— Это не наше дело, — твердо ответил Остин. — Это дело полиции. Собственно, полиция уже свое дело не сделала. Они наверх заглядывали? Не догадались… — Он задохнулся и заключил: — Одно точно известно: нас с тобой подставили.
— Подставили? — Салли подавленно заморгала. — Кто?
— Та самая Саттон хотела, чтобы мы нашли книги! Сплела байку насчет срочной оценки, пока родня не добралась. Ей было нужно, чтоб первыми здесь побывали посторонние люди. — Он взмахнул руками. — Мы должны были найти! Теперь будет клясться всеми святыми, что ничего не знала!
— Думаешь, знала?
Она никак не могла поверить.
— Черт возьми, разумеется, знала… знает! Предполагаю, книги, выставленные внизу напоказ, и, может быть, те, что в спальне, куплены законно за деньги. Остальные украдены. Господи, почему меня не было, когда она в офис явилась! Я бы учуял крысу. Ты ничего не могла заподозрить… не огорчайся!
Остин встревожился, видя на лице Салли ужас, смятение, положил ладони ей на плечи.
— Ты ни в чем не виновата. Не могла догадаться, к чему она клонит. А я давно в этом бизнесе…
Она повернулась к нему:
— Бодикот был вором! Я так его жалела… А он вор.
Глаза наполнились слезами.
— Ох, Салли, — вымолвил Остин.
И прямо здесь, среди краденых книг, поцеловал ее.
— Вот какой запах я учуял, — провозгласил Алан Маркби. — Старые кожаные переплеты. Вспомнил о лошадях. А на самом деле о седлах. Старый черт! Я гадал, не прячет ли он оскорбительные письма к Лайаму. В тот вечер что-то запер в ящике, прежде чем впустить меня в комнату. А он наверняка убрал с глаз долой украденное сокровище. Что касается полиции, то скажу с сожалением, что она допустила халатность. Я прямо указал сержанту Джонс на книжный шкаф, она отправила пару констеблей проверить. Те выполнили задание буквально. Им было велено убедиться, что ничего не пропало. Поскольку коттедж завален вещами под самую крышу, они доложили, что все на месте. Им даже в голову не пришло, что они наткнулись на кучу краденого добра! Решили, что Бодикот барахольщик, как многие старики. Посмеялись, пошутили над содержимым коттеджа. Теперь Винтер наверняка позаботится, чтобы больше вообще никогда не смеялись… Если миссис Саттон знала о книгах в верхней комнате, то наверняка прокляла полицейских. У нее не осталось другого выбора, кроме прямого обращения к Салли. Между нами говоря, я уверен, что Остин прав. Она хотела, чтобы книги нашел кто-то другой.
— Я сперва возмутилась, — призналась Салли. — Подумала: гадкий старый мошенник! Потом еще сильней его пожалела. Он любил книги. Покупал, что мог, и самовольно брал то, чего не мог себе позволить. Год за годом собирал чужие книги. Знаете, там есть экземпляры из публичных библиотек. Обычные издания в матерчатых обложках. Кроме самих библиотек, ни для кого никакой ценности не представляют. Он тащил все, что попало и где попало. Скажем, Библию семнадцатого века с параллельными текстами на трех языках: латинском, греческом и иврите. Он ее даже читать не мог! И все-таки очень печально. Представьте, как старик в полном одиночестве сидит над книгами, гладит корешки, страницы, вглядывается в непонятный причудливый шрифт… Бедный мистер Бодикот!..
Алан Маркби улыбался.
— В чем дело? — спросила Мередит.
— Просто думаю о несчастном Винтере, которому придется во всем разбираться, — мечтательно ответил он.
Глава 12
— Последняя соломинка! — Лайам швырнул кейс на кухонный стол. — Теперь Бодикот — враг номер один в мире библиотекарей и книготорговцев. Клептоман. Я всегда знал, что он ненормальный.
— У меня голова болит, — сказала Салли. — Не шуми.
