Почему, черт возьми, Анна не закрывает рта? Теперь она подняла голову и вопросительно взглянула на него. Стив сдержал раздражение и спокойно ответил:
— Скорее бы уж мы оказались на месте! Здесь чертовски неудобно заниматься любовью, к тому же проклятый эскорт просто не спускает с нас глаз!
— Но если с нами не будет солдат, это покажется подозрительным. Тогда подумают, что мы не боимся повстанцев, поскольку занимаем их сторону. Пожалуйста, Эстебан, не показывай им, что ты сердишься, а то они решат… — смутившись, она не закончила фразы. Анна наклонилась к нему и прошептала: — Они принимают нас за молодоженов, потому что ты очень внимателен ко мне. Ты сердишься, потому что здесь неудобно заниматься любовью?
— А разве этого мало?
Стиву пришлось успокоить ее, хотя его и без того дурное настроение стало еще хуже, когда он подумал о Бишопе. Будь проклят Джим со всеми его планами! Они так часто катились к чертям, и Стиву приходилось с ходу что-то придумывать. Он собирался повидаться с дедом, как только устроится в Гаване. Стив хотел поскорее отделаться от Анны, уже порядком ему надоевшей. Он проявил чертовскую неосторожность, позволив ей заявить, что они муж и жена. Анна раздражала его, хотя он отдавал должное ее коварству.
— Да, ваше превосходительство, я здесь не только потому, что решил осмотреть плантацию жены. Я слыхал, что мой дед, дон Франсиско Альворадо, сейчас тоже на Кубе.
Этот ход оказался удачным. Лицо генерала Пиэлтайна прояснилось, и он с интересом и любопытством взглянул на Стива:
— А! Так вы внук дона Франсиско? Вам следовало сказать об этом прежде, тогда бы я прекрасно понял, почему вам нужен пропуск. Ваш дед получил его от моего предшественника, генерала Кебаллоса. Сам я никогда не позволил бы столь пожилому джентльмену, как дон Франсиско, совершить такую длительную поездку по территории, контролируемой повстанцами. Однако…
Стив перебил генерала:
— Я вас понимаю, сэр. Если бы в тот момент я не был в отъезде, мне удалось бы остановить его. Но сейчас я здесь… Вы что-нибудь слышали о нем с тех пор, как он покинул Гавану?
— Боюсь, что нет. Но не беспокойтесь, сеньор Альворадо. Ранчо находится в отдаленном районе, с которым в эти дни не было связи из-за этих проклятых повстанцев.
Он сделал несколько снисходительных замечаний о положении дел в Мексике — самоуправление, удивительно! Увидим, чем это все кончится, — наверняка гордые креолы получат индейского президента! Такого никогда не случится на Кубе!
Стиву пришлось сдерживаться и выносить снисходительность губернатора, бюрократическую волокиту, задержавшую его на неделю, и Анну, которая вела себя так, словно они уже и впрямь поженились. А теперь он был вынужден терпеть и вооруженный конвой, назначения которого не понимал, — то ли его охраняют, то ли за ним наблюдают. Возможно, этот Пиэлтайн не так добродушен и приветлив, как кажется на первый взгляд. Об этом стоило подумать…
Стив почувствовал, как рука Анны коснулась его бедра, затем она придвинулась ближе, и ее пышная грудь прижалась к его груди, подрагивая от толчков кареты.
— Пожалуйста, не сердись. Я уверена, что другого не следовало ждать. В сущности, это такая честь, ты же понимаешь! Хулиан Зулуета — один из самых могущественных людей на Кубе, и все же нас пригласили нанести визит… — Ее голос звучал возбужденно. — Эстебан, говорят, что даже губернатор Кубы зависит от него. Он…
Охваченная сексуальным порывом, она часто дышала. Мужчины любят власть, но женщина, которая может доставить удовольствие или отказать в нем мужчине, страстно желающему ее, обладает не меньшей властью! Ее свекор нередко говорил ей об этом. Ему не нравилось, что бывший жених имеет на нее такое влияние.
«Он помнит меня ребенком, но я многому научилась с тех пор, — подумала Анна. — Я уже способна удержать его. Я сделаю так, что он будет нуждаться во мне, и тогда стану его женой. Это случилось бы давно, если бы не эта зеленоглазая французская шлюха!»
