Да, во время ленча он ходил в кафе. Съел сандвич. Он занимается транспортировкой и продажей вин. Его офис в Шрусбери.
Да, его жена была много моложе. Ей двадцать два. Он не мог говорить о Реджине не запинаясь, словно язык и губы не слушались его.
- Она всегда п…п… проводила п…п… пятницу, работая в цветочном м…м… магазине… п… подруги.
- Почему?
Дональд непонимающе посмотрел на инспектора криминальной полиции, сидевшего напротив него за обеденным столом в столовой. Гарнитур антикварных стульев исчез. Дональд сидел в плетеном кресле, принесенном из солярия. Инспектор, констебль и я - на кухонных табуретках.
- Что?
- Почему она работала по пятницам в цветочном магазине?
- Она… Она… Я… нравится…
- До замужества Реджина занималась цветоводством, как художник, - быстро вмешался я, - и любила возиться с цветами. В пятницу она обычно украшала цветами столы и помещения для танцев, свадеб, разных торжеств… - «И составляла венки для похорон тоже», - подумал я, но не смог произнести вслух.
- Благодарю вас, сэр, но я уверен, что мистер Стюарт может и сам ответить на вопрос.
- А я уверен, что не может.
Инспектор криминальной полиции переключил внимание на меня.
- Он слишком потрясен, - добавил я.
- Сэр, вы врач? - В голосе проскользнуло вежливое недоверие, именно недоверие, у меня нет сомнений, что я нашел правильное определение его отношения к Дональду и ко мне. Когда я отрицательно покачал головой, он перевел взгляд на Дональда, жевавшего губы, потом снова на меня. Глаза быстро оценили мои джинсы, поношенную брезентовую куртку, желтовато-коричневый свитер, запыленные туристские ботинки и невозмутимо уставились мне в лицо.
- Итак, сэр. Фамилия?
- Чарльз Тодд.
- Возраст?
- Двадцать девять.
- Занятие?
- Художник.
Констебль бесстрастно записывал в карманный блокнот эти детали, конечно же, проливающие яркий свет на совершенное преступление.
- Картины или что-то еще? - спросил инспектор.
- Картины.
- Как вы провели этот день, сэр?
- В два тридцать сел в Паддингтоне на поезд, а от местной станции пришел сюда пешком.
- Просто визит или с целью?
- Я приезжаю сюда раза два в году, и сейчас тоже, без особой цели.
- Значит, близкие друзья?
- Да.
Он спокойно кивнул и опять переключил внимание на Дональда, но вопросы задавал терпеливо, без нажима.
- В какое время, сэр, вы обычно в пятницу возвращаетесь домой?
- В пять. Примерно, - чуть слышно ответил Дональд.
- И сегодня?
- Так же. - Судорогой ему свело лицо. - Я увидел… дом разгромлен… Я позвонил…
- Да, сэр. Вы позвонили нам в шесть минут шестого. И после того как вы позвонили, вы вошли в гостиную и увидели, что вещи украдены?
Дональд не ответил.
- Если вы помните, сэр, наш сержант нашел вас там.
- ПОЧЕМУ? - с болью произнес Дон. - Почему она приехала домой?
- Надеюсь, мы это выясним, сэр.
Расспросы продолжались и продолжались и, насколько я мог судить, ничего не дали, кроме того, что довели Дональда почти до обморочного состояния.
Хотя мне было бы стыдно в этом признаться, но я страшно проголодался, потому что с утра ничего не ел. Я с горечью представил обед, который заранее предвкушал, Реджина добавляла во все блюда специи, травы и вина и превращала каждое застолье в праздник гурманов. Реджина, с шапкой темных волос, веселая и беззаботная, всегда готовая улыбаться и шутить. Безобидное существо… И попала в такую страшную историю.
В какой-то момент этого вечера тело погрузили в «Скорую помощь» и увезли.
Я слышал, когда Реджину выносили, но Дональд, скорее всего, не понял значение шума, вызванного выносом тела. Наверно, его сознание выставило барьеры против такого ужаса.
