Лавинии вдруг пришло в голову, что она составляет прекрасную пару своему новому любовнику, лорду Вейлу. Джоан уже было за сорок, но ее точеный профиль, изящная фигура и высокий рост были верным залогом того, что эта красота не увянет еще много лет.
Лавиния не переставала удивляться капризу судьбы, который свел ее с этой женщиной. Они стали подругами, хотя на первый взгляд имели очень мало общего. После смерти мужа больше года назад она унаследовала не только его состояние, но, вполне возможно, и пост главы таинственной преступной организации, именуемой «Голубая палата».
Под руководством Филдинга Дава организация настолько расцвела, что протянула свои щупальца по всей Англии и даже на континент. Если верить Тобиасу, который, как шпион, получал много информации, «Палата» управляла многими предприятиями, чаще всего законными, но были, естественно, и другие. В хитросплетении этих связей разобраться было нелегко.
Считали, что организация распалась после смерти Дава. Самые посвященные в правду о его подпольной деятельности лица предполагали, что он скрывал свою роль повелителя криминальной империи от любимых жены и дочери. Что ж, вполне понятно: даже добропорядочные бизнесмены редко обременяли своих дам подробностями коммерческих спекуляций.
Дав был не только джентльменом по рождению, но еще и чрезвычайно скрытным человеком, и не было причин считать, будто он посвящал Джоан в свои дела.
Однако Лавиния и Тобиас были далеко в этом не уверены. В определенных преступных кругах давно ходили слухи, что «Палата» продолжает свои операции под новым руководством. И единственным человеком, казавшимся способным управлять столь разветвленной организацией, была Джоан.
Лавиния сочла разумным не расспрашивать подругу, правдивы ли эти сплетни.
С другой стороны, было трудно не заметить, что теперь, сняв траур, Джоан оказывала решительное предпочтение определенному оттенку синего цвета. Ее модные платья и многие украшения отливали лазурью.
«Лазурный». Таков был тайный титул Филдинга Дава на протяжении тех лет, когда он правил «Голубой палатой».
— Миссис Лейк, мадам, — объявил дворецкий, поглядывая на серебряный чайный поднос. — Принести еще чашку, мадам?
— Спасибо, Пью, не стоит, — покачала головой Джоан. — Марианна отказалась выпить со мной чаю. Миссис Лейк может взять ее чашку.
— Да, мадам.
Пью с поклоном удалился и закрыл за собой дверь.
— Пожалуйста, садитесь, Лавиния.
Улыбка Джоан показалась Лавинии, как всегда, теплой, только на этот раз немного печальной.
— Я рада видеть вас, но должна признать, что удивлена таким неожиданным визитом. Что случилось в деревне?
— Возникли кое-какие сложности. — Лавиния опустилась на кресло, сочувственно разглядывая осунувшееся лицо подруги. — Вы неважно себя чувствуете? Или я явилась не вовремя? Может, будет лучше, если я приду в другой раз.
— Нет-нет, ни в коем случае.
Джоан уселась на диван и потянулась за чайником, стоявшим на тяжелом серебряном подносе тонкой работы.
— Я еще не успела опомниться от чрезвычайно неприятного разговора с дочерью, и поэтому мне срочно следует отвлечься.
— Ясно. — Лавиния взяла чашку с блюдцем, протянутые Джоан, и тихо сообщила:
— Говоря по правде, у меня есть кое-что интересное.
— Превосходно! — Джоан подняла свою чашку и с любопытством уставилась на Лавинию. — Значит, можно предположить, что Лейк и Марч занялись новым делом, связанным с внезапной смертью лорда Фуллертона?
Лавиния улыбнулась:
— Я никогда не перестану восхищаться вашей способностью первой узнавать последние новости.
— Осмелюсь заметить, что вести о падении Фуллерто-на с крыши замка Бомонов достигли Лондона куда раньше вас.
