Она оценила его чуткость, если действительно таковы были его намерения, хотя это ничего не меняет. Несколько минут не излечат боль, которую она чувствует.
Все кончено. Она больше не может бороться. Все, что в ее силах, — это прижимать к себе ребенка, пока не истечет драгоценное время, которое он ей оставил.
Когда он вернулся в гостиную, в руках у него не было стакана.
— На столе рядом с детским стульчиком лежит зачерствевший тост, намазанный арахисовым маслом.
— Не волнуйтесь, я не кормлю Рори арахисовым маслом.
— Я так и не думал. Это что, ваш обед?
— Не было времени приготовить что-нибудь еще, — призналась Уэнди.
Берджесс оставил это без комментариев. Снова сев, он потянулся за телефонной книгой и стал листать ее, пока не нашел раздел ресторанов, доставлявших блюда на дом.
— Китайский подойдет? — спросил он. — Или вы предпочли бы пиццу?
Уэнди предпочла бы кусочек черствого тоста с арахисовым маслом, только бы он ушел и дал ей съесть его в спокойной обстановке. Но тогда, конечно, вместе с ним уйдет и Рори.
— Китайский, — ответила она.
Она подождала, пока будет сделан заказ, потом отставила в сторону бутылочку Рори и осторожно подвинулась на краешек кресла.
— Пойду положу ее в кроватку.
Слова были банальны, но в голосе Уэнди почти звучал вызов, словно она заявляла, что он не возьмет ребенка сегодня вечером, по крайней мере, без борьбы.
— Действительно, почему бы ей не поспать, пока мы ждем, — дружелюбно сказал Мак.
Он ничего не добавил относительно того, что последует затем. Но ей было совершенно ясно, что он имеет в виду.
Уэнди поспешно отошла от кроватки — еще немного, и она бы разрыдалась! — и стала собирать в корзинку ползунки, распашонки и носочки. По крайней мере она на некоторое время может занять свои руки. Стоило бы собрать все это и вручить Маку Берджессу в том виде, в каком есть. Пусть и стирает сам — хотя он, конечно, спихнет всю работу на персонал отеля. У него, возможно, богатый опыт в обращении с детьми. Он же говорил, что он большой знаток детей. И то, как он сумел с помощью простой игрушки снискать расположение Рори, безусловно, подтверждало его слова. Судя по всему, у него, похоже, полдюжины собственных детей. Среди них найдется место и для Рори.
Хотя брат Мариссы не носит обручального кольца.
Уэнди только сейчас заметила это. Он сидел на краешке кресла, упершись локтями в колени, и кончиками пальцев поглаживал виски, словно у него болела голова.
Уэнди остановилась в дверях и, прислонив корзину к бедру, наблюдала за ним. Он тоже выглядел уставшим и измотанным. Черт, она не желала сочувствовать этому человеку, который собирается разрушить ее жизнь!
— Я спускаюсь в прачечную, — слегка охрипшим голосом сказала она. — Если Рори проснется…
Он только кивнул.
К тому времени, как она отстирала все пятна, загрузила машину и вернулась наверх, рассыльный из ресторана уже пришел. Пока Мак расплачивался с ним, она выложила пакеты на кофейном столике и отправилась за тарелками и салфетками.
Мак наколол на палочку первый кусочек утки по-пекински.
— Знаете, вы не совсем то, чего я ожидал. Уэнди метнула на него удивленный взгляд:
— Что вы хотите сказать?
— Я считал, что все друзья Мариссы такие же, как она, — легкомысленные, наивные и без видимых средств к существованию.
Его циничный тон обеспокоил ее. Если он так думал о Мариссе… Он еще что-то сказал о ней, тоже нелестное, лишь несколько минут назад.
Но если принять эту характеристику всерьез, она не была так уверена, что отличается от того, чего он ожидал. Легкомысленная и наивная, что ж, если бы она хорошенько все обдумала, то никогда не позвонила бы ему.
— Не припомню, чтобы у Мариссы были денежные затруднения, — наконец сказала она. — По крайней мере, она никогда не занимала деньги у меня.
