Но за предложение помощи и защиты — это выглядит несколько смехотворно. Неужели она не понимает, что нуждается в нем?
— Да, самоуверенный, — признал он.
— И может, даже… — начала она.
— Достаточно, — перебил он Ребекку, не желая выслушивать перечень всех своих недостатков. Для этого у него имелась своя семья. — Я лишь хотел выразить мои искренние сожаления за свое поведение вчера вечером.
— В самом деле нет нужды извиняться. Я благодарю вас, сэр, за то, что вернули мой письменный столик, — сказала она. — Но, как вы видите, я делаю работу для полковника и хотела бы закончить ее.
Она хотела пройти мимо него к столу с картой, но он остановил ее, легонько придержав за локти. Он хотел привлечь ее к своей груди, защитить от зла, но понимал, что этим еще больше отдалит от себя.
И усугубит опасность.
— Ребекка, в чем дело? — Ему показалось, что она вздрогнула, словно испугавшись интимных ласк, и высвободила руки.
— Ничего особенного. Спасибо за столик и прощайте.
Она двинулась к двери, и, пока находилась к нему спиной, он выхватил из камина бумажку и быстро сунул в карман.
Затем, пренебрегая одним из здравых советов Джемми, сказал:
— Вы не можете просить меня уехать, потому что…
— Прошу прощения? — Она обернулась, скрестив руки на груди и бросив на него гневный взгляд.
Рейф замолчал и провел пальцами по волосам.
— Я лишь хотел сказать, что я все знаю про ваш письменный столик.
— Что это французская вализа для документов?
— Да, и что, открыв ее, я обнаружил…
— Доказательство того, что я автор романов о мисс Дарби?
— Именно. — Все идет не так уж плохо, сказал он себе.
— Вы подсмотрели, как мой столик открывается, или же сумели понять, как открывается механизм? Либо то, либо другое, поскольку я вижу, что вы не взломали его ради того, чтобы заполучить ваше вознаграждение.
Рейф пришел в замешательство, почувствовав себя домушником-взломщиком.
Она посмотрела на него и покачала головой.
— Вы не могли бы перейти к сути? Очевидно, вы обнаружили потайное отделение и нашли страницы моей новой книги?
Ее слова привели Рейфа в полное уныние. В особенности после того, как она проговорила с тяжким вздохам:
— Ей-богу, мистер Данверс, вы непрофессионально работаете. Нетрудно понять, почему вы не в состоянии заплатить ренту.
— Я работаю достаточно хорошо, — ощетинился Рейф. — Уверяю вас, мисс Тейт, я вполне способен выполнить поставленную передо мной задачу.
— Ну да! Если бы не история, которую рассказал вчера Джемми, вы бы так и не догадались, что представляет собой мой письменный столик.
— Признаю, он мне помог, но, уверяю вас, я все равно установил бы ваше авторство.
— Полагаю, сейчас вы перейдете к вашим требованиям. — Она сверлила его взглядом до тех пор, пока он не кивнул. — Что же вы мне предложите, мистер Данверс? Перестать писать? Скажете, что я посеяла панику в светском обществе, начнете стыдить. Но вы достаточно хорошо меня знаете, я не поддамся на уговоры.
«Поцелуи, — подумал Рейф. — Она поддастся на поцелуи».
Но проблема в том, что он может потерять над собой контроль, и не известно, кто окажется в выигрыше. Между тем Ребекка продолжила наступление:
— Ваш работодатель сказал вам, что для достижения цели все средства хороши? — Она вытянула правую руку. — Я пишу этой рукой. Если я перестану писать, мне придется найти другой способ зарабатывать на жизнь и на то, чтобы уберечь полковника от сумасшедшего дома.
Он посмотрел на вытянутую руку Ребекки и чертыхнулся.
Dios! Похоже, это конец его карьеры Конец его репутации. Он был негодяем. Люди наняли его, потому что он беспощаден. На него не действовали мольбы, он не знал жалости.
Теперь работу будет подыскивать он, а не она.
