Мне видится в этой роли Петер Альтин или кто-то подобный.
– Неверно. Лисбет нужен совершенно другой адвокат. Когда мы поговорим, вы поймете, что я имею в виду. Но вы могли бы, если потребуется, вложить деньги в ее защиту?
– Я уже подумал о том, что наша фирма должна нанять адвоката…
– Это означает да или нет? Я знаю, что произошло с Лисбет, мне примерно известно, кто за этим стоит и почему. И у меня есть план атаки.
Арманский засмеялся.
– О'кей. Я выслушаю ваше предложение. Если оно мне не понравится, я выйду из игры.
– Ты обдумала мое предложение представлять интересы Лисбет Саландер? – спросил Ми-каэль, как только поцеловал сестру в щеку и им принесли бутерброды и кофе.
– Да. И вынуждена отказаться. Ты знаешь, что я не специалист по уголовным делам. Даже если с нее сейчас сняли обвинение в убийствах, за которые ее разыскивали, ей предъявят целый перечень новых, и потребуется человек с гораздо большим весом и опытом, чем я.
– Ты не права. Ты признанный специалист в вопросах прав женщин. Я утверждаю, что ты именно тот адвокат, который ей нужен.
– Микаэль… мне кажется, ты не совсем понимаешь, что ей предстоит. Это запутанное уголовное дело, а не простой случай избиения женщины или совершения развратных действий. Если я возьмусь ее защищать, это может привести к катастрофе.
Микаэль улыбнулся.
– Думаю, ты упустила главное. Если бы Лисбет обвиняли, например, в убийстве Дага и Миа, я нанял бы адвоката типа Сильберского или кого-нибудь другого из сильных адвокатов по уголовным делам. Но в этом процессе речь пойдет совсем о других вещах. И ты самый идеаль-ный кандидат, какого я могу себе представить.
Анника Джаннини вздохнула.
– Тогда лучше объясни.
Они проговорили почти два часа. Когда Микаэль закончил объяснения, Анника Джаннини сдалась. Микаэль достал мобильный телефон и снова позвонил в Гётеборг Маркусу Эрландеру.
– Здравствуйте, это снова Блумквист.
– У меня нет никаких новостей о Саландер, – раздраженно сказал инспектор.
– Что, вероятно, в данной ситуации надо считать хорошей новостью. Зато новости о ней есть у меня.
– Вот как?
– Да. У нее уже имеется адвокат по имени Анника Джаннини. Она сидит напротив меня, и я передаю ей трубку.
Микаэль протянул телефон через стол.
– Добрый день. Меня зовут Анника Джаннини, и меня попросили представлять интересы Лисбет Саландер. Соответственно, мне необходимо вступить в контакт с моей клиенткой, чтобы получить согласие на то, что я буду ее защищать. И мне нужен телефон прокурора.
– Понимаю, – сказал Эрландер. – Насколько мне известно, там уже связались с государ-ственным защитником.
– Хорошо. Кто-нибудь спрашивал Лисбет Саландер о ее позиции?
Эрландер заколебался.
– Честно говоря, у нас еще не было возможности обменяться с ней хоть словом. Мы наде-емся, что сможем поговорить с ней завтра, если позволит ее состояние.
– Замечательно. Тогда я прямо сейчас заявляю, что, пока фрёкен Саландер не изъявит дру-гого желания, вы можете считать ее адвокатом меня. Вы не имеете права проводить с ней какие-либо допросы без моего присутствия. Вы можете навестить ее и спросить, согласна ли она видеть меня в качестве своего адвоката. Вы меня поняли?
– Да, – со вздохом сказал Эрландер. Он не был уверен в чисто юридической стороне дела и немного подумал. – Мы первым делом хотим спросить Саландер, есть ли у нее какая-нибудь информация о местонахождении Рональда Нидермана – убийцы полицейского. Можно мы зада-дим ей этот вопрос, даже если вас при этом не будет?
Анника Джаннини посомневалась.
– Хорошо… вы можете поинтересоваться у нее относительно сведений, способных помочь полиции в поисках Нидермана.
