— Какой-то бред сумасшедшего, — прервал молчание Джулиан, и голос его был жесток, как наждак. — Или ты сошла с ума, или пытаешься играть в свои игры с Армией Его Величества. Но это дорого тебе обойдется, девушка!
Он пересек комнату и подошел к стулу, на котором она сидела. Она была сражена свирепостью его ярко-синего взгляда, когда он медленно и отчетливо произнес:
— Брось эти бессмысленные шутки, или я закую тебя в кандалы!
— Выслушайте меня, — сказала Тэмсин, не дрогнув, хотя это спокойствие давалось ей ценой невероятных усилий.
— Пусть выскажется, Джулиан!
— Говори! — Полковник повернулся к главнокомандующему, стремительный, как вихрь, глаза его сверкали, рот был плотно сжат. — Должен вам напомнить, сэр, что сегодня вечером люди, возможно, будут умирать, а эта, эта… сумасшедшая издевается над нами.
— Вовсе нет, — быстро возразила Тэмсин. — Уверяю вас, нет. Только выслушайте меня.
— Говорите, — скомандовал Веллингтон, поднятием руки призывая своего молодого коллегу к молчанию и пресекая его гневную тираду. — Но только о деле. Предупреждаю вас, если вы затеяли какую-то интригу, я упакую вас и отошлю назад к Корнише с изъявлениями своего уважения.
Угрозы так и сыпались на нее. Тэмсин собралась, будто перед прыжком в холодную воду, напомнив себе, что ставка чрезвычайно высока, и начала излагать план, требовавший участия Сент-Саймона.
— Я уже объяснила, что моя мать была англичанкой. Ее семья происходит из Корнуолла, вашего родного графства, полковник.
Выражение лица Джулиана оставалось мрачным.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Я надеялась, что вы поможете мне найти семью матери, — сказала она просто. — Я не знаю ее фамилии. Сесиль была несчастна в своей семье и, когда встретила моего отца, предпочла отказаться от своего прошлого и от наследства.
Она подняла руки и расстегнула цепочку, на которой висел серебряный медальон, и протянула его Веллингтону.
— Вот ее портрет. Они здесь вместе с отцом. Медальон — ее единственное наследство, и я подумала: может быть, он поможет разыскать родственников. Сесиль намекала, что принадлежит к весьма известной и влиятельной семье.
Веллингтон осмотрел медальон и передал его Джулиану, глянувшему на семейную реликвию мельком. Полковник был в это время занят тем, что мысленно перебирал все влиятельные семьи Корнуолла. Самыми крупными землевладельцами, обладавшими наибольшим политическим влиянием, были Сент-Саймоны и Пенхэлланы. Поместье Сент-Саймонов «Тригартан» и имение Пенхэлланов «Ланджеррик» занимали добрую половину графства. При мысли о Пенхэлланах его губы непроизвольно скривились. Виконт обладал поразительным честолюбием и полнейшей беспринципностью в достижении своих целей, но его характер был примером высокой морали по сравнению с нравом племянников — омерзительных близнецов.
Джулиан бросил медальон на столик, и он упал, звякнув изящной, филигранной работы цепочкой.
— На нем нет геральдического девиза, следовательно, нет способа его идентифицировать.
— Но внутри портрет, — настаивала Тэмсин. — Посмотрите…
Веллингтон снова взял в руки серебряную вещичку и щелкнул замочком. Сомнений в родстве женщины на портрете и Тэмсин, не возникало: сходство было разительным, тот же медальон украшал шею, она улыбалась, излучая полное счастье. Герцог передал медальон Сент-Саймону, тот вынул портрет, прочитал надпись на обратной стороне. Там было только имя — Сесиль, написанное энергичным почерком. Дата указывала, что надпись была сделана три года назад.
Джулиан взглянул на спокойно ожидавшую решения своей судьбы Тэмсин. Потом снова перевел взгляд на портрет. Теперь внимание его привлекло лицо мужчины. Пресловутый разбойничий Барон обладал удивительно изящными чертами.
