Зайдя на кухню, она положила на стол свои покупки, вытащила из мусорного ведра пустую бутылку из-под вина, наполнила ее водой и воткнула туда розу. Вдруг плечи ее начали вздрагивать. Она села за стол и заплакала.
Стемнело, но Лидии не хотелось зажигать свет. Она вытерла глаза и понесла розу в гостиную, но там повсюду уже стояли купленные ею цветы. Девушка взяла розу и пошла в кабинет.
Подходя к письменному столу, она услышала какой-то шорох. В темноте Лидия все же разглядела на кушетке очертания мужской фигуры и, вскрикнув, выронила бутылку. Незнакомец пошевелился, и Лидия опрометью бросилась к двери.
И тут знакомый голос сказал:
– Лидия! Подожди!
– Алекс! – Она обернулась и упала в его объятия.
Бутылку вина они почти осушили, хлеб и сыр давно съели.
– Бедный Алекс, тебе, видимо, нелегко пришлось, – с сочувствием сказала Лидия.
– Ну, сначала; мне не на что было жаловаться, – возразил Алекс. – Правда, физически я едва ли долго протянул бы. Знаю, ты сейчас скажешь: «Я тебя предупреждала».
– Нет. – Лидия покачала головой. – Ошибаешься.
Мне ли говорить такое?
Он взглянул на нее:
– Не повезло с Ноэлом Поттером?
Девушка кивнула.
– Я чувствую себя полной идиоткой. Бросилась ему на шею очертя голову. Я еще никогда не вела себя так ни с одним мужчиной. Ну а если и бросалась на шею, то не сомневалась, что меня вовремя подхватят.;? – Она чуть улыбнулась и подобрала под себя ноги. – Нет, первый период был прекрасен… Но с Ноэлом все заканчивается первым периодом.
– Значит, он оправдывает свою репутацию. А как твои занятия? Ты не бросила студию?
– Ну уж нет! Я приехала сюда овладеть актерским мастерством, и, черт возьми, добьюсь этого! А насчет Ноэла меня предупреждали. Поэтому я знала, на что иду.
– Умница. – Алекс улыбнулся. – Именно так мы, творческие люди, раскрываем свою индивидуальность.
– Верно. Нам необходим трагический опыт. Что бы мы без него делали?
– Стали бы счастливыми… и скучными. – Алекс разлил по бокалам остатки вина. – Итак… Джуно в турне с группой «Скрэп метал». А я все время представлял себе, как она возвращается в этот священный приют.
Кстати, что за человек ее приятель Тони?
– Думаю, нормальный парень, хотя несколько фанатичный. Что ж, он не хуже тех, кого выбрали мы. – Лидия помолчала. – Знаешь, меня почему-то смущает твое присутствие. Ведь мы еще никогда не оставались наедине.
Алекс долго смотрел на остатки вина в бокале.
– Да, – сказал он наконец. – Я понимаю, о чем ты.
Что же нам делать?
– Поскольку Джуно в турне с Тони, о ней есть кому позаботиться.
– А наше соглашение утратило силу. А если бы и не так, нам все равно ничто не помешает.
– Ты прав.
– Ну и?.. – Он протянул руку. Лидия взяла ее, но, поднимаясь, нечаянно смахнула со стола открытку Джуно. Они уставились на открытку так, словно она заговорила. Алекс, покачав головой, рассмеялся и тем самым разрядил атмосферу.
– Это не кажется тебе знаменательным?
– Еще бы! Какая же я мерзавка! Ведь Джуно – моя лучшая подруга.
– И моя тоже. – Алекс поднял открытку. – О'кей, Джуно. Ты победила.
На следующий день, когда Лидия вернулась домой, Алекс протянул ей телеграмму:
– Нас выселяют. В субботу возвращается Жан.
– Черт возьми! Только все начало налаживаться! – с досадой воскликнула Лидия.
– Не волнуйся. Сегодня в «Двух обезьянах» я встретил Бернара Жюльена, страшно огорченного тем, что его девушка уезжает на полгода в Китай. Возможно, нам удастся поселиться у нее.
– Алекс, ты просто чудо! Тебе по плечу любые проблемы. Позвони ему немедленно!
