Мотор заработал.
- Какой мотор? - удивилась Сара.
Портер равнодушно посмотрел на нее.
- Что мы планировали, - терпеливо объяснил он, - случилось.
- О-о-о…
Портер снова придвинул наушники, слушал и обращался только ко мне:
- Он схватил наживку.
- Дурак, - сказал я.
По лицу Портера проскользнуло что-то похожее на улыбку, то есть он улыбнулся так, как умел.
- Все жулики дураки, в том или в другом смысле.
Семь тридцать. Я вскинул брови и посмотрел на Портера. Он покачал головой.
- Не обо всем можно говорить по радио, - объяснил он, - потому что слушают разные уши.
Как в Англии, подумал я. Пресса часто узнает о преступлении раньше, чем полиция. И мышь может услышать, что ей поставлена западня.
А мы все ждали. Время медленно уходило. Джик зевал, у Сары потемнели от усталости глаза. За дверями бурлила деловая жизнь богатого отеля, гости в прекрасном настроении громко обсуждали перспективы завтрашних соревнований, последних в этом карнавале с участием лошадей.
По программе карнавала в субботу дерби, во вторник Кубок, скачки для трехлетних кобыл (которые мы пропустили) в четверг и завтра - международные соревнования. Ни один серьезный любитель скачек, если у него хватит денег, не уедет домой, пока не закончится последний заезд.
Портер снова надвинул наушники и застыл, а потом вдруг прошептал:
- Он здесь.
По какой-то необъяснимой причине у меня быстро-быстро застучало сердце. Я отлично понимал, что нам ничего не грозит, но сердце гудело, как церковный орган.
Портер снял наушники, поставил приемник на стол управляющего и вышел в вестибюль.
- Что мы будем делать? - спросила Сара.
- Ничего, только слушать.
Мы втроем подошли к двери, приоткрыли ее на шесть дюймов и слушали, как гости отеля берут ключи от номера, спрашивают, нет ли им писем или сообщений, узнают, где найти мистера или миссис такого-то или такую-то и как проехать в Турэк.
Затем вдруг раздался знакомый голос, от которого у меня пробежала электрическая искра от макушки до кончиков пальцев. Уверенный, не ждущий неприятностей голос:
- Я приехал забрать вещи, оставленные здесь во вторник мистером Чарльзом Тоддом. Он сказал, что они в камере хранения. Вот его письмо, в котором он поручает мне забрать его вещи.
Донесся шелест бумаги: служащий разворачивал письмо. Сара от удивления вытаращила глаза.
- Вы писали это письмо? - прошептала она.
- Нет, - покачал я головой.
- Благодарю вас, сэр, - прозвучал голос служащего. - Будьте добры, подождите минутку, сейчас я принесу вещи.
Наступила долгая пауза. Мое сердце по-прежнему имитировало орган, но ничего не случилось.
- Вот вещи, сэр. - Служащий вернулся. - Здесь картины.
- Совершенно верно.
Потом донесся шелест перебираемых полотен и голос клерка совсем рядом с нами:
- Я вынесу их вам, сэр. - Звук шагов, клерк обходит стойку, выходит в вестибюль. - Вам помочь донести до машины?
- Нет, нет, спасибо. - Теперь, когда он держал в руках то, за чем пришел, в голосе слышалось нетерпение. - Большое спасибо. До свидания.
- Это все? - разочарованно начала Сара, и в тот же момент раздался громкий голос Портера, будто топором расколовший плюшевый покой «Хилтона»:
- Если вы не возражаете, мы позаботимся об этих картинах. Портер, городская полиция Мельбурна.
Я открыл немного дверь и выглянул наружу. Портер стоял, как пограничный столб, огромный и сильный, и требовательно протягивал руку к папке.
По бокам от него двое полицейских в штатском. У парадного входа еще двое в форме. По-видимому, были и другие у запасных выходов. Они не оставили ему возможности скрыться.
- В чем дело… Инспектор… Я только выполняю поручение… моего юного друга, Чарльза Тодда.
