Я долго размышлял, почему афинские гончары могут продавать свои изделия дешевле всех на Внутреннем Море, несмотря на то, что их керамика отличного качества, а перевозки дороги. Причина в том, что они используют новые способы производства – массовое производство, если так выразиться.
– Вы когда‑нибудь видели, как работают афинские гончары? Я не был в Афинах, но мои агенты подробно описали весь процесс. Вместо того, чтобы делать горшок от начала до конца, афинянин разделяет работу на задания и распределяет их между несколькими работниками. Один месит глину, другой крутит колесо, третий бросает и формует глину, следующий придает изделию законченный вид, еще один расписывает и так далее. Каждый рабочий, постоянно повторяя действия, совершенствуется в выполнении определенной операции гораздо лучше, чем, если бы был вынужден распылять свой талант между несколькими. Число изделий, произведенных по такой схеме, может оказаться в два раза больше, чем изделий, произведенных в одиночку. Поэтому я, Дионисий, хочу попросить вас обдумать, как эту схему можно применить к производству оружия.
– И последнее. Я испробовал несколько способов подачи сигналов к началу утренней работы, и ни один из них меня не устроил. Проблема в том, что все сигналы зависят от человека, подающего их, трубит ли он в трубу или ударяет в гонг. Людям свойственно ошибаться. Дело обстоит следующим образом: в утренние часы люди приходят вразброд, и те, кто пришел раньше не может эффективно работать из‑за того, что их помощники еще не пришли.
– Иными словами, мне нужно устройство, которое можно было включить вечером в моем присутствии, и которое утром следующего дня просигналило бы само по себе, без участия человека. Подумайте об этом, друзья мои!
– И если мы заговорили о точном приходе на работу, напоминаю, что завтра рабочий день, и сегодня нам нужно хорошо выспаться. Спокойной ночи!
– Что ты на самом деле думаешь об архонте? – спросил Архит, когда друзья шли по мосту в гостиницу, где они сняли комнаты.
– У меня смешанные чувства, Архит. Иногда мне кажется, что он самый выдающийся человек из всех, кого я знал. Не вызывает сомнений его способность управлять людьми. Но когда он начинает разглагольствовать о финикийцах, то я не понимаю… Я их прекрасно знаю, чтобы видеть: они никакие не чудовища, несмотря на их ужасную религию. Если бы наша цель была мирной, я мог бы счастливо закончить здесь свои дни, занятый изобретением и разработкой нового. А каково твое мнение?
Дионисий – один из тех, кто подобно афинянам несколько лет назад, пытается доказать, что единственный закон природы – это властвовать везде, где только можно. От переименования тирании в «управляемую демократию» ее смысл не исчезает.
Мудреца трон не привлекает,
Наслаждение властью – вот путь к растлению.
–Смотри, как ты заговорил! А как же твои собственные политические амбиции?
– Меня никогда не воодушевляла идея стать царем Тарента, как Дионисий стал царем Сиракуз, если не считать титула. Политика – совсем другое.
Зопирион пожал плечами.
– Играй в политические игры, если тебе нравится, но меня это не интересует.
– Должно интересовать! Политика – это возможность большой группы людей управлять многими событиями и делами.
– Что они и делают весьма отвратительно при любой форме управления.
– Несомненно, но это не повод для того, чтобы становиться еще хуже. Поэтому мне и интересно, правильно ли мы поступаем.
– О чем ты?
– Помогая тирану изобретать машины для убийства своих же людей. Ты знаешь, как он относился к агрессии и войне, – ответил Архит.
– Дионисий говорит только о защите от агрессии со стороны Карфагена, – заметил Зопирион.
– Дионисий говорит только о защите от агрессии со стороны Карфагена, – заметил Зопирион.
– Думаю, нет. Здесь логика аргументов божественного Пифагора дала трещину: каждая воюющая сторона утверждает, что именно она воюет в целях самообороны. Следовательно, агрессором всегда является ее противник.
– За исключением варваров, таких, как наш друг Сеговак, – сказал Архит. – По крайней мере, они не лгут. Выходят и говорят: «У тебя есть то, что мне надо, и чтобы это заполучить, я тебя убью». Но меня не оставляет беспокойство, связанное с работой на этого тирана с орлиным взором, даже не смотря на приличное жалование.
Зопирион пожал плечами.
– Люди всегда убивали друг друга по разным причинам, как плохим, так и хорошим. Думаю, всегда будут. Если бы мы не пришли помогать ему, он нашел бы других мастеров. А что касается тирании, я полагаю, что если людьми управляют тираны, то они этого заслуживают. Иначе говоря, значит, среди них такое множество жуликов и дураков, что они не в состоянии управлять сами собой. Он говорил…
– Ты всегда упрощаешь вопросы политики, – сказал Архит. – Просто потому, что у тебя нет политического опыта. А я об этом знаю из первых рук. Причина появления тирании скорее не в развращенности людей, но в том, что богатые настолько подавили бедных, что последние остановились в своем развитии. А потом некоторые демагоги с чего начинают? «Идите за мной, дорогие горожане! Убьем прогнивших богатеев, разделим их имущество, и заживем в богатстве и праздности. И так будет всегда!» И бедные глупцы верят им.
– Об этом я и говорил. Толпа настолько глупа, что им безразлично, при каком режиме находиться – при сильном хозяине или демократии.
– Да нет же, это разные вещи. Ты забываешь, что как только тиран приходит к власти, он забоится только об усилении и охране собственной власти, а не о благополучии народа. Чтобы защитить свою власть, он идет на любые крайности, от вероломства до зверства, как Фалар из Акраганта, который сжигал людей в бронзовом быке.
– Мне бы хотелось увидеть это интересное изделие из бронзы, – ответил Зопирион. – Однако я слышал, что карфагеняне убрали его после падения Акраганта. Но, как бы то ни было, Дионисий много делает для Сиракуз, и нет сомнений, что граждане восхищаются им.
– Несомненно, некоторые восхищаются. Но многие говорят о любви к нему только из боязни выразить недовольство. Кто знает, что случается с теми, кто критикует Дионисия.
– Я думал, что прошли годы с тех пор, как он убил своих оппонентов.
Архит оглянулся и понизил голос.
– Да, но вспоминают и недавние события. Он подкупил спартанца по имени Аристей, и тот организовал несколько распивочных, в которых угощал людей выпивкой и ругал Дионисия. Естественно, что с ним там многие согласились. Он написал список, и в один прекрасный день Дионисий их всех арестовал. А также утопил Никотелия, самого шумного из своих врагов, и напустил такого страха, что теперь все сидят и помалкивают. Ты должен понимать: для того, чтобы заставить эллинов замолчать, нужно нечто большее, чем просто террор.
– Почему он выбрал меру пресечения – утопить?
– Он топит людей, потому что любит аккуратность и порядок. Повешенные синеют и становятся ужасно уродливыми. Если забить камнями или обезглавить – это слишком аморально, да и мухи налетают. А утопленник выглядит, как новенький… Но хватит таких мрачных разговоров. Ты не получал весточки от своей подруги?
– Нет, хотя дважды писал ей. Ты знаешь, каково посылать письма с моряками: напиваются и теряют их… Архит! – он так внезапно схватил приятеля за руки, что тот взвизгнул от неожиданности. – У меня идея! Почему бы мне не сделать машину жесткой?
– Вот я и спрашиваю, зачем? Но, ради Геракла, не хватайся за меня больше на такой темной улице! Я подумал, что меня хотят убить!
– Помнишь статую Аполлона перед храмом, где он натягивает лук?
– Да.