Дом на улице Вернье в тринадцатом округе тоже находился на левом берегу, хотя и далеко от знаменитых кафе Монпарнаса, Сен-Мишель и Сен-Жермен. В квартиру на первом этаже входили со двора.
Красная краска на стенах местами облупилась, восточный ковер, покрывавший пол, обветшал так, что рисунок стал неразличим. Все, что стояло в гостиной, покрывала пыль, а сквозь грязные окна был едва виден внутренний дворик. На одной стене висел плакат, изображающий американского солдата с младенцем на штыке, а над кроватью – портрет Мао Цзэдуна с непроницаемо спокойным лицом. Почему-то жесткий потрепанный матрац лежал не на кровати, а в углу гостиной. На кухне стояла ванна, а кусок фанеры, положенный на нее, заменял полку. На ней разместились пачки китайского чая и неполированного риса. В раковине было полно грязной посуды. На плинтусах лежал порошок от тараканов. Лампочка без абажура свисала на шнуре с потолка. Дверь из кухни вела в комнатушку, где размещались письменный стол, книжный шкаф и раскладушка.
– Господи помилуй! – пробормотала Лидия. – Неудивительно, что хозяйка уехала в Китай.
– Странно, – сказал Алекс, – но мне здесь нравится.
– Нелсия – неряха, – пояснил Бернар. – Мне было тошно приходить сюда.
– А этот район, – вставила Лидия, – какой-то буржуазный… и весьма отдаленный.
– Зато квартира дешевая, и нам не придется подниматься на четвертый этаж. А главное, сюда можно переехать хоть сейчас.
Бернар пожал плечами:
– Делайте как хотите.
Алекс взглянул на Лидию:
– Что скажешь? Может, поищем что-нибудь другое?
– Ладно, где наша не пропадала. – Лидия засучила рукава. – Постараюсь навести здесь чистоту, пока не вернулись домой семь гномов.
Квартира на улице Вернье так и не стала для них домом в отличие от прежней. Алекс большую часть времени проводил в своих любимых местах – «Куполе», «Двух обезьянах», кафе «Флора», баре «Клоун», «Ротонда». Там он писал, вернее, пытался писать, ибо кто-нибудь из знакомых постоянно присаживался к нему за столик. Он же утешался тем, что накапливает материал для будущих работ, и ему хватит его пьес на пять лет. Но время шло, а работа над начатой пьесой так и застряла на первом акте.
– Выпьем за всех выпотрошенных и зажаренных сегодня индеек, – сказал Сид Бернстайн, репортер из «Геральд трибюн», поднимая кружку пива и чокаясь с Алексом, с которым встретился в кафе «Флора». – С Днем благодарения!
– А что за праздник День благодарения? – спросил Бернар Жюльен.
– Смысл его в том, – объяснил Сид, – что каждый благодарит судьбу за прожитый год. А за что ты сегодня благодаришь судьбу, Алекс?
– Прежде всего за то, что я не в Америке.
– Резонно. – Сид понимающе кивнул. – А я за то, что не очутился в Сайгоне. Кроме того, анализ показал, что гонореи у меня нет Ну а ты, Бернар? Ведь и французы за что-то благодарны судьбе.
– Я почти собрал нужную сумму на съемку фильма.
– Правда? Великолепно! – воскликнул Алекс. – Кто же твой меценат?
– Граф Стефан де ла Рош.
– Я познакомился с ним, – вставил Сид, – когда делал репортаж о самых знаменитых замках винодельческого района в долине Луары. Он баснословно богат.
– Граф учился в Оксфорде с моим старшим братом Мишелем, – пояснил Бернар. – И очень привязался ко мне, когда я был еще миловидным юнцом.
– Так он гомосексуалист? – удивился Сид. – Никогда бы не догадался.
– Уж эти мне американцы, – улыбнулся Бернар. – Не признаете полутонов, все у вас или белое, или черное. Мы, европейцы, в молодости не боимся экспериментировать. Наше мужское достоинство ничуть от этого не страдает. Потом такое списывается на возрастные особенности.
– Если человек взрослеет, располагая пятьюстами миллионами франков, он может многое себе позволить, – заметил Сид.