Инспектор наконец поднялся и незаметно потянулся, чтобы избавиться от судороги, вызванной долгим сидением на кухонной табуретке. Он сообщил, что сейчас уедет и вернется утром, а констебль останется в доме дежурить всю ночь. Дональд с отсутствующим видом кивнул, по-моему, он не слышал ни единого слова и, когда инспектор ушел, по-прежнему неподвижно сидел в плетеном кресле не в силах встать и куда-то двигаться.
- Пойдем, - сказал я, - надо лечь.
Я взял его за руку, поднял на ноги и повел по лестнице в спальню. Он не сопротивлялся и шел будто во сне.
В спальне, его и Реджины, грабители тоже устроили погром, но комната для гостей с двуспальной кроватью, приготовленная для меня, осталась нетронутой. Он в одежде рухнул на постель, закрыл рукой глаза и в отчаянии без конца повторял вопрос, на который нет ответа и который во всем мире задают попавшие в беду:
- ПОЧЕМУ? Почему это должно было случиться с нами?
Следующую неделю я провел с Дональдом, и со временем вопросов становилось все больше и больше, но ответ нашелся только на один из них.
Самый легкий вопрос. Причина, по которой Реджина раньше обычного вернулась домой. В ней и в ее подруге, владелице цветочного магазина, уже несколько недель накапливалось взаимное раздражение. В эту пятницу оно прорвалось и вылилось в ссору, достаточно обидную, чтобы Реджина немедленно ушла. Она уехала примерно в два тридцать и, скорей всего, прямо отправилась домой. Врачи считали, что она была мертва часа два до того, как по вызову Дональда в пять часов шесть минут прибыла полиция.
Об этом в субботу днем инспектор сообщил Дональду. Дональд заплакал и вышел в сад.
Инспектор Фрост, человек по натуре холодный и уравновешенный, спокойно вошел в кухню и встал возле меня, наблюдая в окно, как Дональд понуро бродит по осеннему саду.
- Я бы хотел, чтобы вы рассказали, какие отношения были между мистером и миссис Стюарт?
- Что вы хотели бы услышать в ответ на вопрос КАКИЕ?
- Насколько они были привязаны друг к другу?
- А вы сами не видите?
- Интенсивность печали, - после паузы невозмутимо начал он, - не всегда служит надежным показателем интенсивности чувства любви.
- Вы всегда так разговариваете?
Чуть заметная улыбка мелькнула и тут же исчезла.
- Я всего лишь процитировал положение из учебника психологии.
- Слова «не всегда» означают, что обычно она служит показателем, - сердито бросил я.
Он моргнул.
- Ваш учебник несет ахинею, - добавил я.
- Чувство вины и угрызения совести могут выражаться в форме отчаяния и горя.
- Опасную ахинею. Насколько я мог заметить, у них даже еще не кончился медовый месяц.
- После трех лет брака?
- А почему бы нет?
Инспектор пожал плечами и ничего не ответил. Я отвернулся от окна, где среди яблонь мелькала скорбная фигура Дональда, и спросил:
- Какая вероятность, что пропавшие из дома вещи будут возвращены?
- Я бы сказал, совсем небольшая. Если дело касается антиквариата, то вещи успевают переплыть океан раньше, чем хозяин вернется из отпуска.
- Но в данном случае хозяин никуда не уезжал, - возразил я.
- В последние годы произошли сотни схожих ограблений, но всего несколько предметов удалось найти. Торговля антиквариатом в наши дни - доходный бизнес. - Он вздохнул.
- Воры такие знатоки? - скептически удивился я.
- Отчеты службы тюремных библиотек свидетельствуют, что заключенные чаще всего требуют книги об антиквариате. Мелкие карманники, выйдя на свободу, тотчас же переключаются на антиквариат.
Иногда этот инспектор, сорокатетний мужчина в хорошо сшитом сером костюме, с волосами песочного цвета, говорил, как нормальный человек.