А они обещали хорошо заплатить.
Этой ночью Джон долго не мог сомкнуть глаз, вспоминая разговор с Беном. Каждый раз, когда ему хотелось решительно отбросить идею о том, чтобы вести неопытных людей по диким местам, остро вставал вопрос о деньгах, которые можно было бы заработать. Мысль о том, как он набьет свой бумажник, занимаясь тем, что ему по душе, занимала Джона все больше и больше…
Но его неприязнь к Хансену! С ней-то что делать?!
ГЛАВА 4
Подъезжая к поселку, Джон увидел, что возле таверны стоят шесть фургонов. Вокруг них суетились мужчины и женщины, бегали дети.
В сотый раз Джон спрашивал себя, не совершает ли он величайшую в своей жизни глупость, соглашаясь на эту поездку? «Черт возьми, у меня нет даже карты», — пробормотал Квейд себе под нос. Никто из отъезжающих, включая его самого, ни разу не был западнее Мичигана; и хотя Джон достаточно хорошо знал северные леса, Запад мог оказаться совсем другим. Сумеет ли он так хорошо «читать» чужие места, как эти знакомые холмы?
Бен пытался приободрить его:
— Эй, Джон, да что там может быть такого особенного? Та же земля, небо, солнце и луна, дождь, жара и холод. Могу поклясться, солнце там тоже встает на Востоке.
«Ему легко говорить, — думал про себя Джон. — Он туда не поедет».
Когда, наконец, Квейд приблизился к фургонам, люди шумно приветствовали его, выражая этим свою радость и возбуждение от предстоящей поездки.
Краем глаза Джон заметил стоявшую в стороне индианку. Нину держала за руки плачущих детей. Мальчик лет семи, стараясь вырваться, сильно ударил ее ногой по голени, но Берта Хансен сделала вид, что ничего не происходит. Квейд нахмурился, однако вмешиваться не стал: предстоял долгий путь, и ему не хотелось начинать со скандала.
Он перенес свое внимание на мужчин.
— Все здесь? — поинтересовался Джон, спрыгивая с коня. — Мне кажется, что кого-то не хватает.
— Хансен и несколько мужчин спорят в таверне, — пояснил один бородач.
«Не хватало еще, чтобы Хансен в последнюю минуту все испортил», — с раздражением подумал Квейд.
— Чем он теперь недоволен?
Бородач оскалился.
— Наши шлюхи тоже хотят ехать с нами, да Хансен говорит, что грешницам не место в обозе. Он говорит, что Бог их не простит, и несчастья посыпятся на наши головы. Но поддержки у него маловато, мужчины сами хотят договориться с Богом.
У Джона потемнело от гнева лицо.
— Мало он прыгал на индианке, старый ханжа! Квейд ринулся к таверне. Все понимающе переглянулись, и никто не удивился, когда миссис Хансен отвесила Нину звонкую пощечину. Какая-то женщина не выдержала и хихикнула, услышав вопли Берты:
— Ты, потаскушка, не можешь даже детей утихомирить! Ничего ведь не слышно!
Нину молча отвела детей в сторону, а миссис Хансен с непроницаемым лицом уселась на высокое сиденье фургона.
Как только появился Джон, голоса в таверне немного поутихли. В глазах Бена мелькнуло облегчение. Вытирая рукавом вспотевший лоб, он горячо воскликнул:
— Может, ты разрешишь эту проблему, Джон? Квейд прислонился к стойке и обвел мрачным взглядом собравшихся, которые, судя по всему, разделились на два лагеря. Большинство мужчин, многие из которых были женаты, сгрудились позади проституток. Приверженики Хансена — меньше, чем одна треть от всего числа — отводили взгляды в сторону. Возможно, только боязнь того, что во время путешествия Хансен не будет оказывать финансовой поддержки, заставила их принять его сторону.
— Хорошо, — наконец, отрывисто произнес Джон. — В чем дело?
Все разом загалдели, стараясь перекричать друг друга. Джон дал им минуту пошуметь, затем направил ружье в потолок и нажал на курок. Стало тихо. Указав на Джесси, он приказал:
— Пусть первыми говорят леди.
Что тебя огорчает, Джесс?
