Второй причиной бывает искривление позвоночника, зажимающее шейный нерв. Но и первое, и второе снимаются нежным массажем.
Отто видел, как летают головы в руках массажистов из индийских диаспор Африки: каждый раз казалось, что они вот-вот оторвутся от шеи. Потом массажист звонко стучал по черепу руками, сложенными в замок, тянул клиента за пряди волос. А иногда и вовсе поднимал вверх за голову. И клиент вместо того, чтобы закричать, расплывался в улыбке, свидетельствующей о полном и бесповоротном блаженстве.
Отто не решился на столь экстремальный массаж, а просто промял и прогладил мышцы под шапкой волос. Сначала от Тианы шла тяжелая испуганная энергия, а потом она расслабилась и словно повисла у него на руках.
— Лучше? — спросил Отто с предельно докторской интонацией.
— Не знаю, — прошептала она, не открывая глаз.
— Надо прогнать страх. Как вам кажется, в какой части тела он поселился? — Отто продолжил игру в доктора потому, что не чувствовал себя готовым к переходу в другой жанр.
— Тут! — Тиана положила ладони на солнечное сплетение.
— Как он выглядит? Как бы вы нарисовали его, если б были художником? — Отто понимал всю нелепость ситуации и теперь играл в психоаналитика.
— Это автомобиль! Старый черный «мерседес», который летит навстречу, как адская колесница!
— Вы очень тяжело пережили потерю мужа?
— Хочу говорить вам только правду. Я собиралась уйти от Гидона перед этим. Предчувствовала беду…
— Разлюбили? — Отто осторожно положил ее голову на подушку. — Я налью себе что-нибудь прохладное из холодильника?
И, не дожидаясь ответа, бесшумно, как кошка, подошел к бару-холодильнику, понимая, что любая лишняя секунда сидения так близко настаивала бы на продолжении телесного контакта.
Отто тихо приоткрыл дверцу, тихо налил в стакан соку. Тиана, словно не почувствовав, что он отошел, продолжала лежать с закрытыми глазами, не то справляясь с остатками боли, не то наслаждаясь освобождением от нее. Коты медленно и молчаливо полезли к ней на диван и уселись рядом.
— Гидон был физиком. И руководил испытаниями со стороны Израиля. У него, как бы это лучше сказать… началась мания величия. — Она снова завела монолог о своей жизни, но не так, как в прошлый раз, а мягко и умиротворенно. — Сначала кричал, что покажет мне испытания, что они почище, чем картины Сальвадора Дали, что чувствует себя Сальвадором Дали от физики. И что в его руках судьба планеты!
— Он заболел психически? — подсказал Отто.
— Скорее, перешел грань. После испытаний закатили невероятный банкет. Даже шампанское для банкета заказали из Парижа.
— А что испытывали?
Тиана села на диване, забыв о распахнутом халате, и удивленно уставилась на него, потом усмехнулась:
— Извините, Отто, я забыла, что вы король прачечных… После того как мы поженились, Гидон начал ездить в командировки в Неваду… Там, в пустыне, главный полигон для испытаний.
— Испытаний чего? — недоумевал Отто.
— Он стал раздражительным и подозрительным, практически параноиком. Стал много пить. — Она словно не слышала его вопроса. — Не представляете, как трудно жить в браке с человеком, существующим под грифом секретности! Как-то я вызвала его на откровенный разговор и поняла, насколько была несправедлива.
— Несправедлива?
— Он страдал от одиночества и невозможности поговорить о своих проблемах. Сказал, что его обманули — атомная программа в Пелиндабе была не вполне мирной! Подписав контракт, он попал в ловушку. Это означало полную потерю профессиональной репутации — ведь он всю жизнь боролся за нераспространение ядерного оружия! — Тиана говорила так, словно ей надо было освободиться от груза информации.
— Он догадался об обмане в США или здесь?
— Думаю, здесь. Если бы узнал в США, он мог бы сбежать.
