– Здравствуйте, Драган, – сказал он, пожимая Арманскому руку. – Спасибо, что согласи-лись устроить у себя эту неформальную встречу.
Микаэль огляделся по сторонам. Помимо него и Драгана Арманского в комнате собрались Анника Джаннини, Хольгер Пальмгрен и Малин Эрикссон. Со стороны «Милтон секьюрити» во встрече участвовал еще Сонни Боман, который по поручению Арманского с первого дня включился в расследование дела Саландер.
Для Хольгера Пальмгрена это был первый за два с лишним года выход в люди. Его врач, доктор А. Сиварнандан, не пришел в восторг от мысли, что придется выпустить Пальмгрена из реабилитационного пансионата в Эрсте, но тот настоял на своем. Ему обеспечили такси за счет города, и его сопровождала в этой поездке личный тренер Юханна Каролина Оскарссон, трид-цати девяти лет, – зарплату ей выплачивал фонд, таинственным образом созданный для того, чтобы обеспечить Пальмгрену наилучшие условия для лечения и восстановления после инсуль-та. Теперь Каролина Оскарссон ожидала пациента за кофейным столиком в соседней комнате, читая взятую с собой книгу. Микаэль закрыл дверь.
– Для тех, кто не знает, это Малин Эрикссон, новый главный редактор «Миллениума». Я попросил ее участвовать в нашей встрече, поскольку то, что будет обсуждаться, отразится и на ее работе.
– Хорошо, – сказал Арманский. – Все в сборе. Я весь внимание.
Микаэль встал около доски Арманского и взял маркер. Потом огляделся по сторонам.
– Это, пожалуй, самое идиотское предприятие из всех, в которых мне доводилось участво-вать, – сказал он. – Когда все закончится, я создам общественную организацию и назову ее «Ры-цари дурацкого стола». Ее задачей будет ежегодно устраивать ужин, на котором мы станем ру-гать Лисбет Саландер. Вы все будете ее членами.
Микаэль сделал паузу, а потом продолжал, одновременно выписывая столбцы на доске:
– Реальная ситуация такова…
Он говорил чуть более тридцати минут, и последующая дискуссия продолжалась еще по-чти три часа.
Когда формально собрание закончилось, Эверт Гульберг уселся рядом с Фредриком Клин-тоном. Они негромко побеседовали несколько минут, а потом Гульберг встал, и старые товари-щи по оружию пожали друг другу руки.
Взяв такси, Гульберг поехал обратно в гостиницу, забрал вещи, расплатился и вечерним поездом отправился в Гётеборг. Он ехал первым классом и занимал отдельное купе. Когда центр Стокгольма остался позади, Гульберг достал шариковую ручку и блокнот с бумагой для писем, немного подумал и начал писать. Заполнив примерно половину листка, он передумал и вырвал его из блокнота.
Создание или экспертиза фальшивых документов в его служебные задачи никогда не вхо-дили, однако в данном случае дело облегчалось тем, что фальшивые письма он писал от своего собственного имени и в них лишь не содержалось ни слова правды.
К тому моменту, когда поезд проезжал Нючёпинг, Гульберг забраковал еще множество набросков, однако постепенно нужные тексты стали вырисовываться. К моменту прибытия в Гётеборг у него имелось двенадцать писем, которые его вполне удовлетворяли, причем он тща-тельно проследил за тем, чтобы на бумаге остались отчетливые отпечатки его пальцев.
На центральном вокзале Гётеборга ему удалось найти ксерокс и снять с писем копии. Затем он купил конверты и марки и опустил документы в ящик, почту из которого забирали в 21.00.
Взяв такси, Гульберг отправился в гостиницу «Сити-отель» на Лоренсбергсгатан – ту же самую, где несколькими днями раньше ночевал Микаэль Блумквист. Клинтон заранее заброни-ровал ему номер, и Гульберг, сразу поднявшись туда, присел на кровать. Он смертельно устал и к тому же вспомнил, что за весь день съел только два куска хлеба. Но есть ему по-прежнему не хотелось. Он разделся, вытянулся в постели и почти сразу заснул.
Лисбет Саландер проснулась как от толчка.
