— Имелся резон принять другую личину. При каких бы обстоятельствах сторожевик ни угодил в сети бухты Тихой, по законам военного времени весь плавсостав признается дезертирами и приговаривается к расстрелу. Тут двух точек зрения быть не может. Им еще и захват корабля припишут, и самовольный выход из боевого порядка. Как ни крути, а моряков пустили бы в расход.
— Найди мне хотя бы одного из них. Срок — трое суток, начиная с завтрашнего дня.
Вечерело. Предварительный осмотр был завершен. Генерал велел привести в капитанскую каюту двух моряков. Изможденным зекам было позволено сесть.
— Докладывай, Курносов.
— Найдено четыре залатанных пробоины с правого борта, значит, корабль участвовал в боях. Котлы в хорошем состоянии. Побиты и погнуты рабочие лопатки. Скорее всего, судно село на мель и его пытались с нее сорвать. Если это так, то они погнули винт. Когда турбины работают, на лопатку действуют импульсные силы…
— Короче, лейтенант Курносое.
— Нужна замена.
— Где ее взять?
— Можно сделать самим, если подобрать твердоплавкий металл. Потребуются водолазные скафандры для осмотра рулей, винтов и корпуса ниже ватерлинии. Придется заменить медные шланги и крепежные болты.
— Сколько нужно времени?
— Толковая бригада справится за месяц. Но корабль надо выводить из бухты, здесь его через пару недель окольцуют льды, и работы станут невозможными.
— Подберешь несколько помощников на свое усмотрение, к весне корабль должен быть готов к дальнему походу.
— До весны справлюсь. Мне нужно десять человек.
— Составь список специалистов, постараемся найти. Жить будете на корабле под охраной. Одеждой обеспечим, едой тоже. Мне нужна боевая машина, способная совершить переход на три тысячи миль.
— Солярки хватит на восемьсот при экономичном ходе.
— Не вопрос. Нам десант не нужен, живую силу заменим бочками с топливом. Что скажешь, капитан-лейтенант Кравченко?
— Рулевое управление работает, тросы не порваны, штурвал идет легко. Разбит компас, пулеметной очередью снесло. Остальные приборы в порядке. Связь односторонняя, только на прием, по этой причине сторожевик не смог связаться с колонной.
— Выбился из строя?
— При здешних туманах и незнании маршрута вполне возможно. Поломка компаса усугубила положение. Корабль снесло в сторону. Карты в кубрике командира отсутствуют. С собой на берег их никто брать бы не стал, если даже судовой журнал бросили.
— Сможешь вывести корабль из бухты?
— Нужен лоцман. С помощью катеров и водолазов надо составить карту фарватера, вслепую идти нельзя. Лишняя царапина обойдется в месяц ремонта. Доков у вас нет, верфей тоже. Подводные работы трудоемки, проще пустить судно ко дну, чем лечить покарябанный корпус. Для выхода в океан нужна крепкая скорлупа, а не фанера.
— Согласен, командир, — усмехнулся Белограй. — Команду соберешь сам, препятствий тебе чинить никто не станет. Трое суток на отдых — и за работу. В море хочешь выйти?
— И мечтать не смел. Хоть в Австралию, хоть на Южный полюс.
— Под флагом Дальстроя нас дальше Желтого моря не пустят, но нам и здесь простора хватит. Название корабля сбить, бортовой номер закрасить.
— Без опознавательных знаков свои же потопят.
— Это мои проблемы, командир.
Генерал встал и вышел из каюты, возле двери остались стоять два автоматчика.
На нижней палубе генерала ждала свита.
— Подполковник Сорокин, буди снабженцев. Мне нужны скафандры, два буксира и шесть катеров. Найди водолазов среди вольняшек. На прокладку фарватера в западном направлении даю пять дней. Корабль поведем к острову Недоразумения и поставим на якоря между берегами. Пролив составляет три километра, течение сильное, и зимой он не замерзает, к тому же внутренняя часть острова имеет три пологих бухты. Полковник Челданов, отправь на остров строительную бригаду, в недельный срок соорудишь три добротных дома под мастерские, склад и жилье. Склад обеспечь продовольствием первой категории, зимней одеждой, инструментами и станками. Расчеты вести на команду из тридцати человек с усиленной нормой питания. С островных рыбаков взимать шестьдесят килограммов рыбы в день и изолировать их от артели. Огнестрельное оружие изъять. Командир Крупенков, сколотишь бригаду из шести катеров, двух буксиров и одного тральщика. Сменишь команду на опытных моряков. Не мне тебя учить, бывшего боцмана Северного флота.