Из рамки на полковника смотрели черные глаза, напоминающие глаза хищной птицы. У Виолетты был рот отца и те же решительные очертания подбородка, но глаза и краски она унаследовала от матери.
— Ну? — Он вернул ей медальон. — Даже если допустить, что твоя мать была англичанкой, какое это имеет значение?
— О, огромное! — возразила Тэмсин и стала рассказывать, что ее родители были убиты шесть месяцев назад, а те, кто оставался с ней, пали жертвой коварного Корнише; если не считать Габриэля, она теперь осталась одна на свете.
Она не стала останавливаться на деталях, не сказала ни слова о том, как именно умерли ее родители, только упомянула о факте их смерти. Тэмсин обращалась главным образом к Веллингтону. У Сент-Саймона все еще было сердитое, полное скепсиса выражение лица. Ей казалось, что своей печальной историей она была способна затронуть некоторые струны в душе главнокомандующего.
— Мне хотелось бы разыскать семью матери, — сказала она, сплетая и расплетая пальцы и неуверенно улыбаясь. — Теперь больше некому обо мне позаботиться, я лишена даже крова. Я подумала, что, если удастся отыскать родных, может быть, они захотят взять меня под свое крыло. Хотя, конечно, я предвижу в этом деле трудности.
Полковник издал звук, напоминавший нечто среднее между фырканьем и проклятием, и обменялся понимающим взглядом с герцогом. «Некоторые трудности»! Эта девушка не знала об английском обществе ничего! А оно было таким закрытым и высокомерным!
— Ну, предположим, ты их найдешь, как ты собираешься представиться им? — спросил Джулиан презрительно. — Уж не намерена ли ты прийти к ним и сказать: «Я ваша давно потерянная кузина» или в каком там родстве ты с ними состоишь?
— Нет, я прекрасно понимаю, что из этого ничего не выйдет, — кротко сказала она, и при этих ее словах герцог с упреком взглянул на полковника. — Не думаю, что они будут готовы принять меня такую, какая я есть. Я даже не знаю, как вести себя в подобном обществе. Все мои сведения об Англии почерпнуты только из рассказов Сесиль. И, кроме того, — на ее обласканном солнцем лице загорелся нежный румянец, — есть еще одно затруднение…
— Выкладывайте, моя дорогая. — Веллингтон теперь совершенно забыл о своей прежней резкости.
— Не знаю, как это сформулировать… но, видите ли, я не вполне уверена, что Сесиль и Барон были должным образом женаты… с точки зрения церкви, — торопливо добавила она, продолжая ломать пальцы и завязывать их в немыслимые узлы.
— О! — отозвался герцог.
— Семья моей матери могла бы счесть, что я не имею права претендовать на родство с ними, если бы они это знали, верно? — спросила Тэмсин с беспокойством, обращая к нему свои огромные фиалковые глаза.
Он откашлялся, прочищая горло:
— Да, это возможно.
— Почему, черт бы их побрал, они не узаконили свои отношения? — спросил Джулиан. — Если они были так неразлучны и если у них был ребенок?
— Думаю, они считали, что это не имеет никакого значения; — сказала Тэмсин искренне. — А что касается меня, то, насколько я знаю, это был несчастный случай.
— Боже милостивый, что за эвфемизм! — Джулиан, не удержавшись, расхохотался. — Ради Бога, неужели нельзя было избавить мир от такого несчастного случая?
— Зачем вы так говорите, — запротестовала Тэмсин, все так же робко и трепетно глядя на Веллингтона.
Тот почесал нос. Что в конце концов имеет Джулиан против девушки? Герцогу она казалась отважным маленьким созданием.
— Право же, я затрудняюсь сказать, к чему все это может привести, сеньорита. Чем лорд Сент-Саймон может вам помочь?
— О, это просто, — сказала Тэмсин, тотчас же приободрившись. — Не думаю, что мне потребуется более шести месяцев, чтобы научиться вести себя, как английская леди.