И тут она опять заревела.
- Но ведь Диего знает... про то, как вы с этим эльфом... - почесав в затылке, нерешительно проговорил принц-бастард. - Или ты... или это ещё кто-нибудь?
Растерянность и какая-то стыдливая неловкость настолько не вязались с мужественной фигурой и суровым лицом Элмара, что Ольга нервно хихикнула, продолжая одновременно всхлипывать:
- Никого у меня больше не было! В том-то и дело! И... я вообще не понимаю, что случилось... потому что после Раэла у меня...
Тут она опомнилась, что всё-таки в комнате находится первый паладин, и замолкла.
- Я понимаю, - заявила Азиль, задумчиво гладя Ольгу по голове. - Ты ведь любишь только Диего. И значит... - нимфа просияла, словно внезапно сделала научное открытие. - И это значит, что ребенок - от него!
... Почему именно Азиль так считает - Ольга так и не получила от нимфы ответа. Да его, похоже, и не было. И если не рассматривать какие-то малореальные возможности типа того, что на Дельте крутым образом поменялся Ольгин организм и вообще вся физиология (тем более раньше ничего такого она не замечала!) - то оставалось... либо ребенок от мужа, либо непорочное зачатие! Во что поверить было всё-таки трудновато. А Раэл... и всё-таки нет. Не похоже. Но Диего?!
В конце концов, он мог и вылечиться! А то "не будет детей, не будет детей..." Когда-то, в другой жизни, Ольга слышала о подобном... правда, тогда дело казалось женщины, родившей вопреки прогнозам врачей. Ну и хорошо! Нормальные люди в таких случаях радуются... А она, выходит, не рада?
Бедная маэстрина задумалась.
За окном начинало темнеть... На душе стало ещё тревожней, а тут ещё и дождь пошел, сперва слабенький, а потом - настоящий, щедрый ливень, вызывающий ассоциации с тропиками, селевыми потоками и наводнениями. Раньше Ольга любила курить, вглядываясь в блестящие струйки и высунувшись в окно. Теперь не хотелось ни курить, ни смотреть на дождь. Непрошеной гостьей пришла мысль о том, что ее муж выбежал из дому даже без куртки, а тут мало того, что просто прохладный вечер - так ещё и дождь... Да, Диего - сильный мужчина. Который сейчас, похоже, был уязвим почти как мальчишка.
Только сейчас мысль о ребенке окончательно оформилась в ее голове. "Я - мать?! Господи, ну какая из меня мать! Ох, хлопот-то сколько... а ведь и это нужно будет предусмотреть... и это... А если парень будет, хулиган?! Я ж с ним не справлюсь... А вот Диего справится, у него не похулиганишь..."
Ольга представила себе Кантора, с пистолетом в руке заставляющего непослушное чадо убрать на место игрушки или не дергать за хвост соседского кота, и захихикала... Мгновением позже она осознала, что сам Кантор уверен, что никаких детей у него быть не может, и в таком случае радостная новость становится... чуть менее радостной.
"Ну, пусть только попробует сказать мне, что я ему изменила!!" - воинственно подумала она.
И в этот момент, словно судьба тут же и вознамерилась испытать ее решимость, раздался стук в дверь. Девушка рванулась вперед... потом остановилась.
"Что я ему скажу? Надо же решить сначала... Попросить прощения? Или просто позвать ужинать? А может... сообщить новость?"
А если Азиль ошиблась? Эта мысль пришла в Ольгину голову впервые. И довершила смятение. А дверь нужно было открывать...
"Хватит тут сопли жевать", - подумала маэстрина, не замечая, что повторяет как раз слова мужа. - "Он, там, небось, промок как... Ихтиандр! Что я - боюсь дверь открыть?! Сама вон бегала по городу, искала...
"Если бы можно было вернуть то настроение, что было с утра, пока мы не поругались!" - в который раз подумала она и отодвинула задвижку.
От Кантора веяло дождем и вечерней свежестью, а в глазах не было ни обиды, ни гнева. Скорее... нежность?
- Диего... - тихо произнесла Ольга и положила руку ему на плечо. Ну так что же ей сказать? "Прости, я сегодня наговорила всякой ерунды"? Или "где ты пропадал весь день!!" Или...
