— О Аллах, покарай безумца, он же и нас угробит! — пробормотал кто-то…
— Держи курс! — жестко сказал Махмуд, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в заливаемых водой иллюминаторах…
Корабль появился как всегда неожиданно и бесшумно, словно призрак. Махмуд даже его не увидел — вообще через залитые зеленоватой соленой морской водой иллюминаторы сложно было чего-то увидеть. Но по тому жесткому удару в корпус судна, от которого все едва не попадали с ног, он понял — корабль здесь. Он пришел…
— Мехмет, держи курс. Остальные со мной.
Из остальных был всего один человек — тоже член исламского братства, по имени Сулейман, работавший вместе с Махмудом. Еще двое поднялись снизу, из машинного отделения. Перетаскивать ящики, да еще при таком волнении — задача не из легких.
Трагедия случалась внезапно. Концы удалось передать и как следует закрепить со второй попытки, что при таком волнении было просто удивительно. После чего все члены команды траулера, за исключением одного в рубке и одного в машинном отделении — без них никак нельзя было обойтись — поднялись на заливаемую волнами палубу с тем, чтобы принять груз.
И тут, после особенно сильного удара стихии — стена соленой воды буквально накрыла траулер сверху донизу — Махмуд вдруг услышал отчаянный, едва слышный в реве разбушевавшейся стихии отчаянный вскрик похожий на заячий. Обернулся — Сулейман уже летел за борт, в разбушевавшуюся черную бездну. В рейс он вышел первый раз и как вести себя при волнении на море, как страховаться — не знал…
— Сулейман! — Махмуд рванулся чтобы помочь, но не прошел и двух шагов по бешено раскачивающейся под ногами, скользкой палубе, как кто-то ухватил его за плечо и силой вернул на место…
— Ему ничем не поможешь! Понял?! Работай!
Внезапно, прямо над сцепившимися над бездной кораблями орудийным раскатом грохнул гром, ослепительно яркая молния на миг разрезала темноту. В свете молнии искаженное гневом лицо Али показалось Махмуду лицом демона…
Афганистан, Кабул
21 сентября 1978 года
Ночь я провел тяжело. Снилась Наташа. Живая. Почему-то она всегда мне снималась живая, но это было еще страшнее — потому что я знал, что произойдет дальше. И не мог этого предотвратить…
Проснувшись, я даже сначала не понял, где я и что происходит. Заполошно огляделся, понял — Афганистан. Кабул. С минарета уже неслись азаны, добавляя колорита в этот древний, наполовину и сейчас средневековый город. В горле пересохло, сухой как наждачная бумага язык, казалось, не помещается во рту.
Шлепая босыми ногами по холодному полу, прошел на кухню, взял с плитки давно остывший чайник, с наслаждение высосал всю остававшуюся в нем воду прямо из горла. Немного полегчало, хотя настроение оставалось — не приведи Аллах.
Еды дома я, конечно же, не приготовил, в дукан не ходил давно и в холодильнике у меня — мышь повесилась. Так то я дома обычно не готовил, обходился консервами — но сейчас не было и их. Да какие консервы — лепешки черствой в доме не было… Решил позавтракать в министерстве, в столовой. Если будет время — вчера работа не сделана, значит, сегодня придется работать и вчерашние пленки и позавчерашние. С этой мыслью я оделся и спустился вниз — ждать, пока выйдет Михеев.
Беспокоиться я начал через полчаса — время шло, и на работу я уже опаздывал. Андрей Леонидович тоже — чего за ним никогда не водилось…
Поднялся к квартире Михеева, прислушался — ни звука. Постучал — тишина. Еще постучал, затем еще и еще.
Без толка…
Вот тут я начал беспокоиться серьезно — такого до сих пор не случалось. Он что — ушел куда-то ночью и не вернулся до сих пор? А почему тогда машина на стоянке у дома стоит? Пешком идти — идиотизм полный…
Спустился на первый этаж, где проживал советник-артиллерист Горденко, мужик рукастый. Для советнического аппарата он был мастером на все руки, мог починить замок, машину, кухонную плитку, магнитофон, даже телевизор если нужно будет. В том числе и импортные. Расплачивались с ним обычно выпивкой…
— Владимир Потапович! — я постучал в дверь…
Советник появился буквально через несколько секунд, уже одетый — тоже собирался на работу.
— Сергей? Тебе чего…
— Михеев не отвечает. На работу пора ехать, а дверь на замке, машина внизу. На стук не отвечает…
— Загулял, может быть… Головушка с бодуна болит… — ляпнул Горденко, но тут же сам понял, что сказал глупость. За Михеевым такого не водилось…
— Дверь вскрыть бы…
— Вскрыть? — задумчиво пробормотал Владимир Потапович — а на скандал не нарвемся? Дверь то вскрывая…
— Не нарвемся, я же с Андреем Леонидовичем работаю. Если что — беру все на себя…
— Ох, головушка моя бедовая… — сокрушенно проговорил Горденко — жди, сейчас инструмент прихвачу….
Замок оказался простым, с обычным язычком на пружине. Сложных замков на дверях ни у кого не было, потому что в городок советников просто так было не попасть, он охранялся, да и брать у советников в квартирах было особенно нечего. Горденко склонился над замком — и почти сразу же удовлетворенно хмыкнул. На вскрытие замка у него ушло меньше двадцати секунд…
— Готово…
Дверь открылась, Горденко хотел зайти первым, но я придержал его за рукав. Сам шагнул в полутемную прихожую — и тут почувствовал слабый запах. Слабый — но хорошо, даже слишком хорошо знакомый…
— Стойте здесь, Владимир Потапович!
