И тут Адриана решила обо всем ей рассказать, тем более что поделиться было не с кем, а с Зелдой они на протяжении совместной работы всегда находили общий язык.
– Мы со Стивеном… Он… мы… он от меня ушел…
Последние слова прозвучали как слабый писк, потому что Адриана снова расплакалась. Зелде стало ее жаль. Она знала, как это тяжело. Она уже такое испытала и поэтому встречалась теперь только с молодыми парнями. Зелда желала только развлечений, без сердечных и головных болей.
– Извини, Адриана, я тебе сочувствую. Может, требуется моя помощь?
Адриана покачала головой, а слезы все текли по ее щекам.
– Нет. Я приду в себя.
Но когда?.. И вернется ли он? Адриана молилась, чтобы Стивен образумился.
– Конечно, все будет нормально, – ободрила ее Зелда. – Знаешь, как бы сильно мы ни воображали, что без них жить не можем, всегда оказывается, что это не так. Месяцев через шесть ты, может, еще и рада будешь, что это случилось.
Но от слов Зелды Адриана еще больше разревелась:
– Я сомневаюсь.
– Поживем – увидим.
Зелда говорила убедительно, но ей не было известно важнейшее обстоятельство.
– Через шесть месяцев у тебя, возможно, будет серьезный роман с кем‑то, кого ты еще не знаешь.
Вдруг в ответ на предположение Зелды Адриана стала смеяться. Оно показалось ей по меньшей мере комичным. «Через полгода я буду на восьмом месяце», – подумала она. А вслух сказала:
– Я в этом сомневаюсь.
Затем высморкалась и вздохнула.
– Почему ты сомневаешься? Адриана снова посерьезнела:
– Потому что я жду ребенка.
На другом конце провода наступило молчание. Потом Зелда тихо, длинно присвистнула и произнесла:
– Это действительно меняет дело. Он знает? Адриана помедлила с ответом, но недолго – всего долю секунды. Ей нужно было с кем‑нибудь поговорить, а Зелда, мудрая и толковая, заслуживала доверия.
– Именно поэтому он и ушел. Он не хочет детей.
– Он вернется, – уверенно заявила Зелда. – Это просто такая реакция. Возможно, он испугался.
Она была права. Стивен был напуган, но Адриана не испытывала полной уверенности, что он когда‑нибудь одумается. Она, конечно, этого желала всей душой, и все‑таки предсказать его действия представлялось сложным. Ведь это он без тени сомнения оставил родителей и сестер. Адриана знала, что Стивен никогда не тосковал по ним. Ради поставленных целей он готов был рвать самые тесные узы, связывавшие его с другими людьми.
– Надеюсь, что твое предсказание сбудется, – вздохнула Адриана, всхлипывая, как ребенок, и добавила: – Не говори никому на работе.
Объявлять это Адриана считала преждевременным. Она сначала хотела прояснить ситуацию со Стивеном. Если бы он вернулся и все улеглось, тогда было бы проще говорить коллегам о предстоящих родах. Адриана не хотела вызывать пересудов о своем возможном увольнении.
– Ни слова не скажу, – поспешно заверила ее Зелда. – Как ты собираешься поступить? Уволиться или взять больничный?
– Еще не знаю. Я пока не решила, Наверное, возьму больничный.
А если Стивен не вернется и придется жить одной? Как получится сочетать работу с уходом за малышом? Над этим Адриана пока не задумывалась.
– У тебя еще есть время. И ты права. Пока ничего не надо говорить. Это вызовет лишние эмоции.
У Адрианы была, конечно, хорошая работа, может, даже отличная. Зелда сама бы ни за что не заняла ее должность, которую считала слишком ответственной, но знала, что Адриана хорошо с ней справляется и всегда полагала, что она свою работу любит. Идея работы в «Новостях» принадлежала Стивену, но Адриане это занятие, в общем, тоже пришлось по душе, хотя порой она и тосковала о чем‑то более эзотерическом, Ежедневный контакт с «Новостями» зачастую был жесток и угнетал.
