– Маргарета Орринг позвонила с предложением написать эту статью еще в одиннадцать утра. Вы одобрили ее идею и поручили ей работать над статьей около половины двенадцатого. А на совещании в два часа вы ни словом об этом не обмолвились.
– Эти сведения присутствуют в ежедневной служебной записке.
– Неужели? Там значится следующее: «Маргарета Орринг, интервью с прокурором Мар-тиной Франссон. Тема: обнаружение наркотиков в Сёдертелье».
– Основным материалом и было интервью с Мартиной Франссон по поводу конфискации анаболических стероидов, в связи с чем задержали потенциального покупателя из «Свавель-шё МК».
– Именно. А в служебной записке нет ни слова о «Свавельшё МК» или о том, что интервью будет касаться Магге Лундина и Сталлархольма и тем самым расследования дела Лисбет Саландер.
– Я предполагаю, что это всплыло по ходу интервью…
– Андерс, я не могу понять почему, но вы лжете мне прямо в глаза. Я разговаривала с Маргаретой Орринг, автором статьи. Она четко объяснила вам, о чем планируется интервью.
– Сожалею, но я не понял, что фокус будет на Саландер. А текст я получил поздно вечером. Что же мне было делать? Снимать весь материал? Орринг представила хороший текст.
– Тут мы сходимся. Текст замечательный. Тем самым это уже ваша третья ложь примерно за три минуты. Орринг представила текст в пятнадцать часов двадцать минут, то есть задолго до того, как я около шести часов ушла домой.
– Бергер, мне не нравится ваш тон.
– Замечательно. В таком случае могу вам сообщить, что не одобряю ни вашего тона, ни увиливаний, ни лжи.
– Это звучит так, будто вы подозреваете, что я устраиваю против вас какой-то заговор.
– Вы так и не ответили на мой вопрос. И второе: сегодня у меня на письменном столе по-является текст Юханнеса Фриска. Я не помню, чтобы мы обсуждали его на совещании в два ча-са. Как могло произойти, что один из наших сотрудников целый день работает над материалом о Саландер, а мне об этом ничего не известно?
Юханнес Фриск заерзал, но благоразумно не произнес ни звука.
– Значит, так… Мы делаем газету, и вполне естественно, что имеются сотни текстов, о ко-торых вам неизвестно. У нас в «СМП» существует определенный порядок, к которому все должны приспосабливаться. У меня нет ни времени, ни возможности разбираться с некоторыми текстами особым образом.
– Я не просила вас разбираться особым образом с некоторыми текстами. Я требовала, что-бы, во-первых, меня информировали обо всем, что затрагивает дело Саландер, и, во-вторых, чтобы без моего одобрения на эту тему ничего не публиковалось. Спрашиваю еще раз, какая часть данной инструкции вам непонятна?
Андерс Хольм вздохнул, приняв мученический вид.
– О'кей, – сказала Эрика Бергер. – Тогда я выражусь еще яснее. Я не намерена заниматься с вами подобными разборками. Посмотрим, поймете ли вы следующую мысль. Если подобное по-вторится еще раз, я сниму вас с должности руководителя информационного отдела. Это будет как гром среди ясного неба, и поднимется грандиозный шум, но потом вам придется сидеть и редактировать семейную страницу, страницу с комиксами или что-нибудь подобное. Я не стану терпеть на должности руководителя информационного отдела человека, на которого не могу полагаться, человека, который не идет на сотрудничество и не выполняет мои распоряжения. Вы меня поняли?
Андерс Хольм развел руками, давая понять, что считает обвинения Эрики Бергер беспоч-венными.
– Вы меня поняли? Да или нет?
– Я слышу, что вы говорите.
– Я спросила, понимаете ли вы меня. Да или нет?
– Неужели вы действительно думаете, что у вас это пройдет? Газета выходит, потому что я и другие винтики механизма работаем на износ. Правление будет…
– Правление сделает, как я скажу.