— Голова болит? Моя голова вот-вот треснет! Абсолютно ясно, здесь нельзя работать. Деревенская тишина и покой? — хмыкнул он. — Посреди Пиккадилли-Серкус в час пик гораздо тише и спокойней. Поверишь, Совет по искусству и древностям прислал сотрудника! Библиотекари со всей страны побросали работу и повалили в бамфордский участок осматривать трофеи из коттеджа. Не говоря уже о журналистах. Видно, в данный момент новостей маловато, если даже таблоиды жаждут поместить снимок логова Бодикота. Один проныра меня пробовал интервьюировать!
Он принялся расхаживать по кухне, размахивая руками, едва не сбивая посуду. Видно, читает лекцию студентам, с горечью думала Салли. Бог свидетель, голос у него громкий, наверняка слышно на другом краю деревни.
— Книги уже просмотрены. — Она зажала виски ладонями. — Все кончено, Лайам. Библиотекари, полицейские и остальные разъехались.
— Надолго? Не уверен. До следующей идиотской заварухи. Я тебе говорю, не могу здесь работать! Беру свои записи в лабораторию, буду писать у себя в кабинете. Можно там оставаться с таким же успехом, как брать отгулы и торчать в коттедже.
— Ты все равно туда ездишь по два-три раза каждую неделю, — ответила Салли, несколько оживившись. — Значит, не из-за Бодикота и книг уезжаешь?
Лайам оглянулся с порога с кейсом в руках:
— Что это значит?
Не надо ссориться. Скандал с утра пораньше выбьет из колеи на весь день. Надо ехать на службу. И голову в порядок привести.
— Слушай, иди уже. Вечером встретимся.
Он пристально смотрел на нее.
— Прими аспирин. — Замешкался, как бы придумывая более радикальное средство. Ничего лучшего не придумав, добавил: — Выпей свою травяную бурду. Ты ж на нее просто молишься.
Салли кивнула, он сгорбился и вышел. Через несколько минут машина отъехала.
Без него на кухне стало тихо, как после шторма. Она встала, пошла к раковине, пустила горячую воду, чтобы вымыть посуду. Остин уговорил раньше десяти не являться. Есть время навести порядок.
Мытье посуды произвело лечебный эффект. Аккуратно расставив посуду и протерев столы, Салли почувствовала себя гораздо увереннее. Только головная боль не уходила, тупо билась в висках. Девяти еще нет. Надо заварить чай перед уходом.
Она провела рукой над горшочками с травами, наконец нерешительно остановилась на старой баночке из-под маргарина, подарке Бодикота.
— Бедный старик… — пробормотала Салли. Сняла крышку, поднесла банку к носу. — Фу!..
Запах не самый приятный. Возможно, травы с лета лежат в закупоренной банке. Она ее встряхнула. Какая-то смесь. Ничего не поймешь. Кое-что похоже на пиретрум. Поможет от головной боли? Разок можно попробовать. Банка не выброшена исключительно потому, что это было бы оскорблением памяти старика. Он подарил ее с добрым намерением. Почему бы не выпить?
Вкус тоже противный. Салли сморщилась при первом глотке, решительно допила почти до конца, остатки выплеснула в раковину. Умиротворив дух покойного мистера Бодикота, взяла баночку и выбросила в мусорное ведро.
В дальнейшем решила придерживаться своих проверенных рецептов. Как всегда, налила термос, сунула в сумку, готовая к отъезду. Вдруг осознала, что голова прошла. Значит, чай все же подействовал!
Салли вышла и приступила к нудному ритуалу осмотра машины. Утешало только сознание, что предписания полиции выполняются. Разумеется, нет ни малейшей уверенности, что удастся обнаружить взрывное устройство. Она наклонилась, осмотрела днище с помощью старого зеркала, прикрепленного к теннисной ракетке, чтобы разглядеть местечки, невидимые снаружи. При этом чувствовала себя довольно глупо. Лайам посмеивался над самодельным миноискателем, но однажды она застала его с ракеткой в руках. После этого он больше не упоминал о нелепом устройстве, однако по-прежнему им пользовался.
