— Ради Нобелевской премии мира готова на любые жертвы, — усмехнулась она. — Просто хочу защитить детей. Им будет только хуже, если мы станем орать друг на друга.
— Так и есть, — ответил Майкл, — спасибо. Увидимся в субботу.
Он повесил трубку, и Эшлин окончательно успокоилась. Наконец-то они поговорили как взрослые люди. Хороший знак, не так ли? Она очень ждала этого звонка, но и боялась. Ее кидало в крайности. То хотелось наброситься на Майкла с криком и оскорблениями, а то — чтобы он вернулся, молил о прощении и клялся в любви. Пустые мечты. Он не вернется. И если она с этим не смирится, ей же будет хуже. Так что придется смириться.
— Мам, можно нам на улицу, поиграть с Грегом? — в руках у Филиппа был футбольный мяч.
— Можно, только играйте у него во дворе и не выходите на дорогу, о’кей?
— О’кей.
Сын испарился.
— Дома быть к восьми! — крикнула она вслед.
Громко хлопнула входная дверь. Было около семи, время «Эммердале». На столе осталась грязная посуда, но Эшлин не хотелось ее мыть. Она спрятала молоко, масло и сыр в холодильник. Остальным можно заняться позже. Подумать только, недавно она считала, что оставить грязь на кухне — это преступление; тарелки должны быть вымыты, высушены и убраны в шкаф, крошки собраны, пол подметен.
«Хватит, — подумала Эшлин, — за мытье полов не дают медалей».
К вечеру четверга она была совсем измотана. Сил на фитнесс не оставалось. Фиона будет разочарована.
— Ну же, давай, тебе понравится! — агитировала по телефону подруга. — Мальчики поиграют с Николь, Пат за ними присмотрит. Запишем тебя в группу новичков.
— Ты только представь, как я в задрипанных леггинсах и кедах скачу по залу! Зрелище не для слабонервных. Так что лучше одолжи мне кассету. Я немножко позанимаюсь дома, а когда появятся намеки на результат, присоединюсь к тебе.
— Кассету ты получишь, но на следующей неделе все равно пойдешь со мной.
Эшлин рассмеялась.
— Никогда не сдаешься, да? Ну дай мне хоть немного жирка согнать! У меня же духу не хватит явиться в группу, где я буду как слониха среди граций.
— В группе новичков нет никаких граций, — пояснила Фиона. — Все грации ходят на степ-аэробику, там мы обе сойдем за старых кошелок.
— Я носа не суну туда, где тыкажешься старой кошелкой! — воскликнула Эшлин. Оказаться в компании девушек, по сравнению с которыми даже идеально сложенная Фиона не совершенна, — эта мысль ужасала. — Давай-ка я возьму курс «Мистера Мотиватора» или что-нибудь из Джейн Фонды и как следует помучаю себя.
— Никто давно уже себя не мучает, — со знанием дела ответила Фиона. — Джейн признала, что девиз «нет боли — нет результата» был большой ошибкой. Хотя в любом случае я ей не верю, она делала пластику. К тому же она старомодна. А «Мистер Мотиватор» — просто гадость. Лучше возьми кассету со степ-аэробикой, но занимайся без степа, так легче начинать. Кроме того, попробуй калланетику. Жир не особо сгонит, но здорово укрепит мышцы.
— Как все сложно, — сказала Эшлин. — У меня же все тело болеть будет.
— Не будет, — бодро отозвалась Фиона.
Уверенный голос с сильным американским акцентом скомандовал Эшлин встать ровно, ноги на ширине плеч, положить одну руку на бедро, а другой тянуться вверх. Как можно выше. Она начала всего пять минут назад, но уже устала. Ей казалось, тянуться уже некуда, но Каллан Пинкней уверенно требовала: «Выше, выше». Еще немного — и она вывихнет плечо! Уф, ну вот и хватит! «Повторите это упражнение сто раз», — нанесла сокрушительный удар Каллан.
— Сто?! — воскликнула Эшлин. Она уже прикидывала, не повредила ли жизненно важные органы. — Это безумие!
Каллан, разумеется, не услышала ее. Она с легкостью делала наклоны, не ощущая, по-видимому, ни малейшего дискомфорта.