Михеева мы нашли на кухне, он навалился на кухонный стол, рука безжизненно свисала почти до пола. На полу валялся пистолет…
— Назад! — во мне сразу включился следователь, я загородил проход на кухню. Я не знал, кто и как будет расследовать это все, но знал что самое главное — не затоптать улики. Поэтому — до приезда следователя на кухню заходить нельзя.
— Там же… Он живой же еще может быть!
— Он мертвый! И ему ничем не помочь! Звоните в посольство, живо! Живо, ё. вашу мать!!!
Последние слова я буквально прокричал, стараясь вывести Горденко из оцепенения. И мне это удалось — он мелко-мелко закивал и бросился вниз в квартиру, к телефону…
Я пошел следом, закрыл дверь и набросил цепочку. Что произошло — я не мог понять, не знал даже самоубийство это или убийство или вообще несчастный случай. Но знал самое главное — нужно обыскать квартиру первым, изъять возможные компрометирующие материалы. Какие именно — я не знал, но подозревал что Михеев в Афганистане не просто штаны просиживал, а то что он работал на генерала Горина… В любом случае времени у меня было — максимум десять минут. В нормальной советской квартире, где хозяева не выбрасывают даже ненужные и старые вещи, этого времени не хватило бы, чтобы проверить и одну комнату, но здесь проще — голые стены и почти нет вещей.
Комната. Почти пустая. Надев на руку полиэтиленовый пакет, прощупал косяк, верх двери. Что я искал — не знал сам. Документы, кассету с записью, что-то еще. Диван, стулья — ну в стульях уж явно не могло быть. Простучал пол в нескольких местах — без толку…
Спальня — кровать, телевизор. Шкаф, одежда карманы — пусто. Бесполезно.
Туалет — сливной бачок, пространство под ванной. Ничего. Да что за…
Собрался идти на кухню и тут услышал стук в дверь. Черт, кухню уже не проверить… Ладно, все что смог — сделал. Если не открою — навлеку на себя подозрения…
Стащил с руки пакет и спрятал в карман, прошел в прихожую, открыл дверь.
За дверью была целая делегация — с посольства явно еще не приехали, но все, кто был в доме на этот момент приперлись сюда. Информация о ЧП — а убийство советника в стране пребывания это самое настоящее ЧП, о котором надо докладывать в Москву — разлетелась по дому в мгновение ока…
Я буквально грудью встал на пути делегации, пытающейся прорваться в квартиру…
— Не пущу! Там улики, топтаться нельзя!
— Ты то откуда знаешь… — огрызнулся советник со смешной фамилией Михальчик, по званию аж подполковник, раздосадованный тем, что какой-то капитанишка не пускает его в квартиру — ты не слишком много на себя берешь? А?
— Не слишком! — грубо ответил я — забыли, где Андрей Леонидович работал?! Если есть желание — вперед, творите что хотите! Потом в Москве на вопросы отвечать будете!
Упоминание о месте работы Андрея Леонидовича отрезвило горячие головы — пусть я был всего лишь капитаном, но говорил дельные вещи. Информация о работе Михеева в ГРУ если и была секретом, то только для афганцев, советская колония догадывалась обо всем. Вообще, в нашей колонии шила в мешке было не утаить, все знали и тех, кто работает на КГБ и тех, кто работает на ГРУ. Давать показания в Москве никому не хотелось — после этого десятое управление ГШ может ведь перестраховаться и отозвать из-за границы. И засунуть командовать задрипанной частью в какой-нибудь Мухосранск. За право выехать за границу в качестве советника шла нешуточная борьба, такие командировки были крайне прибыльными. Зарплата выше на порядок, часть зарплаты выдается чеками ВПТ, часть и вовсе перечисляется валютой на личный счет во Внешэкономбанке. Многим не хватало и этого — в СССР скупали мелочевку типа кипятильников, которые там стоили копейки, а за границей — на порядок больше — и продавали. Лишаться командировки из-за глупости или любопытства не хотел никто — поэтому мужики перестали ломиться в дверь и столпились на лестничной площадке…
— Что делать то будем… — Спросил, как бы ни к кому не обращаясь Михальчик
Я тоже вышел на лестничную площадку, захлопнул за собой дверь, привалился к ней спиной…
— В посольство позвонили?
— Позвонили, сейчас приедут… — за всех ответил Горденко
— Ну, тогда ждем… Наше дело маленькое… — примиряющим тоном ответил я. Мужики внутренне согласились с тем, что я сказал — запал у них уже прошел и теперь единственной мыслью было — как не вляпаться. Кто-то уже спускался вниз по лестнице…
Через десять минут прибыли с посольства — первым по лестнице поднялся сам посол, Александр Михайлович Пузанов, опытный дипработник занимавший свой пост уже несколько лет. За ним шел офицер безопасности посольства. Главный военный советник почему-то не прибыл — видимо, был занят или не успели сообщить…
— Что, у кого-то работы нет? — громко спросил Пузанов, поднявшись на этаж
Любопытствующие начали расходиться…
— Кто обнаружил тело? — спросил офицер безопасности, которого я видел в посольстве один раз, когда там был — но лично знаком не был.
— Я. Капитан Белов Сергей Владимирович, я вместе с Андреем Леонидовичем работал. Утром мы должны были ехать на работу на его машине, жду — нет. Постучал — не отвечает. Пошел к Горденко, вскрыли дверь, а там…
— Тело трогали?
— Нет, улики же можно уничтожить…
— Опыт имеешь? — остро глянул на меня безопасник
Ну и что теперь? Не признаваться же, что я бывший следователь с Генпрокуратуры и опыт у меня более чем солидный…
— Книжки читал… И фильмы смотрел… — пробурчал я
— Хорошо — безопасник не стал выяснять дальше — надо в аппарат ГВС позвонить, пусть представителя пришлют. И местных привлечь, хотя это их и не касается совсем… Тело где лежит?