К теории научной коноебли безусловно можно отнести и систему классификации женских сисек и жоп. Как-то, рассматривая колоду полупорнографических карт, я обратил внимание на сисечное разнообразие и понял, что с хаосом царящим здесь необходимо покончить. Пришлось разбить все существующее многообразие на 5 классификационных пунктов.
3. По форме - на Сферические, Сопряженные и Конические. С коническими ясно, они на конус смахивают. Сферические - по форме близки к полусфере. А сопряженные очень красивые, если смотреть в профиль: верхняя часть до соска вогнутая, а нижняя - выпуклая.
4. По устойчивости сиськи делятся на Стоячие (Стабилизированные) и Висячие (Дестабилизированные).
5. По фактуре - на Упругие и Мягкие.
Теоретически всех возможных комбинаций - 1944. (Я когда-то считал, комбинаторику использовал, судя по листочку с карандашными набросками, с которого я сейчас все переписываю. Там в результатах подсчета фигурирует цифра 1944, а проверить я сейчас не могу: забыл всю на хуй науку). Практически же некоторые варианты исключают друг друга, например, трудно представить себе Большие Стоячие сиськи. Большие обычно висят. Далее. Все Висячие титьки лишь условно можно отнести к Сферическим, ибо из-за отвислости теряется форма. А Висячие сиськи бывают упругими, только если в них парафин закачан.
Поскольку вкусы у всех разные, для наиболее объективной оценки необходим ареопаг чуваков. Мы так и делали. Идем, бывало, по улице всей бандой и встречным бабам старше 15 и младше 30 хором выставляем оценки. Только баба подходит на прицельное расстояние, как мы тут же:
- Четыре!
- Четыре!
- Три!
- Четыре!
Причем возможны уточнения. Ведь резких границ нет! Одна и та же "тройка" может быть ближе к "двойке" или к "четверке". Это две большие разницы. Поэтому в принципе, говоря "три!", нужно было уточнить какая это "тройка" - "три слева", "три справа" или "твердая тройка". Если ближе к 2, значит, левее медианы (см. график), стало быть "три слева", если ближе к 4 - "три справа". Это ясно.
Я считал возможным ебать троечницу, Яша четверочницу. Баранов, в принципе, мог опуститься и до двоечницы. (Случай в походе не в счет: то ли ли тетка-монголоид была на "единицу", то ли Адам был просто сильно пьян, что вероятнее).
- Не потеряйте его, - строго-настрого внушил я бабульке. - Это халява. А Халява - это Великий Бог. Нельзя глумиться над Халявой, кощунствовать. Не посейте талон... Что посеешь, то и пожнешь. Посеешь ветер, пожнешь бурю в стакане воды. А вы помните как критиковал дедушка Ульянов-Ленин теорию стакана воды? То-то... Как зеницу ока!..
Но наряду с добрейшим богом Халявой существует и злой дух Пиздец. Он помрачает разум, отнимает волю, нагоняет сон. И вообще создает невезуху. Это искуситель, исчадие ада. Не знаю, как в других институтах, а в общагах нашей альма-матер, студенты, готовясь к сессии, когда от книг у них совсем опухала голова, и овладевал злой дух, начинали "изгонять Пиздеца". Обряд совершается так: одуревшие от знаний люди вооружаются полотенцами, открывают окна и двери и начинают бегать по комнате, размахивая полотенцами и крича: "Пиздец, уходи!!!" Через некоторое время Пиздец покидает жилище.
Пиздеца надо выгонять - в этом суть. Если бы я был самым главным, я бы издал закон, чтоб по утрам, вечерам и после обязательного обеденного сна, каждая семья изгоняла Пиздеца. И никакой политики.
"На лицо снежинки мне спускаются..."
Какие-то древние люди говорили, что самое залупатое удовольствие в этой говенной жизни - роскошь человеческого общения. Без пизды. Особенно хорошо бывает выпить с друзьями. Именно с друзьями, а не со всякой там хуйней. Суть здесь в том, что алкоголь - не цель, а средство, эскорт, мотоциклисты сопровождения. И пить надо не за алкоголь, а за компанию.
А лучшая компания - это друзья молодости. Включишь мафон с ресторанными песнями, и пусть поет блатной классик Северный или пусть Токарев, Шуфутинский, Новиков - чуваки наших студенческих лет. На них уже условный рефлекс выработан: услышишь - на душе тепло и тянет выпить.
"И с лица стекают, как слеза..."
А тот, кто пьет с попутчиками в купе или с сожителями в гостинице, - считай, сделал первый шаг в сторону алкоголизма и блядского пьянства. Магомет пошел к горе. К пику Алкоголизма похуярил. Хули с чужими пить, с мудаками? Такое питье - это не любовь, это голая ебля! Пить надо по любви. С корифанами заядлыми. А если формально выпало с английской королевой чокнуться, то только пригублять, ибо нет здесь общения и родства, блядь, души. Маленькими хуевинками, крохотными рюмочками, за разговор.