Крупенков вздрогнул. Никто на Колыме не знал его боевого прошлого. Запойный рыбак, доброволец. За четыре года ни разу не обратился за медицинской помощью, чтобы его ран никто не видел. Смерти он не боялся, он ее ждал и во врачах не нуждался. Плохо маскировался бывший морской волк, развернули его, как лист бумаги, в считанные секунды.
— Вопросы есть, Крупенков?
— Кто же мне катера свои отдаст?
— Своего здесь нет ничего и ни у кого. Жизнь, и та казенная. Колыма принадлежит мне со всеми ее потрохами. Дайте боцману двух автоматчиков. Может, голос прорежется, здесь боцманская дудка не поможет. Курносова и Кравченко — на медосмотр и выделить им комнату в доме коменданта. Охрану выставить только уличную, двух особистов в штатском хватит. Не перекормите только, подохнут от заворота кишок. Сухари, бульон, отварное мясо, хлеб, чай, сахар в соответствующей пропорции. Можете дать красного вина, но не водки. К утру подготовить самолет. Старший лейтенант Масоха полетит в Советскую гавань. Ты, Никита Анисимович, его проинструктируешь, как ему там разговаривать. Все. Грузимся на катер.
Не было печали, черти накачали. А во всем виноват этот проклятый «Летучий Голландец». Кому нужна забытая Богом посудина?
Мало кто из присутствующих догадывался о задумке генерала. Лишь молчаливый свидетель — Тагато Тосиро — понимал больше других, но его присутствия никто не замечал. Одни люди с собаками гуляют, а генерал с медведем или япошкой. Правда, без ошейника. И зачем только Белограй таскал за собой косоглазого… Знал зачем. И знал, что Тосиро поймет больше остальных. Пока его дело молчать, время вопросов еще не пришло.
9.
Начальник личной охраны генерала, а по совместительству комендант ОЛП майор Мустафин Ренат Рафикович по прозвищу Абрек докладывал своему начальнику:
— Самолет вылетел. Сорокин доложил, что связь с капитаном первого ранга Кузиным состоялась, и он лично встретит лейтенанта Масоху на аэродроме. Сорокин проводит совещание с силовиками в своей магаданской конторе. О результатах доложит лично вам. К острову Недоразумения отправлено три парома со строительным десантом под личным контролем полковника Челданова. Зеки Кравченко и Курносое размещены и всем обеспечены. За ними ведется наружное наблюдение. Пьянствуют, но не буянят. Им выделен ящик вина.
— Пусть расслабятся.
— Боцман Крупенков осматривает суда в порту, к ханке не притрагивается. Зашевелился дед.
— Пользу свою ощутил. Дай человеку настоящее дело, он к стакану не потянется. Не все же, как ты, мусульманин, Абрек, русскую душу только водярой утолишь. Ладно, сегодня и нам можно. Зови Гаврюху, пусть строганины наготовит и Тосиро вызови, тоскует, поди, в своей клетке, как Добрыня..
Стол не отличался большим разнообразием, а строганину даже японец любил, с горчичным острым соусом. Они на островах кроме рыбы и риса ни к чему не приучены. Тосиро стоял, вытянувшись в струнку, генерал не торопился его усаживать.
— Скажи мне, Тосиро, понравился тебе корабль?
— Красивый корабль, Кузьмич-сан.
— Врешь. Твои корабли быстроходней были.
— Я воевал на суше, Кузьмич-сан.
— Не хочешь быть со мной откровенным, солдат? А зачем он мне, ты знаешь?
— К походу готовите, это я слышал.
— И что думаешь?
— Теряюсь в догадках.
— Опять врешь, солдат. Мыслить ты умеешь по-генеральски, не раз убеждался в этом. Плохо следишь за собой, Тосиро. Правильные выводы делаешь из радиопередач, будто шахматные ходы из слов выстраиваются, и ты с успехом разыгрываешь партию. Аналитик.
— Только слепец не видит того, что лежит перед ним.
