Это уже ни в какие рамки приличия не вписывалось, но мне отчего-то стало смешно. Голову вскружил азарт — или винный хмель, хотя одного глотка было маловато даже ребенка, не то что для взрослой леди.
— Не забыла, сэр Вольный Стрелок. Правда, меня мучают сомнения — не разлучились ли вы танцевать за долгие годы отшельничества в Марианском лесу?
— Вот сейчас и проверим, — подхватил шутку Фаулер, нисколько не обидевшись.
Он помог мне встать и увлек к центру зала — как раз вовремя, потому что оркестр уже начал наигрывать музыку.
Первыми, разумеется, танцевать начали Его величество и герцогиня Альбийская. Мы пошли третьей парой — Фаулер то ли впрямь сгорал от нетерпения, то ли талантливо изображал, что горит. Откровенно говоря, я уже пожалела, что согласилась на танец с ним. Слишком тесный контакт предполагал вальс… Баронету, на его счастье, хватало ума держать правую руку как полагается — под лопаткой, а не на талии или, упаси Святая Генриетта, еще ниже. Но на этом, увы, приличное поведение и заканчивалось.
Кажется, во сне леди Милдред говорила, что после одного-единственного вальса с Фредериком в ней вспыхнуло пламя любви. Мне же хватило минуты рядом с Фаулером, чтобы воспылать совсем иным чувством.
— Ваши глаза, леди Метель, похожи на покрытые льдом озера…
«Вот и не смотрите — простудитесь».
— Леди, вы пахнете, как нежный цветок лилии…
«Это оскорбление, или он правда никогда не нюхал лилий?»
— Вы грациозны, как трепетная лань, прекрасны, как снежный рассвет, и скромны, как Святая Генриетта…
«Вы оригинальны в комплиментах, как должник перед кредитором».
— При взгляде на вашу шею, леди Метель, я думаю лишь о поцелуях…
«При взгляде на вашу шею, баронет, я думаю о виселице».
Думать можно было что угодно. Но вслух приходилось ограничиваться тихим и вежливым «Сэр Фокс, как можно!» — и отчаянно пытаться не покраснеть.
Не от смущения.
От приступа печально известного фамильного гнева Валтеров.
— Благодарю вас за танец, прекрасная леди Метель, — с ухмылкой поклонился мне Фаулер, когда вальс наконец-то закончился. — Могу ли я посметь надеяться на удовольствие пригласить вас снова?
Все положенные вежливости и любезности застряли у меня в горле.
— Прошу прощения, но следующий вальс я обещала своему спутнику, — вместо гордого ответа получился невнятный писк. — А вот и он, еще раз прошу прощения! — я улыбнулась напоследок и, развернувшись, ринулась прямо в толпу, благо навстречу как раз шла компания глупо хихикающих девиц примерно одного возраста — видимо, это был их первый бал.
— Куда же вы, леди Метель? — Фаулер уже не скрывал смеха. — Прошу, пообещайте мне еще один танец! Ради всего святого!
— Только через ваш труп, — пробормотала я, не оглядываясь, и по рассеянности едва не сбила с ног даму в пышном ярко-розовом платье. — Ох, простите…
— Леди Абигейл?!
— Леди Виржиния?!
— Ну, я тут леди Метель…
— А я — Яблочная Фея, — шумно выдохнула герцогиня. Я подавилась смешком и заработала укоризненный взгляд. — Не смейтесь, это все мои подлецы придумали. Я хотела сказать — сыновья…
— Я поняла.
— Вот и славно. Как насчет бокала вина?
Я невольно оглянулась, ища глазами Фаулера, и нервно передернула плечами.
— Очень своевременное предложение, леди Абигейл. Боковые залы уже открыли?
— О, да. И один весьма обходительный Святой Герман обещал поухаживать за мною, — Абигейл лениво взмахнула веером. — Не смотрите на меня так, леди Виржиния. Я сама удивилась, когда увидела виконта Миррей нарядившимся монахом. Но это забавно, и, кроме того, виконт неизменно галантен, скромен и тих, в отличие от некоторых, — герцогиня вздрогнула.