— Завтра я не смогу подняться с постели, — простонала Эшлин, ежесекундно сверяясь с маленьким счетчиком в углу экрана. Она бы определенно прекратила это издевательство на пятьдесят четвертом подходе. Но Каллан и ее класс упорно двигались к сотне. Мазохисты.
— Так, что там дальше?
Глава десятая
— Ну, раз все так болит, то это должно быть полезно, правда? — Эшлин немного смущенно присела за барную стойку в кафе.
— Современные специалисты считают, что после тренировки у тебя ничего не должно болеть. — Джо потянулась за меню. — Я сама никогда не занималась калланетикой, но слышала, что это очень полезно для тонуса. Наверное, вначале тяжело, потому что твои мышцы еще не привыкли к тренировкам. Что будешь заказывать?
— Я буду бутерброд — сыр и ржаной хлеб, и чашечку чая, — ответила Эшлин.
— Отлично.
Джо заказала бутерброд для Эшлин и пирог с рыбой и жареную картошку для себя.
Эшлин чуть было не начала лекцию о том, что вся эта болтовня о необходимости есть за двоих — полная чушь, и если объедаться во время беременности, то только наберешь лишний вес, но вовремя остановила себя.
— Знаешь, пусть у тебя все болит, зато выглядишь ты просто великолепно, — заметила Джо, обратив внимание на то, что Эшлин здорово похудела.
В длинной полосатой юбке и облегающей розовой блузочке из шелка Эшлин и правда была неотразима. К ней возвращалась прежняя красота, черты лица стали выразительней.
Уже много лет Эшлин почти не красилась; теперь же по утрам она использовала не только тени и помаду, но и тональный крем, а также не забывала о карандаше для глаз и туши.
Вивьен одевалась очень элегантно, да и макияж ее был безупречен. Теперь, когда Эшлин каждый день сталкивалась с ней на работе, она поняла, что не может являться в контору без косметики. Скудный макияж, который она наносила, выходя в супермаркет, теперь стал совершенно неуместен, ведь Эшлин была уже не домохозяйкой, а деловой женщиной.
Черная тушь на ресницах оттеняла синеву ее глаз, а тоненькая полоска подводки выгодно подчеркивала их разрез.
Эшлин много лет пользовалась помадой кораллового цвета, но Фиона, не на шутку возмутившись, выбросила тюбик в мусорное ведро, вручив подруге розовато-лиловую. Кроме того, она уговорила ее наносить помаду кисточкой.
— Фиона, если я буду красить губы кисточкой, то наверняка опоздаю на работу. — В тот вечер Эшлин пыталась спорить.
— Ты, конечно, не обязана наносить помаду кисточкой, но так губы дольше сохранят лиловый оттенок. — Фиона решила устроить для соседки что-то вроде мастер-класса по нанесению макияжа и сейчас рылась в ящике с ее косметикой. — Не могу поверить — у тебя здесь серебристая подводка для глаз!
— В юности мы с Джо накупили целую охапку тюбиков с подводкой в одном магазинчике, где у нас была скидка. Нам тогда нравилось бегать на вечеринки, накрасившись в стиле девчонок из «Аббы», — попыталась объяснить Эшлин. — Ну, знаешь, если нанести подводку на внутренний уголок века, то кажется, что глаза выглядят больше.
— Господи, дай мне сил! Да ты же с этой подводкой выглядишь так, будто тебя выгнали с той самой дискотеки восьмидесятых! — заявила Фиона. — Зачем ты хранишь эту дрянь?
— Я терпеть не могу что-то выбрасывать.
Фиона вытащила из ящика явно загустевший лак для ногтей ржаво-бронзового цвета.
— Милая, мне кажется, его все-таки придется выбросить. Собственно, давай-ка все это отправим в мусорку. — Ее пальчики с безупречным перламутровым маникюром порхали в ящике.
Она с некоторым опасением извлекла оттуда две упаковки теней для глаз фирмы «Мэри Квант». Фиолетовые с блестками и небесно-лазурные.
— В стиле «Ангелов Чарли», но вряд ли таким стоит краситься девушке старше семнадцати, что бы нам ни показывали в передачах о моде. Эти фотомодели и не таким намажутся. Выбрасывай весь этот хлам, Эшлин, а я принесу тебе нормальную косметику. Когда я, бывает, забегаю в магазинчик с женскими штучками, то скупаю все подряд и не могу остановиться, а так от моего порока хоть какая-то польза будет.
