Представляю, сколько времени ты здесь трудился. Наверное, пришлось оставить работу на верфи, Бен?
— Ты даже не представляешь, с какой снисходительностью ты сейчас говорила.
Кэтлин удивленно посмотрела на Бена. Ей показалось, что он как будто сдерживает из последних сил то ли гнев, то ли смех, потому что лицо его покраснело, глаза были опущены, и что в них скрывается, она не знала.
— Я говорила снисходительно? — переспросила она растерянно.
Бен слегка покачал головой, словно отмахнулся от чего-то.
— Не важно, забудь. Вон идет официант. Ты решила, что будешь есть?
Сбитая с толку перепадами в его настроении, Кэтлин рассеянно посмотрела в меню и заметила, что в нем не указаны цены. Странно, подумала она.
— По-моему, здесь все очень вкусно. Мне что-нибудь простое, но немного.
— Вряд ли тебя можно здесь чем-нибудь удивить после американских ресторанов, где блюда разогреваются перед подачей гостям в духовке. В этом ресторане готовят по старинке и подают прямо с плиты.
— Бен, тебе не кажется, что ты настроен несколько агрессивно?
— Странно, правда, Кэтлин? — с насмешкою произнес Бен и обернулся к официанту, — Мне, пожалуйста, овощной салат, суп и жареную севрюгу с картофелем. Кэтлин?
— Мне только салат и минеральную воду.
— Принеси ей то же самое, что и мне, — сказал официанту Бен. — Просто она, как всякая женщина, боится набрать лишний вес. Тебе, малыш, это еще долго не грозит при такой худобе. — Он весело подмигнул, глядя на нее через стол.
— Все понял, мистер Маккарти. — Официант заговорщически улыбнулся Бену и зафиксировал заказ в своем блокноте.
Только из соображения приличий Кэтлин промолчала. Но как только официант ушел, чуть не швырнула в голову Бена корзинку с хлебом, стоявшую перед ней. Наклонившись через стол к нему, она процедила сквозь зубы:
— Ты ведешь себя возмутительно. Имей в виду, я не привыкла, чтобы за меня решали, что я буду есть или делать!
— Только не устраивай мне публичного скандала! — с театральным испугом взмолился Бен.
— Ты сам начал! Честно говоря, я просто забыла, что ты всегда все знаешь лучше всех и считаешь для себя позволительным решать за других!
— В данном случае ты можешь целиком довериться мне. — Бен засмеялся. — Вот скажи, когда ты последний раз ела?
Кэтлин задумалась, вспоминая.
— Вчера вечером поужинала в Дублине, а утром выпила кофе. Да, я еще чай пила у твоей сестры, с кексом, — добавила она.
— Вот видишь, за весь день чашка кофе, чай и кусок кекса. А ты проделала путь из Дублина, гуляла по берегу, пережила встречу со своим домом, принимала ванну…
— Такое впечатление, что ты пытаешься снова опекать меня, — вставила Кэтлин.
Бен пропустил ее замечание мимо ушей.
— Потрачено столько энергии, тебе необходимо заправиться горючим, чтобы твое тело могло функционировать.
— Что ты привязался к моему телу?
— Я тебе уже говорил утром. Ты слишком худая. Выпей для начала вот этого вина. — Бен налил ей в бокал густое красное вино с потрясающим ароматом. — Тебе сразу станет лучше.
Кэтлин сделала глоток и убедилась, что Бен прав.
— Ну как, полегчало?
— Немного, — проворчала Кэтлин. Выпитое на голодный желудок вино разлилось по телу приятным теплом, и напряжение стало покидать ее.
— Теперь можем и поговорить. — Бен откинулся на спинку стула. — С какого места начнем?
Кэтлин послышался в его голосе угрожающий надрыв, и она опустила глаза, сделав вид, что не понимает.
— Полагаю, ты расскажешь мне о своей работе, — пробормотала она.
— Очень интересная тема!
— Ты опять ведешь себя агрессивно!
— Только с тобой, малыш…
Кэтлин вздохнула и взяла из корзинки кусок хлеба.
— Тогда скажи просто, что ты от меня хочешь…
— В общих чертах или в деталях?