- А эти картины?
- Понятия не имею, что это за картины. Он просил меня забрать их.
Я спокойно вышел из кабинета управляющего в вестибюль и оперся на стойку, за которой сидели служащие «Хилтона». Он был всего в шести шагах вправо от меня. Можно протянуть руку и коснуться его. Я надеялся, что Портер посчитает такое расстояние достаточным.
Гости «Хилтона» почувствовали что-то необычное и стояли полукругом, наблюдая за происходящим.
- Мистер Чарльз Тодд просил вас забрать эти вещи? - громко спросил Портер.
- Да, совершенно верно.
Портер резко перевел взгляд на меня:
- Вы просили его?
- Нет, - ответил я.
Взрывной эффект получился такой, какого хотела полиция Мельбурна, но гораздо больший, чем я ожидал. Это вовсе не была вежливая спокойная очная ставка, за которой следовал вежливый спокойный арест. Мне следовало бы помнить все свои теории о жестокости, лежащей в фундаменте одномерного сознания.
Я внезапно обнаружил, что смотрю прямо в глаза быка, попавшего в западню. Он понял, что собственными словами, собственным присутствием с картинами в руках вынес себе приговор. Ярость выплеснулась из него, словно гейзер, в бешенстве он потянулся к моей шее.
- Это же покойник, - завопил он, - засранный покойник!
Всем своим весом он навалился на меня, я потерял равновесие и упал на одно колено, придавленный двумя сотнями фунтов, затянутых в респектабельный деловой костюм. Я пытался отбиться кулаками, но безуспешно, его остервенелая злость заливала меня, будто лава. Один бог знает, что бы он сделал со мной, но люди Портера схватили его раньше, чем на плюшевой дорожке «Хилтона» совершилось кровавое убйство. Поднимаясь, я услышал, как лязгнули наручники.
Всклокоченный, тяжело дыша, он стоял в нескольких шагах от меня с дрожащими обузданными руками и налившимися кровью глазами. Покров цивилизации соскользнул с него, словно плащ, осталась одна мгновенно вспыхнувшая неуправляемая ярость. Обнажилась сердцевина натуры - безудержная жестокость.
- Привет, Хадсон, - сказал я.
- Простите, - формально бросил Портер. - Не предполагал, что он окажется дикарем.
- Станет самим собой.
- М-м-м?
- Он всегда был дикарем, - пояснил я. - В глубине.
- Вы, наверно, знаете. Я этого парня раньше никогда не видел. - Портер кивнул Джику и Саре, а потом мне и заспешил за своим уводимым полицейскими заключенным.
Мы смотрели друг на друга чуть опустошенным взглядом. Гости отеля еще немного потаращили на нас глаза и постепенно разошлись. Мы добрались до ближайшего голубого плюшевого дивана и опустились на него. Сара посередине.
Джик взял ее руку и сжал в своей. Она положила пальцы на мою руку.
Эта история продолжалась девять дней. Эта история тянулась полвечности.
- Не знаю, как вы, - сказал Джик, - а я бы не возражал против пива.
- Тодд, начинайте рассказывать, - потребовала Сара. Мы собрались наверху в спальне (моей), они оба в благодушном настроении, я в халате Джика, он и я осыпанные дезинфицирующим порошком.
- О Хадсоне? - Я зевнул.
- О ком же еще? Мы не дадим вам спать, пока не расскажете.
- Ладно… Я искал его или такого человека, как он, еще до того, как встретился с ним.
- Но почему?
- Из-за вина, - объяснил я. - Из-за вина, которое украли из погреба Дональда. Для того чтобы украсть это вино, мало знать, что там есть погреб и лестница за совершенно незаметной дверью, похожей на дверцу буфета… Я несколько раз приезжал туда и по два-три дня жил в доме, но даже не подозревал, что там существует погреб… Но, как сказал Дональд, надо еще приехать с соответствующей тарой, чтобы вынести бутылки. Ящики обычно рассчитаны на двенадцать бутылок… У Дональда украли больше двух тысяч бутылок.