— «Бывает, забегаю»? — Эшлин рассмеялась. — Отлично сказано, миссис Финиган!
Однако она была рада советам Фионы. Эшлин и раньше пыталась наносить изысканный макияж, но у нее не очень-то получалось. Однажды она так переусердствовала со старой засохшей тушью, что ее ресницы стали похожи на мохнатые лапки тарантула. Но теперь, когда у Эшлин появились качественные средства, она наносила почти незаметный макияж, при этом эффект был просто потрясающим. Правда, она подозревала, что ограбила Фиону фунтов на тридцать, — соседка пользовалась дорогой косметикой фирмы «Ланком».
— Фиона дала мне крем для автозагара, я вчера попробовала его нанести, — призналась Эшлин, наливая себе в чай немного молока. — Он заметно улучшает цвет кожи.
— Как бы то ни было, ты выглядишь великолепно, — улыбнулась Джо. — Возможно, тебе стоит поделиться с миром своей уникальной диетой под названием «Уйди от мужа».
Эшлин захихикала, чуть не расплескав чай. Сложно грустить, если рядом такой веселый человек, как Джо.
— Мне кажется, эту диету стоит назвать «Катастрофа», — отметила Эшлин. — Она не очень-то хорошо сказывается на нервной системе.
— А вот у меня диета очень специфическая. — Джо с наслаждением отправила в рот блестящий от жира ломтик картошки. — Называется «Что увидела — то и съела».
Прожевав, она склонила голову к плечу и, прищурившись, посмотрела на подружку.
— Прическа, — протянула Джо. — Тебе стоит поработать над прической.
— Да? — Эшлин смутилась и нервно заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из хвоста.
У нее были довольно длинные — до лопаток — волосы, волнами ниспадавшие на плечи. Непослушные прядки, падая на лицо, мешали Эшлин печатать, поэтому она собирала их в хвост. Она никогда не красила волосы и почти не пользовалась феном, так что они сохраняли здоровый блеск, но Эшлин знала, что эта прическа ей не к лицу.
— Мой парикмахер, Джеймс, творит настоящие чудеса, — с энтузиазмом заявила Джо. — Возможно, тебе стоит использовать средство для объема, чтобы придать прическе форму. Но стрижка тебе точно не помешает.
— Я ношу волосы такой длины уже много лет, — принялась оправдываться Эшлин, — это очень удобно. Можно хвостик завязывать…
— Удобно — неудобно… об этом речь не идет. Эш, ты же теперь деловая женщина. Впрочем, с такой длиной хвост — это единственное приемлемое решение. Говорю тебе, с новой прической ты помолодеешь. Кроме того, совсем не обязательно радикально менять образ.
— А как? — неуверенно протянула Эшлин.
— Можно подстричь волосы покороче, распушить их, чтобы прическа придавала тебе женственности. — В таких вопросах Джо чувствовала себя как рыба в воде. — И мелирование сделать!
— Старовата я для мелирования, — мрачно пробормотала Эшлин.
Ей вспомнились тапоездка и день, когда она повстречала Майкла. Тогда ее волосы были длиннее, они выгорели на солнце и нежно отливали золотом. Ей никогда не вернуть утраченную красоту…
— Хочешь еще чаю? — спросила Джо. — Меня все время мучает жажда. Выпью-ка я еще чашечку. Из-за малыша пришлось отказаться от кофе.
— Нет, спасибо. — Эшлин почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы.
Проклятье! А ведь она так хорошо держалась. В последний раз Эшлин разрыдалась в среду. Роясь в ящике прикроватного столика, она случайно наткнулась на фотографию. На ней была запечатлена ее семья на фоне замка Килкенни, Снимок сделали два года назад. Майкл прикрывал глаза ладонью, защищаясь от яркого солнечного света, а Филипп — тогда он был еще большим непоседой — в очередной раз попытался отбежать в сторону. Наверное, ему хотелось поболтать с жизнерадостной американкой, которая, собственно, и сделала снимок. Эшлин лучезарно улыбалась, держа Майкла за руку и прижимая к себе Пола.