В темно-лиловых сумерках, сгустившихся в их расцветающем саду, она даже не сразу заметила, что Ихтиандров-то оказалось двое.
- Доброго вечера, - поприветствовал маэстрину молодой мужчина с необычными, удлиненными к вискам золотистыми глазами. Длинные темные волосы схватывала на лбу расшитая лента.
- Диллан, - смутилась Ольга, узнав мага-переселенца, представленного ей Жаком сегодня днем. Называть фактически незнакомого человека по имени было не совсем удобно, но его заковыристая фамилия напрочь вылетела у маэстрины из головы. Равно как и название города, откуда он прибыл... Что-то на "эн", кажется...
- Заходите быстрее, льет как из ведра!
- Даллен, - мягко поправил гость.
А Кантор крепко обнял жену.
"Переселенец" вошел в дом, каким-то непостижимым образом просочившись мимо обнявшейся парочки, и прикрыл за собою дверь. Иначе стоять бы ему на дожде ещё некоторое время, а это было бы уж совсем нехорошо... Но об этом Ольга подумала не сразу. Вначале она просто растворилась... потеряла сознание... взлетела... в общем, забыла обо всём. Потому что Кантор ее поцеловал, как он мог. А ведь она, кажется, успела немного подзабыть, как он целуется - с утра? или со вчерашнего вечера? В общем, она ненадолго сошла с ума, и это было здорово... Хорошо бы завернуться, как в плед, в это ощущение покоя, что тихо качало ее, когда она приникла к мужу... Ох, неужели они так долго обнимались?
- Даллен! Раздевайся... сейчас горячего выпьем... и просто выпьем, - гостеприимно махнул рукою бард, передернув плечами. Казалось, ему хотелось встряхнуться, как это делают мокрые собаки. Даже Ольга после их объятий чувствовала себя изрядно подмокшей.
- Ой! Простите, пожалуйста... - Ольгу настигла неловкость, живо напомнившая маэстрине придворный прием у Его Величества. - Да что же я... Вы же промокли оба насквозь!
- И правда, - согласился Кантор.- Пошли, Даллен, найдем что-нибудь сухое...
- А я пока поесть... налью! - подхватила Ольга, улыбнувшись навстречу удивленному взгляду Поющего.
Граф йен Арелла, правда, думал, что наливают обычно, чтобы выпить, а не поесть - хотя кто их знает, местное население? Впрочем, видение солдатской похлебки, сваренной у костра в промежутке между боями, заставило его улыбнуться. Только вот так ли уж неуместно было это видение? Скорее наоборот... Пожалуй, хозяин дома был и в походах, и в боях, один-то бой Даллен сам видел.
Он шел вслед за Кантором, радуясь, что смог помочь. Поющий ясно почувствовал музыку этого дома. Напряженность хозяйки, обиды, неловкие слова, непонимание - всё это было не столь важным. Главным оказалось то, что их соединяло... Когда Кантор с Ольгой обнялись, Даллену было очень легко обвить своей мелодией те страстные, бархатные звуки виолончели, что он слышал. Потому что то, что он видел перед собой и то, что СЛЫШАЛ в этом доме, было настоящим. Остатки напряжения исчезали, развеивались, сходили на нет, подчиняясь голосу Поющего. Еле слышному, как вздох или далекое дрожание струны...
Возможно, кто-то сказал бы, что Даллену не следовало вмешиваться не в свое дело, но он не сожалел. Боги знают, из-за чего повздорили странный этот бард с замашками кэрье и заплаканная белокурая девочка. Это наверняка была какая-то ерунда. Они же любят друг друга, это видно. И слышно. А теперь их любовь нежно звенит и переливается в воздухе, как звук флейты на площади перед Домом Песен... Вот теперь всё хорошо.
Когда Кантор привел его в свою комнату и, недолго думая, вручил какую-то одежду, Поющий машинально скинул свою, мокрую, оставив только то, что языкатая маэстрина, будь на месте Поющего Диего, не преминула бы назвать "оригинальными семейными трусами". Он продолжал успокаивать хозяина дома - легко, еле уловимо касаясь сознания усталого и изнервничавшегося барда. Со стороны это было почти невозможно заметить - словно человек напевает себе под нос, а может и не напевает, а просто громко вздохнул...