Ее потревожил какой-то звук – дверь в палату открывалась, и ей сразу стало ясно, что это не кто-нибудь из ночных сестер. Чуть приподняв ве-ки, она увидела в дверном проеме силуэт человека на костылях. Залаченко стоял неподвижно, рассматривая ее в проникавшем из коридора свете.
Не шевелясь, Лисбет скосила глаза так, что ей стали видны часы – они показывали 03.10.
Она перевела взгляд на несколько миллиметров и увидела стоявший на краю прикроватной тумбочки стакан с водой. Присмотревшись к стакану, она прикинула расстояние – до него можно было дотянуться, не перемещая туловище.
Потребуется всего доля секунды, чтобы протянуть руку и резким движением отбить вер-хушку стакана о жесткий край прикроватной тумбочки. Если Залаченко склонится над ней, можно будет за полсекунды всадить острие ему в горло. Лисбет просчитала другие варианты, но пришла к выводу, что это единственное доступное ей оружие.
Она расслабилась и стала ждать.
Залаченко неподвижно простоял в дверях две минуты.
Потом он осторожно закрыл дверь, и Лисбет услышала слабое поскрипывание костылей – он удалялся от ее палаты.
Выждав пять минут, она поднялась на локте, дотянулась до стакана и сделала большой глоток. Спустив ноги с кровати, она отсоединила электроды от руки и грудной клетки, потом встала и покачнулась. Прошла примерно минута, прежде чем она почувствовала, что тело ей повинуется. Тогда она добрела до двери, прислонилась к стене и перевела дух. Ее прошиб хо-лодный пот, затем охватила холодная злость.
Проклятый Залаченко. С ним пора кончать.
Нужно найти какое-то оружие.
В следующее мгновение из коридора донесся поспешный стук каблуков.
Дьявол. Электроды.
– Господи, зачем же вы встали? – воскликнула ночная сестра.
– Мне надо было… в туалет, – тяжело дыша, ответила Лисбет Саландер.
– Немедленно ложитесь.
Сестра схватила Лисбет за руку и помогла ей дойти до кровати, потом принесла судно.
– Если вам надо в туалет, вы должны звонить нам. Именно для этого предназначена вон та кнопка, – сказала сестра.
Лисбет не ответила – все ее силы были сосредоточены на том, чтобы выдавить из себя не-сколько капель.
Во вторник Микаэль Блумквист проснулся в половине одиннадцатого, принял душ, поста-вил кофе и уселся за компьютер. Накануне вечером, после встречи в «Милтон секьюрити», он пошел прямо домой и проработал до пяти часов утра. Он наконец почувствовал, что материал начинает обретать форму. Биография Залаченко по-прежнему казалась расплывчатой – Микаэль мог строить ее только на основе той информации, которую ему удалось выдавить из Бьёрка, и на деталях, которые сумел добавить Хольгер Пальмгрен. Материал о Лисбет Саландер был в общих чертах готов. В своем очерке Микаэль шаг за шагом объяснял, как за нее взялась группа при-верженцев холодной войны из ГПУ/Без и заперла в детскую психиатрическую больницу во имя сохранения тайны Залаченко.
Этим текстом Микаэль был доволен. У него получился превосходный материал, который наделает много шума и к тому же создаст проблемы для верхних эшелонов государственной бюрократии.
Микаэль закурил сигарету и задумался.
Он видел две большие лакуны, которые было необходимо заполнить. В одном случае зада-ча представлялась вполне посильной. Ему надо взяться за Петера Телеборьяна, и при этой мысли у него просто чесались руки. Когда он разберется с Телеборьяном, знаменитый детский психиатр станет одним из самых презираемых людей Швеции. Это первое.
Вторая проблема была значительно более сложной.
Заговор против Лисбет Саландер – Микаэль окрестил его участников «Клубом Залаченко» – был организован силами Службы государственной безопасности. Он знал лишь одно имя – Гуннар Бьёрк, но Гуннар Бьёрк никак не мог устроить все это в одиночку. Должна была суще-ствовать некая группа, что-то вроде отдела – с начальниками, ответственными лицами и бюдже-том.