать об этом Сэм, и я очень надеюсь, что это не повлияет на то, что у нас, может быть, появятся шутки, которые понимаем только мы. Здорово было бы снова иметь друга. Я хочу этого даже больше отношений.
С любовью, Чарли.
14 октября 1991
Дорогой друг,
Ты знаешь, что такое мастурбация? Я думаю, что знаешь, ведь ты старше меня. Но я всё же объясню, на всякий случай. Мастурбация — это когда ты трёшь свои гениталии, пока не наступит оргазм. Круто!
Я предположил, что когда люди во всех фильмах и шоу говорят, что им пора сделать перерыв на кофе, они делают перерыв на мастурбацию. Но с другой стороны, это, пожалуй, снижает продуктивность.
Я просто пытаюсь быть милым. Я не серьёзно. Я просто хотел заставить тебя улыбнуться. Хотя когда я сказал «круто», это было правдой.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Я не знаю, что со мной случилось. Словно всё, что я могу делать, чтобы не развалится, — это продолжать писать этот бред. Сэм уехала. И Патрика не будет несколько дней. И я не могу поговорить ни с Мэри Элизабет, ни с кем-то другим, ни с братом, ни с остальными родными. Кроме, возможно, тёти Хелен. Но её больше нет. И даже если бы она была с нами, не думаю, что я бы стал с ней разговаривать. Потому что я начинаю чувствовать, что мой сон о ней был правдой. И вопросы моего психиатра перестают казаться странными.
Я не знаю, что мне теперь делать. Я знаю, что у других людей есть проблемы похуже. Да, знаю, но в любом случае это большой удар, и я не могу перестать думать, что маленький мальчик, который ест с мамой картошку фри, однажды вырастет и ударит мою сестру. Я хотел бы не думать об этом. Я чувствую, что снова начинаю слишком много думать, и мысли в моей голове смешиваются, превращаясь в сплошной транс, и это нескоро пройдёт. Он стоит перед моими глазами и даёт пощёчину моей сестре, и он не останавливается, а я хочу, чтобы он остановился, потому что на самом деле он не имеет этого в виду, но он меня не слушает, а я не знаю, что делать.
Мне жаль, но я должен закончить это письмо прямо сейчас.
Но сначала я хочу поблагодарить тебя, потому что ты — один из тех немногих, кто слушает и понимает, и не пытается переспать с малознакомой девушкой на вечеринке, хотя имеет такую возможность. Я говорю совершенно серьёзно, и мне жаль, что я выместил на тебе всё это, когда ты даже не знаешь, кто я такой, и мы никогда не встречались лично, и я не могу сказать тебе, кто я, потому что обещал сохранить все эти маленькие секреты. Я просто не хочу, чтобы ты подумал, будто я наугад взял твой адрес из телефонной книги. Если ты так подумаешь, это убьёт меня. Поэтому, пожалуйста, поверь мне, что когда я однажды зашёл в класс, ужасно подавленный после смерти Майкла, я увидел девушку, которая не заметила меня и продолжила рассказывать о тебе своим подругам. И пусть даже я не знаю тебя, но чувствую, что знаю, потому что ты показался мне на самом деле хорошим человеком. Человеком, который был бы не против получать письма от подростка. Человеком, который понимает, что это намного лучше личного дневника, потому что это общение, а дневник может быть обнаружен. Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне, или пытался встретиться со мной, или как-то ещё терял время. Мне и так жаль, что я отнял его у тебя, потому что ты действительно много значишь для меня, и я надеюсь, что у тебя очень хорошая жизнь, потому что правда считаю, что ты этого заслужил. Правда считаю. Надеюсь, что так оно и есть. Тогда ладно. Прощай.
С любовью, Чарли.
ЭПИЛОГ
Дорогой друг,
Последние два месяца я провёл в больнице. Меня выписали вчера. Доктор сказал, что мои родители нашли меня сидящим на диване в гостиной. Я был совершенно голый и смотрел выключенный телевизор. Они сказали, что я молчал и не пытался объясниться. Отец даже шлёпнул меня, чтобы привести в чувство, а ведь он, как я уже говорил, никогда не бьёт нас. Но это не сработало. Так что они отвезли меня в больницу, в которой я уже лежал в семилетнем возрасте после смерти тёти Хелен. Они сказали, что я ничего не говорил и первую неделю никого не узнавал. Даже Патрика, который, думаю, всё это время меня навещал. Страшно подумать.
Всё, что я помню, — это как бросил письмо в почтовый ящик. Следующим моментом идёт тот, где я сижу в кабинете у доктора. И вспоминаю тётю Хелен. И плачу. И доктор, очень милая женщина, задаёт мне вопросы. На которые я отвечаю.
Я, правда, совсем не хочу рассказывать об этих вопросах и ответах. Но я вроде как понял, что всё то, что приснилось мне о тёте Хелен, было правдой. А через некоторое время я понял, что это происходило каждую субботу, когда мы смотрели телевизор.
Первые недели в больнице были очень тяжёлыми.
Самым тяжёлым было сидеть в кабинете врача, пока она рассказывала моим маме и папе, в чём дело. Я никогда не видел, чтобы моя мама плакала так сильно. И мой отец выглядел таким рассерженным. Потому что они ни о чём не подозревали, в то время как это происходило.
Но с тех пор доктор помогла мне разобраться во многих вещах. О тёте Хелен. О моей семье. О друзьях. Обо мне самом. Это происходило в несколько этапов, и на протяжении всех них она показала себя великолепным специалистом.
Больше всего мне помогло то, что меня могли навещать. Вся моя семья, включая брата и сестру, постоянно навещала меня, пока брат не вернулся в колледж, чтобы играть в футбол.
После этого родные стали приходить без брата, который присылал мне открытки. В последней из них он даже сказал, что прочитал моё эссе по «Уолдену», и оно ему очень понравилось, что обрадовало меня. Так же, как когда я впервые увиделся с Патриком. Самое классное в Патрике — то, что он не меняется, даже когда ты лежишь в больнице. Вместо вопросов о твоём тяжёлом состоянии он травит анекдоты, чтобы ты почувствовал себя лучше. Он даже принёс мне письмо от Сэм, она говорит, что возвращается в конце августа, и если к тому времени мне станет лучше, они с Патриком прокатят меня через тоннель. И в этот раз я могу встать в кузов пикапа, если захочу. Подобные вещи помогли мне больше всего остального.
Дни, когда я получал письма, тоже были хорошими. Дедушка прислал очень милое письмо. Как и двоюродная бабушка. Как и родная бабушка, и двоюродный дедушка Фил. Тётя Ребекка даже отправила мне цветы с открыткой, в которой подписались все мои двоюродные братья и сёстры из Огайо. Было приятно знать, что они переживают за меня, но ещё приятнее было, когда Патрик пришёл вместе с Мэри Элизабет, Элис и Бобом. И с Питером и Крейгом. Я думаю, что они снова друзья. Я рад за них. Также я был очень рад, что говорила в основном Мэри Элизабет. Потому что это сделало всё вокруг почти нормальным. Мэри Элизабет даже задержалась немного дольше остальных. Я был так счастлив, получив шанс поговорить с ней наедине, прежде чем она уедет в Беркли. Ещё я был очень рад, когда две недели назад ко мне пришёл Билл со своей девушкой. Они собираются пожениться в этом ноябре и хотят, чтобы я был на их свадьбе. Это приятно, когда у тебя есть что-то, чего можно с нетерпением ждать.