Мне стоило очень больших усилий, чтоб вновь не обернуться, убеждаясь, что никакого Фаулера поблизости нет.
«В конце концов, не самоубийца же он — подходить ко мне, когда рядом Абигейл, да еще такая сердитая», — здраво рассудила я и последовала за герцогиней, которая уверенно семенила к распахнутым дверям одного из боковых залов.
— А с кем вы пришли, Виржиния? — шепотом поинтересовалась Абигейл, когда мы отдалились от толпы на достаточное расстояние.
— С маркизом Рокпортом, — благоразумно солгала я. Все равно уличить меня Абигейл не сможет. Раз она задает подобные вопросы, это значит, что появление леди Метели в компании лорда Аякаши прошло незаметно. Рассказывать же о том, что моим спутником стал Эллис, было бы верхом непредусмотрительности.
— О, и как он? — заметно оживилась Абигейл.
— Все такой же, — уклончиво ответила я. — Вы помните, как относилась к нему леди Милдред? — герцогиня осторожно кивнула, и пышные розовые цветы на шляпке у нее плавно колыхнулись. — Так вот, мои чувства ближе к тем, что испытывал отец.
— Покойный лорд Эверсан? — Абигейл нахмурилась. — Помнится, дорогая, недавно вы были о маркизе совсем, совсем иного мнения!
— Времена меняются, — пожала я плечами. Правильней было сказать, что времена возвращаются— старые, благословенные, когда маркиз казался мне защитником и человеком едва ли не более близким, чем отец… Но зачем запутывать Абигейл еще больше? Она всегда дружила с леди Милдред и, следовательно, во многом перенимала от нее суждения — в том числе и о людях.
Мы не успели ни поговорить толком, ни даже дойти до зала, когда краем глаза я заметила синее никконское одеяние — и вспомнила, что хотела сделать после танца с Фаулером.
Хрупкая леди в розовом кринолине, пытавшаяся вести в танце…
Проклятый баронет, сбил меня с мысли своими выходками!
— Абигейл, простите меня ради всех святых! — порывисто обернулась я к подруге. — Я вспомнила сейчас о совершенно неотложном деле. Мне срочно надо кое-кого найти!
— Виржиния, как же так! — с обидой воскликнула герцогиня, но, взглянув на меня повнимательней, смягчилась: — Могу я помочь вам?
— Нет, — быстро ответила я, оглядываясь, но Эллис уже как испарился. — Не стоит. Лучше скажите, где мы потом можем встретиться? Мне, право, неловко, что я так быстро ухожу…
— Не волнуйтесь, Виржиния, я же понимаю, что вы не поступили бы так без причины! — Абигейл прижала пухлую руку к груди. — После третьей кадрили я буду отдыхать там, в том зале. Наверное, у окна. Если получится — приходите! Если нет… Тогда непременно навестите меня во вторник утром, я настаиваю!
— Обязательно, — клятвенно пообещала я и поспешила обратно в гущу толпы, выискивая Эллиса глазами.
Синий, пурпурный, золотой, черный, белый, розовый, снова белый, голубой, синий с золотом… От буйства красок у меня зарябило в глазах. И как, скажите на милость, отыскать одного-единственного детектива среди сотен гостей?
Я замедлила шаг.
Если следовать логике, то Эллис должен находиться неподалеку от марсовийских дипломатов. Конечно, костюмы у них не слишком приметные, но почти одинаковые, а значит найти их будет не так уж сложно. Нужно только оглядеться получше.
Увлекшись поисками Эллиса, я сама не заметила, как едва не выскочила на самую середину зала. Совершенно не вовремя — как раз начала играть музыка. Веселая, но в то же время плавная; любимый контрданс Его величества, «Река»!
Ох, сейчас же танцевать будут все без исключения! А я стою, как столб — одна, без пары… Святые небеса, какой позор!