Впрочем, Стив уже не любит свою жену! Иначе он не стал бы публично унижать ее, открыто показывая расположение к Анне. Впрочем, все это в прошлом, а теперь они вместе и останутся вместе на долгое время.
Погруженная в свои мысли, она тем не менее болтала без умолку. Стив грубо поцеловал Анну, чтобы заставить ее замолчать. Она издала страстный стон, когда его пальцы прошлись по ее груди.
Ее возбуждение сменилось бы яростью, узнай Анна о том, что партнер ласкает ее, чтобы не слышать больше ее голоса. Стив слишком хорошо понимал ее! Анна не казалась ему загадочной — и с ней было скучно. Только одна женщина на свете ухитрялась постоянно озадачивать его и испытывать тягостные сомнения.
Джинни! Не женщина, а ртуть. Сможет ли он когда-нибудь забыть ее?
Глава 16
Созерцая океан, залитый лунным светом, Джинни задумалась; эта ночь так упоительно прекрасна, что даже не верится в ее реальность. Неужели кто-то может спать или сидеть за карточным столом? Она облокотилась на поручни и наклонилась немного вперед, любуясь морем, затем взглянула на белые паруса и вновь устремила взор на океан.
«Я могла бы вечно плыть на этом призрачном корабле, потеряв чувство времени, не думая ни о прошлом, ни о будущем…» Джинни казалось, что она может теперь забыть обо всем, даже о Стиве. И, черт возьми, почему она должна думать о Стиве, если именно из-за него оказалась здесь? Через окно кают-компании Джинни видела, как Андре играет в карты. Джинни вздохнула. Нет у нее больше никакой депрессии! Зачем предаваться воспоминаниям, она должна уверенно смотреть вперед и построить новую жизнь для себя и своих детей, а Стива предоставить самому себе. Когда раны, нанесенные его самолюбию, заживут, он забудет ее, если ему уже не помогла в этом Анна! Но Джинни никогда не простит ему Соню, не забудет того, что она услышала в тот день…
Высокий мужчина стоял в тени грот-мачты и наблюдал за Джинни, как делал это много раз прежде. Иногда он опасался, что она заметит, как поблескивают стекла подзорной трубы. Подозревает ли она, что за ней следят? Эта женщина привыкла к всеобщему вниманию, об этом он уже давно догадался. Тем не менее она не смущаясь раздевалась донага, повсюду бродила одна… Удивительная, ни на кого не похожая женщина! И возможно, это его судьба…
Он насмешливо улыбнулся, подумав о том, что, вероятно, она верит в астрологию. Что было у нее в прошлом, что привело ее на борт его корабля, что связало ее с этим авантюристом? То ли она сбежала от мужа, то ли ищет от скуки приключений. Но как бы то ни было, она необыкновенная женщина и он желал ее.
Корабль зарывался носом в волну и вновь поднимался, устремляясь вперед, подгоняемый порывами ветра. Луна сияла в полночном бархатном небе. Ветер трепал влажные от соленых брызг волосы Джинни, но ей не хотелось спускаться вниз и расставаться с этой фантастически прекрасной ночью. Однако Джинни было тяжело оставаться наедине со своими мыслями. Ей хотелось… но чего? Где и как закончится это приключение? Куда занесет ее судьба? Только в такую волшебную ночь она и могла задавать себе эти вопросы, а ответы… ответы она узнает потом.
Джинни снова вздохнула и собралась было уйти, как вдруг ее плеча коснулась чья-то рука и незнакомый голос вкрадчиво произнес:
— Куда ты направляешься, избранница судьбы? И сколько ты уже странствуешь, пытаясь что-то найти?
Она замерла. У незнакомца был очень приятный баритон и странный акцент. Рука, коснувшаяся ее плеча, была мягкой и теплой, и Джинни вдруг захотелось закрыть глаза и забыть об этом сумасшедшем сиянии луны. Он словно угадал ее мысли и поспешно добавил: — Нет, пожалуйста, не поворачивайтесь раньше времени! Вы поняли, что это волшебная ночь? Я знаю все ваши мысли, чувствую ваше томление, одиночество, тоску, а потому и решился подойти к вам. Я не обижу вас — только постою здесь, держа вас за плечи и вдыхая аромат ваших духов. Может, вы захотите что-то сказать мне? Гораздо легче рассказывать свои тайны незнакомому человеку, исповедаться священнику, укрытому за перегородкой, не так ли? Но чары исчезнут, если вы повернете голову или скажете, чтобы я оставил вас.