И тот факт, что лорд Вейл получил свой экипаж скорее, чем ожидал, подсказал нам, что вы и мистер Марч, вероятно, ведете расследование.
— Да, разумеется.
Джоан сочувственно улыбнулась.
— Жаль, что ваше пребывание в деревне оказалось таким коротким, — обронила она и, тактично помолчав, спросила:
— Наверное, вряд ли у вас и мистера Марча были возможности… э-э… насладиться единением с природой вдали от посторонних глаз, прежде чем произошло несчастье?
— Фуллертон умудрился пролететь как раз мимо моего окна именно в один из редких счастливых моментов, которые я смогла разделить с мистером Марчем. — При этом неприятном воспоминании Лавиния вздрогнула и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Он так кричал, Джоан…
— Полагаю, вы не имеете в виду мистера Марча.
— Не могу представить, чтобы Тобиас кричал даже при виде адских врат, не говоря уже о каком-то несчастном, свалившемся чуть ли не нам на голову. Нет, это вопил Фуллертон, и, заверяю вас, у меня просто кровь в жилах застыла.
— Могу себе представить! — Джоан пригубила чаю и отставила чашку. — И вы немедленно заподозрили жестокое убийство.
— Было поистине невозможно не прийти к подобному заключению. К тому же вскоре мы нашли кое-какие доказательства.
Она кратко описала Джоан события той ночи. Подруга взирала на нее с нескрываемым участием.
— Так это не просто очередное дело, верно? — спросила она.
— Нет.
Лавиния с величайшей осторожностью поставила чашку.
— Буду откровенна: Тобиас считает, что вся эта история с кольцом «мементо мори» означает одно: убийца бросил ему вызов. Что он или она играют в некую смертельную игру. Но боюсь, истинной целью преступника может быть месть.
— Кому? Миссис Грей или мистеру Марчу?
Лавиния пожала плечами:
— Возможно, обоим. Но по правде говоря, я боюсь, что Тобиасу грозит опасность.
Джоан насмешливо вскинула брови:
— Насколько я поняла, вы не питаете особых симпатий к новой клиентке.
— Миссис Грей на редкость красива. И кроме того, женщина светская. Интуиция подсказывает мне, что она не задумается пустить в ход любые хитрости, чтобы заставить мужчину плясать под свою дудку. Особенно если посчитает, что подобная тактика принесет свои плоды.
Джоан улыбнулась.
— А вот я сильно сомневаюсь, что такие методы подействуют на мистера Марча. По моим наблюдениям, у них с Вейлом много общего, и одни из основных качеств, которые имеются у обоих, — это здравый смысл и знание людей. Их не обманут ни хорошенькое личико, ни обольстительные манеры.
— Это я знаю, но дело в том, что Тобиас чувствует нечто вроде ответственности за случившееся в прошлом. Он винит себя за то, что вывел Закери Элланда на дорожку, которая в конце концов и привела его к карьере профессионального убийцы.
— Какая чушь!
— Разумеется. — Лавиния развела руками, счастливая тем, что нашла кому исповедаться в своих тайных страхах. — Я так ему и объяснила, в самых недвусмысленных выражениях.
— Еще бы! Вы обычно не колеблясь излагаете мистеру Марчу свое мнение. Но, насколько я поняла, в этом случае он не согласен с вашей точкой зрения?
— К несчастью, когда речь идет об ответственности за события, участником которых он был, Тобиас упорно считает, что ему следовало полностью контролировать происходящее.
Джоан мрачно кивнула:
— Да, подобный недостаток имеется и у Вейла. Такие люди вообще часто винят себя, если что-то пошло наперекосяк. Филдинг тоже походил на них. Подозреваю, что это свойство характера сочетается с огромной силой воли и решимостью.
— Тобиас проклинает себе еще и за то, что раньше не распознал в Элланде преступника.
— Ах, как трудно видеть зло в тех, кого мы, как нам кажется, хорошо знаем!
— Совершенно верно, — согласилась Лавиния.