На переднем мосту обнаружился непонятный темный нарост. Боже!.. Нет, просто грязь. Салли вздохнула с облегчением. Теперь надо поднять капот, взглянуть на двигатель. Никаких проволочек, никаких проводов. Хотя, глядя правде в глаза, приходится признать, что если мина должна взорваться при повороте ключа зажигания, то она установлена так, чтоб никто ее не обнаружил. Остается надеяться на мгновенную гибель. Остаться без ног хуже, гораздо хуже. Или нет? Вопрос достойный самого тщательного обсуждения.
Салли захлопнула капот, постояла на месте. Дело утомительное, много сил отнимает. Ночью она плохо спала, размышляя о причинах сложившегося положения. Сто лет уже не высыпалась нормально. Остин отметил, что вид у нее усталый. Не понимает — или понимает? — что она специально стремится пораньше уехать из дома. Чем дальше от коттеджа, тем легче на сердце, а при возвращении, наоборот, чем ближе, тем тяжелее. У Остина свои планы. Как будто у нее проблем мало.
Она села за руль, включила зажигание даже не задумавшись. Машина не взорвалась. Салли осторожно вывела ее задом с подъездной дорожки и повернула к Бамфорду.
Алан Маркби вошел в здание регионального управления и направился к своему кабинету. По пути прошел мимо комнаты, где расположился Прескотт с двумя коллегами. В открытую дверь видно, что все сгрудились вокруг стола, что-то рассматривают. С ними Пирс, растерянный и мрачный.
Суперинтендент заглянул:
— Что тут происходит? Собрание Союза матерей?
Прескотт оглянулся с ухмылкой:
— В местной газете портрет инспектора, сэр!
— Ах да, — вспомнил Маркби. — Дайте посмотреть.
Ему передали газету. Пирс, уныло стоявший поодаль, пробормотал:
— Нечего шум поднимать.
Действительно. Пожалуй, это наименее сомнительное изображение полицейского, «которое он когда-либо видел. Пирс с Тессой позируют перед собственной парадной дверью, на снимке почему-то видны только головы. То есть голова Тессы и голова Пирса с плечами, поскольку он выше. У Тессы напряженное и жестокое выражение, Дэйв тупо ухмыляется.
— Она специально прическу сделала, — сообщил Пирс похоронным тоном. — Жутко расстроилась. То есть когда увидела. Я похож на неотесанного деревенского болвана! Требовала позвонить в редакцию, пожаловаться. Не видно ни дома… ни собаки.
— Бывает хуже, Дэйв, — успокоил его Маркби. — С газетными снимками не угадаешь. Вы смотритесь неплохо. Передайте Тессе, прическа очень милая.
Страшное дело, думал он. Хорошенькая девочка, но к круглому личику никак не идут закрученные штопором пряди и пучок, залитый лаком, из-за чего она смахивает на деревенскую бездельницу.
Он протянул газету Пирсу, недоверчиво взглянувшему на страницу со снимком.
— Маме понравится, — сказал Дэйв, не сильно утешаясь этой мыслью.
В дороге Салли ощутимо расслабилась. Она была еще уставшая, но уже не раздраженно уставшая. Скорее заторможенная.
И в результате затормозила буквально, чего не следовало делать. Она приказала себе сосредоточиться, принялась старательно подмечать всякие мелочи в качестве упражнения на внимание и мысленно их комментировать.
Какое погожее утро. Какие красивые лошади в поле, заботливо накрытые красочными попонами. Слава богу, морозов больше нет. Удивительно, что скоро Рождество. Кстати, еще не куплены поздравительные открытки. Если сейчас не купишь, лучшие разберут. И список не составлен. Где-то остался прошлогодний. Кочка, ухаб… Надо запомнить, на обратном пути объехать.
Впереди кто-то едет на велосипеде. Ведя машину с предельной осторожностью, Салли догнала Ивонну Гудхазбенд, проворно крутившую педали старинного велосипеда с проволочной корзинкой впереди. На ней практичный твидовый костюм, голова повязана шарфом. Увидев, кто сидит за рулем, Ивонна просигналила. Салли притормозила, остановилась. Но проехала все равно далеко, поэтому только через минуту увидела в зеркале.