Но Джинни не сделала ни того, ни другого. Она ответила ему так же тихо:
— Вы священник или волшебник, читающий мысли? Заметьте, я не пытаюсь разрушить чары и спрашиваю вас, кто вы? Я соблюдаю правила игры, не так ли?
Он засмеялся:
— Да. И полагаю, вы поступаете великодушно. Признаюсь, у меня перед вами есть преимущество: мне известно, под каким именем вы путешествуете, хотя это, разумеется, не ваше настоящее имя. Не сердитесь, имена, как и титулы, не так уж важны. Имеет значение лишь то, что в такую великолепную ночь вы одна — и не слишком-то счастливы. Я хотел бы вам помочь, если это возможно.
— Все это звучит очень искренне. Но есть ли вообще на свете искренность? Почему люди так боятся откровенности? Почему они лгут и дают невыполнимые обещания? О, какая музыка! Вы, должно быть, волшебник, иначе не находились бы сейчас здесь. Но я действительно слышу музыку!
До них доносились тихие звуки какого-то струнного инструмента. Эта странная музыка напомнила Джинни фламенко, хотя была печальной. В ней слышался бесконечно повторяемый вопрос: почему? почему?.. почему?..
— Эту музыку я заказал специально для вас. Прислушайтесь, и вы уловите в ней самые разнообразные эмоции. Впрочем, музыка, как и эта ночь, всего лишь декорация.
Джинни затаила дыхание, ощущая необычность происходящего. Как этот человек, кем бы он ни был, угадывает каждую ее мысль и чувство… Может, лучше рассеять эти чары? Однако, глядя на луну, Джинни шепотом спросила:
— Вы полагаете, что, если я дам волю чувствам и эмоциям, мне станет лучше? Ну что ж, наверное, вы правы. Иногда я уже ощущала нечто подобное.
Потом Джинни вспоминала эту ночь как самую странную в своей жизни. Возможно, это лунный свет свел ее с ума; а может, к ее вину кто-то подмешал наркотики? Но утром Джинни прекрасно помнила, как разговаривала с незнакомцем, смотрела на луну и пила сухое белое вино. Она повернула голову и увидела, что ее собеседник высокого роста, Джинни едва доставала ему до плеча.
Нет, скорее всего, в вине не было никаких наркотиков, иначе она не помнила бы всего этого столь ясно. Однако она ни разу так и не взглянула ему в лицо. Священник в исповедальне… Может, это так и есть? А может, его лицо чем-то обезображено, но это не имеет значения, ведь он так заботлив, любезен и не сделал даже попытки прикоснуться к ней! Кажется, он первый мужчина на ее пути, который не попытался этого сделать.
Ночью Джинни спала без сновидений, а проснувшись, пришла в раздражение оттого, что ее ощупывают руки Андре.
— Так ты здесь… Знаешь, я даже не помню, как оказался в постели. Проклятие! Что же с моей головой?
Джинни отстранилась, когда Андре подвинулся к ней. Он был весьма искусным любовником, но в это утро она ощущала смутную неприязнь к нему. Накинув халат, она принялась расчесывать волосы перед маленьким зеркалом. Круги под глазами, к счастью, были не слишком заметны, но она нахмурилась, увидев себя в зеркале. Что заставило ее вступить в разговор с этим странным мужчиной, да еще столько рассказать о себе? «Едва ли я встречусь с ним снова, — размышляла Джинни, — но если это все же произойдет, как его узнать? И почему он так заинтересовался мной?»
— Надеюсь, ты все же пошлешь за моим слугой, когда перестанешь так свирепо смотреть на себя в зеркало. Моя голова… впрочем, повернись, дай взглянуть… да, ты восхитительна, как всегда, особенно в столь ранний час! Надеюсь, ты дуешься не потому, что я оставил тебя в прошлую ночь?