Правление будет…
– Правление сделает, как я скажу. Я здесь для того, чтобы обновить газету. У меня есть четко сформулированное задание, которое подробно обсуждалось, и мне дано право делать да-леко идущие редакционные перестановки на уровне руководителей. Если я захочу, то могу из-бавляться от мертвечины и привносить новую кровь. А вы, Хольм, все больше начинаете мне казаться мертвечиной.
Она умолкла. Андерс Хольм встретился с ней взглядом. Он был вне себя.
– Это все, – сказала Эрика Бергер. – Я предлагаю вам хорошенько подумать над тем, о чем мы сегодня поговорили.
– Я не намерен…
– Это ваше право. Все. Вы свободны.
Он развернулся и покинул стеклянную клетку. Эрика увидела, как он удаляется через ре-дакционный зал по направлению к комнате, где пьют кофе. Юханнес Фриск поднялся с намере-нием двинуться следом.
– Юханнес, вас я пока не отпускала. Сядьте.
Она взяла его статью и еще раз пробежала ее глазами.
– Насколько я понимаю, вы работаете здесь временно.
– Да. Я проработал пять месяцев, и сейчас идет последняя неделя.
– Сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– Я сожалею, что вы угодили на перебранку между мной и Хольмом. Расскажите об этом материале.
– Сегодня утром ко мне поступили сведения, и я поделился ими с Хольмом. Он сказал, чтобы я занялся этим вопросом.
– О'кей. Здесь говорится о том, что полиция проверяет, замешана ли Лисбет Саландер в торговле анаболическими стероидами. Этот материал как-то связан со вчерашней статьей из Сё-дертелье, где тоже обнаружили анаболики?
– Насколько мне известно, нет. Эта история с анаболиками имеет отношение к ее контак-там с боксером. С Паоло Роберто и его знакомыми.
– Разве Паоло Роберто занимается анаболиками?
– Что? Нет, разумеется, нет. Речь идет в основном о боксерской среде. Саландер занимает-ся боксом в одном из клубов района Сёдер, где толкутся разные темные личности. Но это точка зрения полиции, а не моя. У них там где-то возникла мысль, что Саландер может быть замешана в торговлю анаболиками.
– Значит, у материала нет никакой реальной основы, а это скорее слухи?
– То, что полиция рассматривает такую возможность, не слухи. Правы они или нет, мне неизвестно.
– О'кей, Юханнес. Я хочу, чтобы вы понимали – то, что я сейчас с вами обсуждаю, никак не связано с моими отношениями с Андерсом Хольмом. Я считаю вас прекрасным журналистом. Вы хорошо пишете и умеете выделять важные детали. Иными словами, статья хорошая. Проблема лишь в том, что я не верю в ее содержание.
– Уверяю вас, там все верно.
– Я объясню вам, почему статья ошибочна в корне. Откуда поступили сведения?
– Из источника в полиции.
– От кого именно?
Юханнес Фриск заколебался – чисто автоматически. Как и любой журналист в мире, он не хотел выдавать свой источник. С другой стороны, Эрика Бергер являлась главным редактором и, таким образом, одним из немногих людей, кто имел право требовать от него такую информацию.
– От полицейского из отдела по борьбе с насильственными преступлениями, его зовут Ханс Фасте.
– Кто кому звонил: он вам или вы ему?
– Он звонил мне.
Эрика Бергер кивнула.
– Почему, как вы думаете, он решил вам позвонить?
– Я пару раз брал у него интервью во время розысков Саландер. Он знает, кто я такой.
– И он знает, что вам двадцать семь лет, что вы временный сотрудник и вас можно исполь-зовать, если ему надо опубликовать информацию, которой хочет поделиться прокурор.
– Да, я все это понимаю. Но ко мне поступил сигнал из следственного отдела полиции, я поехал, попил кофе с Фасте, и он выдал мне информацию. Процитирован он точно. Как же я должен был поступить?
– Я уверена, что вы все процитировали точно.