— Она работала?
— Вообще-то нет.
— Именно это я и имею в виду. Несомненно, она называла своих родителей пиявками на теле общества. И в то же самое время весело транжирила деньги со своего трастового счета. На ее банковском счету, когда его закрывал поверенный, оставалось совсем немного.
Уэнди нервно поерзала в кресле.
— Нужно было заботиться о ребенке. — Но она не видела смысла продолжать этот спор; Мариссы больше нет, и то, как она тратила свои деньги, едва ли имеет теперь значение.
Казалось, Маку тоже не хотелось больше говорить на эту тему, и они погрузились в молчание. Еда была вкусной. Уэнди так давно не ела настоящего горячего обеда, что уже почти забыла, какое это удовольствие. Но каждый кусочек был приправлен грустью, поскольку приближался момент, когда этот человек поднимется и скажет, что уходит, — и заберет с собой Рори.
Вот Берджесс положил себе на тарелку остатки утки и сказал:
— Завтра я возвращаюсь в Чикаго. — Он посмотрел ей прямо в глаза. В его взгляде читалось сочувствие, и она почти ненавидела его за это. Если он жалеет ее, зачем так поступает? — Но в этот раз я не хочу брать ребенка с собой. — Уэнди показалось, что у нее слуховые галлюцинации. — Вы правы в том, что это будет потрясением для моих родителей, — продолжал Мак. — Они уже немолоды, и даже хорошие новости могут нанести им вред. Думаю, будет лучше подготовить их сначала, а не вручать им сразу ребенка. А пока… — Он запнулся, словно подбирая слова.
Уэнди с трудом сглотнула.
— Вы хотите сказать, что Рори останется у меня еще на некоторое время?
Он кивнул.
Она знала, что ей не следует спрашивать, но не смогла сдержаться.
— Но почему? После того, как я солгала вам, и…
— Думаю, потому, что мне не пришлось разыскивать вас.
Уэнди нахмурилась.
— Не понимаю.
— Я приехал сюда, готовый к тому, что мне придется затратить уйму усилий, чтобы вас найти. Но все, что мне нужно было сделать, — это просмотреть список адресов Мариссы. Там я вас и нашел. — Он слегка улыбнулся. — Если бы вы хотели скрыться с Рори, вы бы по крайней мере переехали.
Она покачала головой, все еще не вполне понимая.
— Но вы даже не знали моего имени. Как вы догадались, кого нужно искать?
— Я не вполне разобрал ваше имя, когда вы звонили. Но поверенный, который занимался имуществом Мариссы, сообщил мне, что она снимала квартиру вместе с некой Миллер.
— Я поражена, что он вспомнил, — сказала Уэнди. — Единственное, чем интересовался ваш поверенный, — это как можно скорее аннулировать аренду.
— Неудивительно, что он не знал о ребенке, — сказал Мак. — Я еще поговорю с ним об этом. — Он встал. — Вот еще что, Уэнди. Не совершайте необдуманных поступков. Когда я вернусь, Рори лучше быть здесь.
* * *
Уэнди знала, что надеяться глупо, однако ничего не могла поделать с собой. Проходили часы, но не было ни телефонного звонка, ни стука в дверь, и в ней росла и крепла надежда. Возможно, Мак Берджесс вообще больше не появится. Возможно, семью не интересует ребенок Мариссы. А что, если они собрали семейный совет и все-таки решили оставить Рори ей?
И вот наступил понедельник.
Она ушла из офиса немного раньше, взяла Рори и отправилась показать ей Санта-Клауса в одном из скверов в центре. Это было, конечно, глупо: ребенок все равно ничего не запомнит. Но Уэнди навсегда сохранит в памяти трогательную картину — Рори в вязаной шапочке набекрень и ее наморщенный от удивления маленький лобик.
Вернувшись домой, Уэнди покормила малышку перед сном и убаюкала ее колыбельной. Она сидела на полу в гостиной, смотрела рождественскую программу и складывала детскую одежду в аккуратные стопочки, когда раздался звонок в дверь.
Сердце ушло в пятки.