Прежде, чем рыжеволосая проститутка открыла рот, загремел голос Хансена:
— Леди! Ты называешь этих потаскух леди? Они хоть знают, что означает это слово?!
Джон взглядом призвал всех к молчанию, и Джесси, метнув на Хансена горящий взор зеленых глаз, начала:
— Мы с девочками тоже хотим ехать в Орегон. Но Хансен против этого, он заявил, что обоз не для таких, как мы. А я говорю, что никто не имеет права не пускать нас!
Джон повернулся к Хансену.
— Ну, что? Ты, действительно, возражаешь против того, чтобы эти женщины ехали с нами?
Хансен нервно теребил бороду, стараясь выдержать взгляд Квейда. Он подозревал, что охотник специально устроил эту дискуссию, чтобы показать, кто из них будет главным во время долгого путешествия в Орегон. Мысль о том, что можно потерять свое лидерство, придала Хансену храбрости, и он выпалил:
— Она сказала правду.
Наступила напряженная тишина. Все ожидали следующего хода Джона. Квейд хорошо понимал, что на карту поставлен его авторитет, и от того, как он выйдет из создавшейся ситуации, зависит, будут ли ему подчиняться в дальнейшем.
Не сводя с Хансена глаз, Джон спросил почти дружелюбным тоном:
— Не можешь ли объяснить мне, почему ты не хочешь, чтобы эти женщины ехали с нами?
Не догадываясь о том, что ему расставляют ловушку, Хансен осмелел:
— Ты удивляешь меня, Квейд! Ведь тебе хорошо известно, как развратничают эти аморальные женщины.
Джон молчал, вежливо слушая его. Хансен повысил голос, уже предвкушая победу:
— Я не хочу, чтобы они совращали наших юношей!
По комнате пронесся недовольный гул. Когда он затих, Джон вкрадчиво поинтересовался:
— Говоря о совращении молодежи, ты подразумеваешь, что эти леди могут кого-то затащить в постель? Твоих сыновей, например?
— Именно это я и имею в виду, — уверенным тоном произнес Хансен. — Мои сыновья должны избежать растления, в отличие от большинства присутствующих здесь.
Джон серьезно кивнул, словно соглашаясь с ним, и опустил глаза, чтобы скрыть лукавый огонек. Затем, как бы себе самому, он сказал невинным голосом:
— Полагаю, что слухи о том, что сыновья Хансена уже совращены хорошенькой индианкой, которая живет у них в доме, — сплошная ложь…
Смешки переросли в дикий хохот. Смущение на лице Хансена сменилось выражением гнева, когда он, наконец, понял, что попал в ловушку. Бросив на охотника взгляд, полный ненависти, Сайлас решительно направился к выходу. Его сыновья последовали за ним, едва сдерживая смех… Старший, высокий и сильный как взрослый мужчина, проходя мимо Джесси, не удержался и ущипнул ее за мягкое место. Она с воплем негодования бросилась следом.
Джон со смехом поймал ее за руку.
— Оставь его, Джесс. Со временем он превратится в твоего лучшего клиента.
Джесси скривила яркие губы:
— Возможно, ты и прав. Я чувствую, что старая леди Хансен скоро избавится от молодой индианки, и кто знает, не поскребется ли старый греховодник в одну из ночей в наш фургон.
Все засмеялись над колким замечанием Джесси, но Джон серьезно взглянул на нее.
— Еще ничего не решено, Джесс.
— О чем ты говоришь? — подбоченилась девушка, — Я думала, что ты выиграл спор с Хансеном?!
— Правильно! — закричали все. Джон хлопнул ладонью по стойке, призывая к тишине.
— Если у вас ничего не готово для путешествия, я не разрешаю вам ехать с нами.
— Мы все знаем! — взорвалась Джесси. — Мы не пиявки, Квейд. Девочки собрали деньги, купили фургон и четырех отличных мулов, — она потупилась. — Конечно, продуктов у нас не так уж и много, но мы решили, что мужчины об этом позаботятся, а нам придется позаботиться о них… Одним словом, будем жить как одна большая дружная семья, верно?!
Идея была принята с энтузиазмом. Джесси все рассчитала правильно.