Он явственно вспомнил изящные линии домов Копенгагена, пляжи, вересковые заросли и равнины Ютландии, дерзко взметнувшийся в небеса Нью‑Йорк, просвеченную заходящим солнцем золотистую дымку Залива Сан‑Франциско, и девушек, и миллион милых мелочей – все, сто было его домом. Хотелось бежать, молить о помощи, чтобы вернуться туда, домой. Но нет, ничего не выйдет! Он здесь – и должен отдаться течению здешней жизни. Если этот герцог из Фаэра (любопытно, что это за место?) в состоянии будет ему помочь, есть еще надежда. И стоит поблагодарить судьбу за то, что воображение у него не слишком буйное, а вывести его из себя нелегко. Он взглянул на лохматого человека, сидевшего в седле впереди него:
– Очень мило с твоей стороны, что ты взялся служить мне проводником. Я хотел бы тебе чем‑нибудь отплатить.
– Да нет, это я по ведьминому поручению взялся, – сказал Гуги. – Не то чтобы я в самом деле был ей слугой. Простой мы, лесные, ей Гуги. – Не то чтобы я в самом деле был ей слугой. Просто мы, лесные, ей помогаем время от времени, дров порубим, воды принесем, ну там, что придется. А потом она нам чем‑нибудь услужит. Не буду врать, не шибко‑то я ее, сову старую, люблю, но пиво у нее отменное.
– Мне она показалась очень милой старушкой.
– Ну как же, язык у нее без костей, мягко стелет, когда захочет, Гуги угрюмо хохотнул. – А вот помню я, что было, когда к нам молодого сэра Магнуса занесло, много, много лет тому назад… Она и черной магией балуется. Смекалистая она, да не такая уж сильная, может вызывать парочку демонов попроще, и только, да и впросак не раз попадала со своими чарами. – Он осклабился. – Помню, один тип из Вестердалеса ей на мозоль наступил, она и поклялась, что спорынью ему на поля напустит. То ли у него благословение от священника было, то ли у нее что‑то не сладилось, уж не знаю в точности, только долго она тужилась, пыхтела, да ничего не вышло, побило у мужика кое‑где всходы, и все. Лебезит она даже перед господами из Серединного мира, думает, они ей могущества прибавят, но немного же она с того имела выгоды… Много же она с того имела выгоды…
– Хм… А что стало с тем Магнусом? – спросил Хольгер. Новости эти ему не очень понравились.
– Ох, сдается мне, крокодилы его в конце концов сожрали…
Дальше они ехали молча. Потом Хольгер поинтересовался, что из себя представляют лесные жители. Гуги рассказал, что его народ живет в лесу (казавшемся Хольгеру бесконечным), питается грибами, орехами и прочими дарами природы; есть у них договор о взаимной помощи с мелким лесным зверьем вроде кроликов и белок. Гномы не обладаю, в отличие от жителей Фаэра, врожденными магическими способностями е обладают, в отличие от жителей Фаэра, врожденными магическими способностями, но с другой стороны, как раз благодаря этому могут не бояться ни железа, ни серебра, ни священных символов.
– Войны, что бушуют в этих ненадежных места, нас не касаются, сказал Гуги. – У нас своя жизнь, и пусть там Небеса, Пекло, Земля и Серединный мир сражаются меж собой, коли им охота. А когда эти гордые господа положат друг друга холодными окоченелыми трупами, мы останемся жить, как жили. Чтоб их всех чума сожрала! – Хольгер подумал, что гномы, должно быть, сыты по горло оскорблениями, какие понесли и от людей, и от жителей этого самого Серединного Мира.
– Вот теперь я не знаю, что и думать, – признался он. – Если Мамаша Герда питала на мой счет недобрые намерения, стоит ли мне слушать ее совета и ехать в Фаэр?
– Как знать? – пожал плечами Гуги. – Ты не торопись, я ведь не говорил, что у нее одно зло на уме. Если она против тебя за пазухой ничего не держи, может, ей и втемяшилась блажь тебе помочь. Даже герцог Альфрик тебе помочь может – забавы ради и из‑за тайны, какую ты, сдается мне, собой являешь.