Приходилось близко сталкиваться с ужасами, которые один человек совершает против другого, а также со стихийными бедствиями. Крайне редко попадались радостные новости. Однако Адриана получала удовлетворение, потому что свое дело знала хорошо. Это не отрицал бы никто.
– Не бери в голову, Адриана. Выкинь вон все плохие мысли и не расстраивайся. С работой в конце концов разберешься, а Стивен, возможно, через пару дней вернется с охапкой роз и подарком и притворится, что никогда от тебя не уходил.
– Дай Бог, чтобы так было.
Разговор продолжался еще пару минут. Положив трубку, Зелда задумалась. Она не знала, как поступит Стивен, которого видела всего несколько раз, и хотя оценила его привлекательность, но ей он никогда не нравился. В нем была какая‑то холодность, расчетливость. Он не останавливал взгляда на собеседнике, словно торопился куда‑то. Адриана была совсем другая – своей человечностью и порядочностью она полюбилась Зелде с первой минуты их знакомства. Теперь Зелде было ее очень жаль. Она понимала, как тяжело беременной женщине, если ее бросает муж. «Адриана не заслужила такой несправедливости», – с возмущением думала она.
Адриана тоже так считала, но чувствовала себя совершенно бессильной что‑либо изменить. Она не могла заставить Стивена вернуться. Так весь вечер она и просидела у телевизора, хотя смотреть ничего не могла – глаза постоянно заливали слезы. В конце концов она уснула на диване. В четыре утра Адриана проснулась от торжественной мелодии национального гимна. Она выключила телевизор и повернулась на другой бок. Ей не хотелось идти наверх в пустую кровать. Слишком тяжело это было. Утром ее разбудили солнечные лучи, светившие в окно. Снаружи раздавалось пение птиц, день обещал быть чудесным, но Адриане не давали покоя мысли о Стивене. Почему он так с ней поступает? И с собой тоже? Почему хочет лишить их обоих того, что имеет такое большое значение? Адриана не переставала удивляться себе: едва отказавшись от бездетности, она уже была готова всем пожертвовать ради будущего малютки. «Все это очень странно», – говорила себе Адриана, медленно поднимаясь с постели. Она села на диване, чувствуя ломоту во всем теле – болел буквально каждый его дюйм, словно после избиения лилипутами. Глаза опухли от слез. Взглянув в зеркало в ванной, она простонала своему отражению:
– Ничего удивительного, что он от тебя ушел!
И сквозь слезы рассмеялась. Другого и быть не могло – весь предыдущий день она проплакала.
Адриана умылась, почистила зубы, расчесала щеткой волосы и надела джинсы и старый свитер Стивена. Это создавало иллюзию его присутствия. Потом она без особого желания поджарила себе тост и подогрела заваренный накануне кофе. Вкус у него был отвратительный, но Адриана не придала этому значения. Она отпила глоток и уставилась в пространство, снова думая о Стивене, о причинах его ухода – казалось, другим мыслям у нее в голове не осталось места. Зазвонил телефон. Адриана вскочила и бросилась к нему, затаив дыхание… Он возвращается… конечно, это он. Кто еще может звонить в восемь утра в воскресенье?.. Мужской голос в трубке говорил с китайским акцентом. Оказалось, что просто ошиблись номером.
В течение следующего часа Адриана слонялась по комнате, переставляла вещи с места на место, принялась сортировать белье для стирки. Большинство вещей было Стивена, и, видя их, она опять расплакалась. Все теперь валилось из рук, все напоминало о случившемся, и даже находиться в квартире без него было больно. К девяти часам Адриана была уже на пределе и решила прогуляться, У нее не было какого‑то конкретного маршрута, она просто хотела подышать воздухом и побыть вдали от его вещей и пустых комнат, которые только усиливали чувство одиночества. Она забрала ключи, захлопнула за собой дверь и направилась к площадке перед комплексом, где были почтовые ящики. Почту два дня никто не доставал – по крайней мере было чем заняться на прогулке.