Он уже натянул штаны и взялся за рубашку, когда заметил изучающий и очень выразительный взгляд.
* * *
... Кантор вдруг с удивлением осознал, что кроме вполне понятного дискомфорта из-за мокрой одежды, его больше ничего не беспокоит! Ни запальчивые слова Ольги, ни ее возможная беременность от него или непонятно от кого, ни феерическое предположение о его собственной "нимфической" (или как? "нимфястой"?) сущности. Он был спокоен и благостен... ну примерно как сытый падре Торо!
Жена его любит? Любит. Собственные эмпатические способности работали на полную мощность, уж насчет Ольги он не мог ошибиться! Даже непонятно откуда взявшийся маг этот, знающий о Канторе явно больше, чем следует и чем это вообще было возможно - не мог нарушить гармонию... "Вот мы сейчас выпьем и побеседуем по-мужски", - решил бард. "Не может же быть, что в другом мире, откуда он прибыл, меня кто-то знает. А вообще, наверное, я всё усложняю - просто Плакса трепач, каких мало... да и Жак тоже..."
В этот миг споро переодевавшийся гость стащил рубаху и досадливо сдернул с волос насквозь промокшую ленту.
И Кантор как-то сразу понял, что отнюдь не только сожалением о предавшем или погибшем друге объясняется та волна - да не просто волна, а целая буря! - эмоций, захлестнувших его возле места казни... Как же он сразу не догадался. Наверное, потому, что после ТАКОГО обычно не остаются в живых.
Впрочем, а кто бы выжил после того, что с ним, Кантором, было в Кастель Милагро?!
Они стояли друг против друга...
Однажды убитые - очень основательно, постепенно и... медленно.
И воскресшие - тогда, когда не было уже надежды. Два воина-барда.
Шестой Путь. Глава 6
Ольга разливала в тарелки свежеприготовленный борщ, удивляясь сразу двум вещам. Во-первых - и как это ей хватило сегодня решимости и терпения всё же сделать что-то позитивное дома, а не только проливать слезы и упиваться запредельным идиотизмом ситуации, в которой она очутилась?
Несмотря ни на что, борщ удался, и, внюхиваясь в аппетитный пар, Ольга сама с радостью предвкушала вкусный ужин. Поесть домашней еды и вправду бы не помешало. Когда она в последниц раз что-то готовила?!
А сегодня и кухарка была выходная, словом, одно к одному...
Второе, что Ольге было непонятно, это куда делась ее депрессия, истерика и ворох совершенно ненужных мыслей? Неужели колебания настроения - это один из признаков беременности? Ох, не хотелось бы...
Сейчас ей было спокойно, уютно и нежно, она ловила на себе любящие взгляды мужа, и было ясно как день, что никуда он не денется, и нет между ними никаких обид и недоразумений... Она двигалась легко и ловко, и даже сама удивлялась радостно, как же это всё у нее здорово получается?
Может быть, стены помогают? Она всегда любила проводить время на кухне, ещё до... до переноса сюда. Там было теплее, именно там можно было засидеться с друзьями до утра, покурить в форточкуи и признаться в чем-то таком, о чем не повернулся бы язык сказать в комнате...
И даже тут, в небедном особняке, что обставили для них по приказу Его Величества Шеллара и руководствуясь в основном мистралийскими мотивами, - маэстрина сумела создать совершенно особые уголки, напоминающие ей то общежитие института, то собственную квартиру в Лоскутном квартале... Кроме всепоглощающего беспорядка, живучего и неистребимого, в таких местах чувствовался отпечаток ее собственной личности и ЕЕ уюта (который человек, привычный к порядку, уютом бы скорее всего не назвал. Ну и ладно!) Кухня была одним из таких мест. Безделушки, газеты, книжка, шкатулка с булавками и заколками, вязаные салфетки, подаренный Кирой чехол для пистолета - всё это и многое другое стояло и лежало в самых немыслимых сочетаниях, тесно общаясь с продуктами и пряностями...