Один из самых лучших комплиментов про меня в мое отсутствие отпустил мой одноклассник Чибисов, допившийся нынче до алкогольной эпилепсии. Он сказал своим алканам-корешам, тупым гегемонам, хлещущим водку стаканами: "Вам, блядь, лишь бы упиться. Вот Никонов, блядь, с вами пить бы не стал, потому что, блядь, вы хуярите стаканами без всяких тостов, лишь бы нахуячиться!" Да! Я так не пью! Так пить - грех! В свое время мне пришлось поездить по городам, пожить в заводских гостиницах. А там вечная публика - толкачи. Купят водки и квасят. Мне с чужими людьми квасить - радость не велика. Я тут как девушка - в охотку и только по любви.
"Сквозь пургу мне мило улыбаются..."
Помню, в Темиртау достали меня толкачи, чуть не силком посадили ханку жрать. И мужики-то неплохие, особенно один там - Арнольд-татарин, ростом с хуй и картавый. Пришлось пойти на хитрость. Налил в чашку воды для запивки, набрал в рот горькой водки и, якобы запивая, всю ее спустил в чашку с водой, которую потом выплеснул в раковину. Терпеть не могу пить с чужими.
Зато с корешами... Другое дело. Но сначала я тоже ошибался. Молодой был студент. Нажирался едва ли не в любых компаниях. Но потом утончился...
Вот у меня тут на бумажке в Архиве зафиксированы случаи самых мрачных попоек, когда я был просто в жопу. Исключительно в жопу. В сиську просто.
Первый раз это страшное дело случилось, естественно, на первом курсе, на майские праздники. На даче у Олежки Косокина, преферансиста. Собралась там шобла. Не сказать, чтоб заядлые корифаны, просто с курса. К тому же мне бабы не досталось. Впрочем, кроме одной пары, там никто и не ебался. Наверное, по молодости и опьянению. Косокин только хотел Будашеву вздрючить. Начал даже по пьяни задвигать среди ночи дверь шкафом, чтоб не вошли. Но Будашева стала блевать, а Косокин спьяну запутался в штанах, а потом пошел с ведром и тряпкой вытирать блевотину.
Короче, приехали мы на эту дачу, за водой сходили, бабы за какие-то полтора-два часа сгондобили жрачку, расставили. Сели за стол. И понеслось! Хули, молодые, меры не знаем. Намешали, уебошились. Ф-фу-у-у!..
Я после этого впервые в жизни узнал, что у меня бывают провалы в памяти от сильного подпития. Мне потом Косокин рассказывал, а я не верил, что такое творил. Прикуривал сигареты одну за другой и пропихивал их в горлышко недопитой бутылки. Играя в карты с Косокиным, крыл семерку шестеркой и утверждал, что все правильно. Но помню только, что ходил блевать на огород.
"Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой,
А если я усну, шмонать меня не надо..."
Утром меня разбудил Медведкин (мне нужно было с ранья ехать домой, чтоб отправиться с предками на дачу). Я, еще не проспавшийся, вспомнил, что накануне блевал, и пошел во двор посмотреть свою блевотину, уточнить, не много ли ущерба нанес косокинской усадьбе. Но пошел почему-то не на огород, где вместе со мной блевала Будашева (ее первая серия), а заглянул в пустую двухсотлитровую бочку у крыльца, наивно рассчитывая найти там свою блевотину. Почему-то меня это сильно тревожило. (И потом, придя после праздников в институт, я слегка опасался встречи с Косокиным: не станет ли он ругать меня за заблеванный огород. Он не стал. Не заметил. Или не опознал блевню). Но Медведкин, вышедший за мной на крыльцо, увидев, что я смотрю в бочку, спросил:
- Ты что, пить хочешь?
- Ага, - ответил я, чтобы скрыть свой подозрительный интерес к поискам блевотины.
Медведкин взял ковшик и пошел в дом искать воду. Там он нашел в рассветном полумраке помойное ведро с водой, куда Косокин бросал блевотную тряпку (за Будашевой с пола убирал), набрал ковшом воды, добрая душа, и принес мне. Я как-то незаметно для себя выпил этот ковшик и по рассветному холодку направился к станции. Всю дорогу до Москвы проспал. Помню еще, пытался войти в метро на Ленинградском вокзале со стороны выхода и долго и тупо смотрел на захлопнувшийся турникет. В метро спал. А, идя от метро к дому, у булочной встретил одноклассника Наумова, он спросил:
- Откуда ты такой?..
Сам Наумов, наверное, шел в такую рань откуда-нибудь с блядохода.