В полном смятении я попятилась, пытаясь скрыться куда-нибудь — хоть в тень колонны спрятаться, хоть к стенке прислониться, изображая усталость. Но, как нарочно, столкнулась с кем-то и едва не упала.
Едва .
Меня подхватили.
И — закружили в танце.
— Простите, сэр, — я ошарашенно хлопала ресницами. Разум мой пребывал в прострации, а ноги, будто сами по себе, выписывали сложный рисунок танца — вот оно, следствие накрепко заученных еще в детстве уроков. — Вы меня с кем-то перепутали?
Мой спаситель хранил молчание.
— Сэр, я…
Высокий, сильный, в медной маске, полностью закрывающей лицо… Костюм у него был, на мой неопытный взгляд, алманский — роскошный черно-красный сюртук старинного покроя, прямые брюки, заправленные в сапоги. На широком поясе крепилась застежкой серебристая флейта. Каштановые волосы были собраны в низкий хвост и перевязаны черной лентой. На смуглых запястьях — браслеты из чередующихся мелких монеток, колокольчиков и кожаных шнурков. Ногти — ухоженные, хоть и коротко остриженные… и, вопреки строжайшим правилам, никаких перчаток. Значит, я могла бы ему отказать в танце. Но отчего-то делать этого не хотелось совершенно.
Двигался он легко и непринужденно, что выдавало в нем человека, привычного к светским развлечениям. Уверен в себе? Не впервые на подобном балу? Почему он мне помог?
— Сэр, вы…
Честно говоря, я не рассчитывала на ответ, и поэтому даже не нашла в себе сил договорить. Но незнакомец вдруг произнес с сильным иностранным акцентом:
— Простите, что украл ваш танец.
Из-за медной маски голос был сильно искажен, но все же он показался мне приятным.
По спине прокатилась волна мурашек, а затылок вдруг стал легкий-легкий.
— Вы спасли меня. Не извиняйтесь, — я помедлила. Расхождение, сближение, четыре шажка вокруг невидимого центра — взгляд глаза в глаза. Кажется, у него они темные. — Кто вы?
— Крысолов, — кажется, он улыбнулся. — А вы — прекрасная леди… самая прекрасная в целом свете.
Если б такие слова произнес кто-то вроде Фаулера, я бы обратила на них не больше внимания, чем на птичий щебет по весне — приятно, но бессмысленно. Пустой флирт, дань традициям… Однако сейчас меня как жаром обдало.
Кем бы ни был этот Крысолов, он не просто отвешивал глупые комплименты — он верил в то, что говорил. Так мне подсказывал не только опыт владелицы кофейни, но и то самое загадочное и неуловимое чувство, которое принято называть женской интуицией.
— Благодарю, сэр.
От меня — книксен, от него — поклон, затем девять шагов вперед, отвернувшись друг от друга, легонько соприкасаясь кончиками пальцев. Как два берега, между которыми бежит река — далекие, но все же составляющие одно целое.
Близкие, но разлученные навеки.
— Расскажите о себе, — попросила вдруг я и сама удивилась; это не было всего лишь проявлением вежливости, мне хотелось больше узнать о своем спасителе. — Откуда вы родом?
— Я не аксонец, хотя во мне есть и аксонская кровь… предположительно.
— Так откуда вы?
— Предки мои происходят с юга. Наверное.
— Да вы смеетесь надо мною!
Честно говоря, я и сама уже смеялась.
— Нет, — голос Крысолова был спокоен и тих. — Но маска должна остаться маской, иначе колдовство развеется.
Стройный поток танцующих рассыпался по всему залу на отдельные пары. Каждая — как маленький водоворот: дама в центре, а вокруг нее идет по все сужающемуся кругу кавалер — посолонь. И так — до тех пор, пока они не сойдутся достаточно близко, и руки их не соединятся.
— Тогда расскажите о своей маске.
— Если так желает леди… — вот теперь он точно смеялся.
— Леди желает, — улыбнулась я и топнула ногой. Немного не по правилам танца, зато выразительно.