— И бросить вас тут одну? — удивился Отто.
— Как говорят здесь черные: только дурак проверяет глубину сразу двумя ногами! Я бы его поняла, — кивнула она.
— У него были друзья? — спросил Отто.
— Нет. Он был замкнутый, недоверчивый. — Тиана подняла на него умоляющие глаза. — Вы поможете мне узнать, что с ним?
— Я??? — Отто отступил на шаг. — Но сыск — совсем не моя профессия.
— После того как провели испытания, поднялся шум. Не понимаю почему? Каждый год десятки стран проводят ядерные испытания. Гидон сказал, что такой же шум был, когда испытания провела Индия. В мирных целях, они даже назывались Laughing Buddha!
— Индия провела ядерные испытания? — удивился Отто. — Я думал, там главное оружие — боевые слоны!
— Отто, вижу, вы еще наивней, чем я. Гидон говорил, что весь мир боится апартеида с привкусом плутония!
Она встала с дивана, прошлась по комнате в полузапахнутом халате, забыв, что он был надет с целью обольщения.
Отто каким-то загадочным образом давал ей такое ощущение надежности, что желание излить ему душу каждый раз оказывалось сильнее желания попробовать расстегнуть пуговицы на его рубашке.
— После испытаний он стал еще невменяемей, вел себя как зверь, посаженный в клетку. А когда случилась автомобильная авария, понял, что его не оставят в покое. Конечно, он законченный эгоист, но иногда я думаю, что он мог исчезнуть, чтобы отвести беду от меня!
— Но ведь он гражданин Израиля, его должны были искать израильтяне, — напомнил Отто.
— Посольство Израиля направило официальный запрос, но что можно сделать, если нет ни человека, ни трупа? Официальные лица ЮАР только разводят руками, пожимают плечами и не устраивают никаких тебе дипломатических скандалов. — Она вдруг опомнилась, запахнула халат и даже завязала пояс. — Иногда мне кажется, что его могли украсть сами израильтяне!
— Тиана, простите, я ничего не понял. Понял, что были какие-то секретные испытания, что шампанское из Парижа заказали дорогое и что после банкета ваш муж сошел с ума. — Отто пододвинул кресло, усадил ее, сел напротив и взял ее за руку.
— Утром после банкета он первый раз сказал мне, что продаст информацию об испытаниях и станет миллионером. — Тиана говорила тоном, каким жалуются на свою неудавшуюся женскую судьбу.
— Парень не промах. Неужели, продав эту информацию, можно стать миллионером?
— Значительно быстрее стать покойником! Я отговаривала. Изменения в нем казались мне такими неприятными. Он все время куда-то уходил, прятался, боялся, оглядывался, прислушивался к каждому шороху в квартире. Жизнь превратилась в пытку. Я собралась при первой возможности улететь в Европу или Америку. Но не успела…
— Тиана, думаю, никаких испытаний и никакой атомной бомбы не было. Он просто сошел с ума. — Отто, успокаивая, смотрел ей в глаза. — Один мой приятель проиграл в рулетку чужие деньги, огромную сумму. И точно так же сошел с ума, все время твердил, что построил на эти деньги храм на острове, и этот храм спасет человечество!
— Так вы мне не верите? — Она выдернула руку и начала нервно ходить из угла в угол за его спиной.
— Я ничего не понимаю в физике, но я хорошо понимаю в человеческой психологии, без этого мой бизнес не шел бы в гору. Психам необходимы масштабные истории. С таким же успехом он мог рассказывать о нашествии инопланетян!
— Вы считаете меня полной дурой? — почти закричала она.
— Как головная боль? — попробовал поменять тему Отто.
— Да отстаньте вы со своей головной болью! Я вам говорю, что была на банкете после этих испытаний!
— Я думал, что массаж поможет! — Отто повернулся к ней и в прежней мягкой манере спросил: — Но если испытания секретные, кто же пустит на банкет жен?