— Хотя, возможно, пришло время мне кое-что объяснить тебе. — Она разломила кусок хлеба на две половинки и заметила, как поморщился Бен. — Если хочешь, я расскажу, что произошло в тот вечер между мной и Филиппом на самом деле.
— Зачем? Разве это что-нибудь изменит? Разумеется, Кэтлин на это не рассчитывала, хорошо понимая, что историю их любви не перепишешь заново. Но, узнав правду, Бен мог бы изменить свое отношение к ней. Перестанет, например, презирать ее.
— А что ты тогда вообразил себе? Мы с Филиппом провели вполне невинно вечер в ресторане за ужином, а на прощание обменялись дружеским поцелуем. Только и всего.
— Только и всего? — Голубые глаза Бена вспыхнули от гнева. — Вы лжете, Кэтлин Флинн!
— Нет, не лгу! — воскликнула Кэтлин, но тут же сникла. — Если я и солгала тогда, то только потому, что боялась сказать тебе правду. Хотя она была намного невиннее, чем твои домыслы. И все же я не решилась. Представляю, что бы ты мне наговорил! Ложь моя настолько незначительна, что о ней и говорить нет смысла. Но мы всегда были с тобой в неравном положении, Бен. Даже если я совершала маленькие глупости, я боялась тебе в этом признаться. Ты не знаешь почему?
Кэтлин вспомнила, как переполошилась ее мать, увидев пылающее лицо дочери. «Что случилось?» — С этими словами она бросилась к Кэтлин и обняла ее. «Ничего страшного!» — отчеканила Кэтлин и, вырвавшись из рук матери, заперлась в ванной комнате. Здесь она сорвала с себя всю одежду и тщательно отскребла тело жесткой щеткой с мылом, словно хотела наказать себя за грешные мысли. Но от одежды все равно пахло чем-то чужим, и она понимала, что никогда снова не решится надеть это белье и свое самое красивое платье. Сложив все в пластиковый пакет, она понесла его на помойку, выйдя через кухню в сад, чтобы не столкнуться с матерью. Неожиданно дорогу ей загородила вынырнувшая из темноты высокая фигура. Кэтлин вздрогнула от испуга. Перед ней стоял Бен!
— Что случилось, Кэт? — тихо спросил он странным голосом.
— Ничего не случилось, — ответила она, заикаясь, и нервно засмеялась.
— Правда? А почему тогда ты вся трясешься?
— Ммм, наверное, замерзла.
— Еще бы! Выскочить в декабре на улицу прямо из ванны…
Ей следовало тогда все объяснить Бену. Возможно, он сумел бы ее понять и простить. И не столкнулась бы она сейчас с его презрением. Но она испугалась. Прежде всего ее напугала собственная реакция на вполне невинный поцелуй Филиппа, и она не знала, как отреагирует Бен, если она попытается объяснить это ему. На нее тогда просто нашло затмение, поэтому она выбрала самый худший вариант, она продолжала лгать.
— Что же тебя заставило выйти из дома? — спросил Бен.
— Да вот, хотела помочь матери… — Она нервно облизала пересохшие губы.
— Как мило. — Бен помолчал. — И что же ты несешь на помойку? — небрежно поинтересовался он.
Кэтлин задрожала.
— Ты о чем?
— Прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю. Что ты собираешься выбросить?
Кэтлин не знала, что придумать, и перешла в атаку.
— С каких это пор, Бен, ты стал интересоваться содержимым нашего помойного бака?
— Значит, ты не хочешь сказать мне?
— Бен! — беспомощно взмолилась Кэтлин, сердце ее трепетало от испуга.
— Дай мне посмотреть.
— Нет! — От страха Кэтлин быстро запихнула в бак пластиковый пакет, отвернулась и пошла к черному ходу.
Услышав характерное шуршание, она остановилась и увидела свой пакет в руках Бена. Он открыл его и достал оттуда ее белье. Потом она увидела выражение его лица и снова задрожала. Она еще не видела у него такого жестокого выражения.
— Я так и думал, — тихо произнес Бен. — Ты изменила мне. Можно было и не смотреть, что в пакете. Все написано на твоем лице.