Но вы не имеете права задавать вопросы, касающиеся возмож-ного возбуждения дела или выдвигаемых против нее обвинений. Договорились?
– Думаю, да.
Маркус Эрландер сразу же встал из-за письменного стола, поднялся этажом выше и, по-стучав в дверь кабинета руководителя предварительного следствия Агнеты Йеварс, передал ей содержание своего разговора с Анникой Джаннини.
– Я не знала, что у Саландер есть адвокат.
– Я тоже. Но Джаннини нанял Микаэль Блумквист. Еще не факт, что Саландер об этом из-вестно.
– Джаннини ведь не является адвокатом по уголовным делам, она специализируется на правах женщин. Я однажды слушала ее лекцию, она очень толковая, но совершенно не подходит для данного дела.
– Решать все равно Саландер.
– Возможно, мне придется опротестовать это в суде. Ради пользы самой Саландер у нее должен быть настоящий защитник, а не какая-то знаменитость, которая гоняется за рекламой. Хм. К тому же Саландер признана недееспособной. Даже не знаю, как лучше поступить.
– Что будем делать?
Агнета Йеварс немного поразмыслила.
– Тут сплошная неразбериха. Даже нет полной ясности в вопросе, кто в конечном счете будет заниматься этим делом. Возможно, его передадут в Стокгольм, Экстрёму. Но адвокат ей необходим. Ладно… спросите у нее, хочет ли она, чтобы ее защищала Джаннини.
Придя домой около пяти, Микаэль включил компьютер и вернулся к тексту, который начал писать в гостинице в Гётеборге. После семи часов работы он определил, где находятся самые большие белые пятна. Требовалось провести еще ряд расследований. Исходя из уже имеющихся документов, он не мог ответить на вопрос, кто именно из СЭПО помимо Гуннара Бьёрка участвовал в заговоре с целью помещения Лисбет Саландер в сумасшедший дом. Ему также не удалось докопаться до того, в каких именно отношениях находятся Бьёрк и психиатр Петер Телеборьян.
Около полуночи Микаэль выключил компьютер и лег в постель. Впервые за несколько недель он чувствовал, что может расслабиться и спокойно поспать. Все под контролем. Сколько бы вопросов еще ни оставалось, у него уже достаточно материала, чтобы вызвать лавину скан-дальных статей.
У него возникло желание позвонить Эрике Бергер и поделиться новостями, но он вспом-нил, что она больше не работает в «Миллениуме». И сон вдруг пропал.
Человек с коричневым портфелем осторожно сошел с поезда, прибывшего на Стокгольм-ский центральный вокзал из Гётеборга в 19.30, и немного постоял посреди людского потока, чтобы сориентироваться. Он выехал из Лахольма в начале девятого утра и по прибытии в Гёте-борг сделал небольшую остановку, чтобы пообедать со старым приятелем, а затем продолжил путь в Стокгольм. В Стокгольме он не был два года и вообще-то не планировал снова приезжать в столицу. Несмотря на то что он прожил здесь бо?льшую часть своей трудовой жизни, он всегда чувствовал себя в Стокгольме чужеземной птицей, и с каждым визитом после выхода на пенсию это чувство только усиливалось.
Он медленно двинулся через вокзал, купил в киоске вечерние газеты и два банана и за-думчиво посмотрел вслед поспешно проследовавшим мимо него двум мусульманкам в паран-джах. Против женщин в парандже он ничего не имел. Если людям угодно странно одеваться, его это не касается. Правда, то, что им непременно надо странно одеваться посреди Стокгольма, его задевало.
Он прошел метров триста до гостиницы «Фрейс-отель», расположенной на Васагатан, воз-ле старой почты. Во время редких теперь визитов в Стокгольм он всегда останавливался именно в этой гостинице – чисто и в центре. Кроме того, дешево – важный момент, поскольку поездку он оплачивал сам. Номер он забронировал накануне, представившись Эвертом Гульбергом.
Поднявшись в номер, он сразу отправился в туалет. Он уже достиг того возраста, когда приходилось то и дело посещать туалет. Уже несколько лет как ему не удавалось проспать ночь, чтобы не проснуться и не почувствовать необходимость сходить по малой нужде.