— Видите фотографию над диваном? — раздраженно спросила Тиана.
Отто давно мозолила глаза фотография, на которой двое улыбающихся мужчин смотрели сквозь стекло влево, словно любовались заходящим солнцем. На шее у них висели темные очки с толстыми стеклами, а в руках были бинокли.
Тиана вспрыгнула на диван ногами, сорвала фотографию со стены, перевернула, отогнула зажимы и вытащила снимок из рамки.
Он оказался согнутым пополам, и на второй половине четко виднелся солидный ядерный гриб.
— Который ваш муж? — ревниво спросил Отто.
— Вот! — ткнула пальцем Тиана в тщедушного носатого очкарика. — Когда шел обыск, им просто не пришло в голову, что человек сложит фотографию ядерных испытаний пополам и повесит ее на самом видном месте! Теперь видите?
— Похоже на извержение вулкана, — заметил Отто. — Я жил в Италии, так выглядит Этна, когда сердится.
— Вы просто недалекий немецкий зануда! — закричала Тиана. — И не видите ничего дальше вашего носа, дальше ваших химчисток!
Отто аккуратно сложил фотографию, засунул ее в рамку и протянул Тиане. А потом ровным, многозначительным голосом, каким делают предложение, сказал:
— Мне все равно, было это испытанием атомной бомбы или началом Страшного суда. В связи с этим меня интересуют только ваше здоровье и ваша безопасность. Возможно, я просто ревную вас к покойному мужу, ведь он занимался чем-то значительным, а я только коммивояжер.
— Мне не важно, кто вы. Главное, чтобы вы были со мной, — прошептала Тиана, ожидая его дальнейшей реакции и чуть не становясь на носочки для поцелуя.
Отто отступил на шаг и твердо предупредил:
— У нас, немцев, есть пословица: «Heirat in Eile bereut man mit Weile». Это означает: «В поспешной женитьбе со временем раскаиваются».
— Хорошая пословица, а главное, вы вовремя ее произнесли! — сказала Тиана, прижимая фотографию к груди и не понимая, как вести себя дальше.
— Ужас в том, что я назначил на концерте встречу филателисту, который летел сюда из Европы десять часов. Вы позволите сходить в клуб, поговорить с ним о продаже марки и вернуться?
— Да, конечно, — растерянно ответила Тиана, хотя собиралась ответить: «Нет, конечно».
— А вам надо хоть немного поспать после приступа. Я вернусь, повешу фотографию на стену и буду вам вместо Проджети. И даже дам вам вместо нее лекарство. Где она держит ваши успокоительные лекарства?
— В спальне на туалетном столике, — капризно, как маленькая девочка, показала Тиана, согласившись с новыми правилами игры. — В резной шкатулке.
Отто отправился в спальню, словно она не могла сделать этого сама, влез в шкатулку, достал упаковки лекарств, рассмотрел их, налил воды в стакан, кинул туда таблетки и подал Тиане.
— Мне кажется, вы перепутали успокоительное со снотворным, — покорно сказала она, понюхав содержимое стакана. — Впрочем, все равно. — И медленно выпила, мерцая на Отто глазами.
— Вы услышите мой звонок или опять оставите дверь открытой? Может быть, взять ключи?
— Возьмите. Там, в прихожей, висят запасные. Я уже и так доверила вам самое главное, что есть в моей жизни, — сказала она тоном, означавшим «я тебя жду».
Отто взял в руки ее ладони, поцеловал их по очереди, сказал:
— Я скоро!
И побежал по лестнице из чугунных кружев вниз.
Глава девятая
В БАРЕ С УГО
Бар, в котором ждал Уго, находился возле парка. Отто шел, задирая голову на странные деревья, дружно склонившиеся в одну сторону. Они были без веток, только наверху торчала копна листьев, как у черного малыша, которого побрили наголо, оставив на макушке мелкие жесткие кудри. Прежде Отто никогда не видел ничего подобного.