Даже герцог Альфрик тебе помочь может – забавы ради и из‑за тайны, какую ты, сдается мне, собой являешь. С ними никогда не знаешь, что им на ум взбредет. Сами не знают, что через час сделают. Живут в дикости и потому во всех войнах
Держат темную сторону Хаоса.
Новости эти не радовали. Фаэр – единственная надежда Хольгера на возвращение домой. А может, это попросту ловушка. Но кто тратил бы время и силы, строя козни ему, чужеземцу без гроша за душой?
– Гуги, а ты с охотой подстроил бы мне каверзу?
– Нет, ты ведь не враг, ты человек добрый, не похож на тех, каких я
Повидал. – Гуги сплюнул. – Не знаю, что там Мамаша Герда задумала, и знать не хочу. Рассказал, что знал. Если хочешь в Фаэр, провожу.
– А что будет потом, тебе не интересно?
– Ничуточки. Я уж давно научился в чужие дела носа не совать.
В его громыхающем баске прозвучала горечь. Хольгер подумал, что мог бы ее использовать в своих целях. Он уже сталкивался с людьми, тяжко страдавшими от комплекса неполноценности. А Гуги наверняка был бы ему полезен – и отнюдь не в качестве проводника по ведущей в неизвестность дороге.
– Пить хочется, – сказал Хольгер. – Остановимся? Кажется, в узелке с едой что‑то такое булькает…
Гуги облизнулся. Они натянули поводья и развязали ведьмин подарок. Так и есть – несколько глиняных фляжек. Хольгер откупорил одну и протянул гному. Гуги не на шутку удивился, но не заставил себя упрашивать. Его кадык зашевелился под снежно‑белой бородой, наконец он рыгнул и предал фляжку Хольгеру.
Потом усиленно над чем‑то задумался.
– Необычные у тебя манеры, сэр Хольгер, – сказал он. – И на рыцарей Империи ты не похож, но и не сарацин.
– Верно, – сказал Хольгер. – Я живу очень далеко. А там считают, что все люди равны.
Из‑под кудлатых бровей внимательно приглядывались к нему глаза‑бусинки.
– Удивительные ты вещи говоришь. Кто же правит страной, если народ запросто равняют с господами?
– Мы выбираем совет. Там у каждого есть голос.
– Не может такого быть! Получится одна болтовня, а работы – никакой. – До того мы долго шли другими дорогами, но владетели по праву рождения слишком часто оказывались слабыми, глупыми. Вот мы и решили, что сами справимся не хуже. Сейчас в моей стране от короля почти что ничего не зависит, решают все предводители. А большинство наших народов своих королей вообще изгнало.
– Хм… Чудной разговор… Хм… Начинает мне казаться, по правде говоря, что ты – из Хаоса…
– А что это значит? – спросил Хольгер. – Я в ваших делах ничего не понимаю. Можешь объяснить?
Он предоставил гному болтать, сколько тому вздумается, но узнал немного. Гуги не блистал интеллектом, да и жил в глухих лесах. Хольгер доведался лишь, что здесь постоянно сражаются меж собой две изначальных силы – Хаоса и Порядка. Хотя «силы» – не самое подходящее название, речь идет не просто о двух воюющих армиях. Образ жизни? Духовный конфликт меж Небом и Пеклом в его земном отражении? Как бы там ни обстояло, опорой Порядка были люди, хотя большинство из них не отдавало себе в том отчета; а некоторые – ведьмы, чернокнижники, злодеи – продались Хаосу. Часть существ, не принадлежащих к роду человеческому (правда, весьма невеликая), тоже служила Порядку. А к противостоящему лагерю принадлежал почти весь Серединный Мир, к которому, похоже относились страны вроде Фаэра, Тролльхейма, а также Гиганты – порождения Хаоса. Войны меж людьми, подобные нескончаемой вражде меж сарацинами и Святой Империей, играли на руку одному Хаосу. Под водительством Порядка люди жили в покое и гармонии, тешась свободой, которой только Порядок мог вернуть подлинное значение.