К тому же у нее по крайней мере есть крыша над головой, в то время как его скаредная хозяйка скорее всего распродала все то ценное, что у него было, чтобы покрыть сумму, которую он ей задолжал.
— Опустите руку, — сказал он. Она не опустила. Тогда он взял ее за протянутую руку, подвел к креслу и усадил. — Я вовсе не собираюсь заниматься членовредительством.
Она посмотрела на него, и ему так захотелось притянуть ее к себе, запустить пальцы в ее соблазнительно рыжие волосы и покрыть ее губы поцелуями, ощутить, как ее груди прижимаются к его груди, ее бедра — к его бедрам.
«Не думай об этом, — сказал он себе. — Не думай о ее соблазнительных округлостях, которые молят о мужском прикосновении. О том, что ее улыбка способна заставить звезды петь о любви».
Он должен заставить ее бросить писать, но так, чтобы она считала это собственным решением. Чтобы это решение стало для нее привлекательным, чтобы она ни мгновения не колебалась.
Он вспомнил, что полковник сказал накануне: «Я знаю, что она всегда мечтала о сезоне».
Вот оно, решение всех проблем!
— Вы можете заключить сделку с леди Тоттли, — сказал Рейф. — Можете провести сезон в Лондоне, если перестанете писать. Может, вы найдете своего викария и выйдете за него замуж.
Едва эти слова слетели с губ Рейфа, как он понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Выйти замуж? Ребекка была в шоке. Он думает, что в этом решение всех проблем. Она укатит в Лондон на сезон и найдет там какого-нибудь болвана, который женится на ней.
Рейфу повезло, что утюг находился в другом углу комнаты. Будь он у Ребекки под рукой, она наверняка запустила бы им в Рейфа, проломив ему череп.
— В Лондон? — переспросила она. — На сезон?
Он кивнул:
— Ну да. Ваш дядя вчера сказал, что вы всегда мечтали об этом.
Еще ее дядя принял леди Керквуд за французскую шпионку, но Ребекка не сочла нужным напоминать об этом Рейфу, поскольку возмущение ее пошло на убыль, она поняла, почему Рейф сказал о сезоне.
Отправиться в Лондон? Это было бы здорово!
— Это предлагает леди Тоттли? — осторожно спросила она, пытаясь скрыть радость, которую почувствовала в тот момент, когда обнаружила утром оставленную на столе в вестибюле записку.
— Ну, она не говорила об этом прямо…
— Значит, она не предлагала сезон в городе? — в упор спросила Ребекка.
— Нет, — признался Рейф. — Но непременно предложит. Я могу написать ей и сообщить о том, что вы согласны бросить писать, если она привезет вас в Лондон и…
— Я поеду, — заявила Ребекка, перебивая его. Рейф отступил на шаг и уставился на Ребекку.
— Поедете? Бросите писать и уедете в город? Она кивнула.
— Но у меня есть несколько требований.
— Разумеется. Я и не ожидал иного.
Она встала, освободила место на столе с картой, отодвинула стопку писем и два больших тома. Открыв свой письменный столик, она достала перо, небольшой флакон с чернилами и несколько листов бумаги.
Рейф уставился на листы.
— Думаете, нам понадобится такое количество бумаги?
— Я никогда не проводила сезон в Лондоне, — сказала Ребекка. — И если вынуждена отказаться от того, чем зарабатываю на жизнь, я должна позаботиться о себе.
Рейф вздохнул, сел за стол, взял перо.
— И каковы же ваши требования, мисс Тейт?
— Мне нужен гардероб. Платья, перчатки, шляпы, туфли и… и…
— Другие части туалета? — предположил Рейф с лукавой улыбкой.
— Да, все необходимое для того, чтобы леди выглядела достойно. Думаю, вы знаете лучше меня, что находится под платьем порядочной леди.
— Как истинный джентльмен я не могу демонстрировать эти мои знания. Позвольте мне назвать их «предметы, о которых не принято упоминать».
Он поистине неисправим! Но пусть себе ухмыляется.