— У меня для тебя дурные новости, Тосиро. По радио об этом еще не говорили, плохо работает американская разведка. В Хабаровск под конвоем доставлены бывший главнокомандующий Квантунской армии генерал Ямадо Отозоо, начальник санитарного управления генерал-лейтенант Кадзицука Рюдзи, начальник ветеринарной службы генерал-лейтенант Такахаси Такацу и еще девять высоких чинов. Всех ждет военный трибунал. Суд будет открытым, и мы с тобой сможем следить за процессом по радио.
На лице японца не дрогнул ни один мускул, но его немного качнуло, и генерал это заметил.
— Они военные преступники, Тосиро. Их разоблачили. Помимо военных преступлений вскрыты планы по созданию бактериологического оружия, испытания которого проходили на территории Китая в спецлагерях и лабораториях. Создавались команды для его применения: заражения населения, скота, посевов, водоемов. Оно уже использовалось против советских и монгольских войск в период боев на реке Халхин-Гол в 39-м. Главное направление удара готовилось против Советского Союза. Имеются неопровержимые факты, и их вина будет доказана. Суд начнется 25 декабря, ждать осталось недолго.
Японец держался, как мог, но Белограй видел, чего ему это стоило. Выдержав паузу, он приказал:
— Можете сесть, Тагато Тосиро.
И тот не сел, а рухнул на стул. Белограй дал ему время прийти в себя.
— Что им грозит? — тихо спросил пленный.
— Наш суд гуманен, мы победители. К расстрелу вряд ли приговорят. Пойдут они гуськом по этапу, но об освобождении им не следует мечтать. Через пару лет о них забудут.
— Ямадо Отозоо — герой и патриот. В Японии его имя не будет забыто.
— Ты тоже на своего главнокомандующего молился?
— Я солдат. Это мой долг.
— А ведь ты был против войны с Союзом.
— Никто ее не хотел.
— Оно и понятно. Вести бои на два фронта? Даже Германия такой нагрузки не выдержала.
— Могли бы избежать войны, если бы сами вовремя по собственной воле сдали вам Южный Сахалин и Курильские острова.
— Ошибаешься, генерал Моцумото.
Тосиро вздрогнул — сдали нервы.
— На вступление в войну с Японией СССР дал согласие еще в Берлине, на Потсдамской конференции. Вопрос о передаче Курил и Южного Сахалина решался автоматически, зря вы старались остановить этот процесс.
Белограй встал, подошел к письменному столу, выдвинул верхний ящик и достал папку.
— Любопытные здесь собрались материальчики, солдат.
Он развязал тесемки и бросил папку перед Тосиро.
— Полюбопытствуй, друг мой. Материалы для этой папочки два года собирались. Оцени работу моей контрразведки.
Тосиро осторожно открыл папку. В ней лежали несколько фотографий и вырезок из газет.
Генерал разложил снимки на столе и начал их комментировать:
— Начнем с самого почетного. Дворец императора Хирохито. Все в парадных мундирах. Сам он в центре. Слева направо стоят: принц Коноэ, премьер-министр генерал Койсо, военный министр маршал Сугияма, морской министр Ионай и незабвенный мой друг генерал Тохиро Моцумото, известный всем как рядовой Тагато Тосиро.
Глянем на следующий снимок, сделанный после отставки правительства Койсо. Что мы видим? Теневой кабинет. Лорд-хранитель печати Кидо, тот самый, который рекомендовал в премьер-министры восьмидесятилетнего адмирала Судзуки, создателя армии камикадзе, летчиков-смертников. Просоветский министр иностранных дел Того. Это он мечтал встретиться с Молотовым, рассчитывал, что из Сан-Франциско тот полетит через Берингов пролив в Москву. Но Молотов полетел через Европу. Рядом стоит военный министр Моцумото. Но он не всегда ходил в военном мундире. Вот любопытный снимочек. Министр иностранных дел Моцуони встречается с полпредом СССР в Токио Сметаниным, а в качестве переводчика выступает тот же Моцумото. Вот еще одна дипломатическая встреча. На эту встречу с послом СССР Маликом послали бывшего премьер-министра Хироту. И опять генерал Моцумото во фраке исполнял роль переводчика. Но, может быть, он неправильно переводил посланника, а говорил то, что сам считал нужным. Бывший премьер всего лишь служил прикрытием. Это не мои догадки, так встреча отражена в докладной записке Малика, который хорошо знал японский язык. Догадку решили проверить. Выяснилось следующее: Тохиро Моцумото работал первым секретарем Японского посольства в Москве с 32-го по 41-й и отбыл на родину за три недели до налета японцев на американскую базу Перл-Харбор.