— Тогда я что-то не понимаю? — пожал плечами верховный главнокомандующий. — Если все так и обстоит, так вас не наказывать надо, а поощрять!
— Министру виднее, господин президент… — пожал плечами генерал. — На мой рапорт была наложена резолюция…
— Какая же?
— «Занимайтесь своим делом!»
— Вот как? — ядовито ухмыльнулся президент. — Ну, ладно, я с этим разберусь еще… Благодарю всех присутствующих, мне это действительно понравилось! Передайте мою благодарность экипажу, молодцы ребята!
Пожав руки всем присутствующим, президент Светлов вышел из бункера. Следом за ним двинулась и его охрана, до сей поры никак себя не обозначавшая и молча наблюдавшая со стороны за всем происходящим.
Проводив взглядом удаляющийся кортеж, профессор Рашников обернулся к танкистам.
— Ну, что? Как впечатления?
Генерал пожал плечами.
— На первый взгляд — вроде бы ничего. Посмотрим… как бы хуже не стало.
— Да ладно вам, Олег Иванович! Виктор Степанович все время рядом с президентом, проследит. Если что-либо интересное будет, так он мне первому сразу и позвонит. Мы же с ним, как-никак, третий десяток лет знакомы!
— Что ж он вам раньше-то не помог? Денег подкинули бы, оборудования.
— Того, что нам надо, за границей не производят. Да вы ведь и сами это знаете! А денег… да неудобно как-то было, он все же человек государственный…
— Вы же не себе на дачу их просите? Так чего стесняться-то?
— Ну… — потупился профессор. — Да я… мы и сами понемногу выживаем ведь! Одна только экономия на топливе сколько дала!
— Вот урежут вам в будущем году бюджет на все неосвоенные должнымобразом деньги, так будете знать! Одна надежда на соседей, хоть они помогут.
— Ну, так и вы ведь рядом!
— Это пока… пока у нас еще есть танковые войска и есть необходимость хоть изредка постреливать из оставшихся машин… Ладно, надо пойти экипажу президентскую благодарность передать. Ребята молодые, им все это в диковинку, приятно будет.
Козырнув, генерал повернулся и зашагал к стоявшему неподалеку «уазику».
— Павел Петрович!
— Да, Игорь? — обернулся Рашников к своему ассистенту.
— У нас тут все?
— Наверное… Президент ничего не сказал. Так что будем грузить машину.
— А назад когда?
— Я думаю… — профессор покосился на отъезжающие машины военных, — наверное, послезавтра.
— А можно я в Москву съезжу? Тут недалеко!
— Наташу увидеть хочешь?
— Ну, да… а то, пока она на каникулы приедет…
— Да какие проблемы, Игорь?! Конечно, езжай! Хочешь, я генерала попрошу, тебя до города подбросят? Он же сам туда и едет, ему командировку отмечать нужно.
— Было бы здорово, Павел Петрович!
Внутри президентского лимузина было тихо. Даже разразившийся дождь и тот почти не слышался за толстыми стеклами.
— Ну, что, Виктор Степанович?! Что молчим? — спросил президент у своего спутника.
Тот, внешне похожий на большую старую сову, молча сидел в противоположном углу автомашины. — Ты же настаивал на этой демонстрации?! И чего теперь сидишь сычом?
— Вашей реакции жду, Дмитрий Леонидович.
— А что?! Хорошую штуку этот Рашников придумал! Его послушать — так уже завтра можно будет их массово внедрять!
— И куда же?
— То есть? — удивился Светлов. — Как куда? В хозяйство… в промышленность…
— Мощность производства Рашникова составляет от сорока до восьмидесяти «Светляков» в день. Для массового внедрения этого совершенно недостаточно, но…
— Подключим дополнительные мощности! Воронежский радиозавод — все равно без дела стоит!
— … но этого совершенно достаточно для массового обрушения всего нефтяного рынка…
— Да ладно вам… — президент осекся. — Вы… вы это серьезно?
— Сколько сейчас стоит барелль нефти?
— Сто десять долларов, а что?
— И сколько из этой суммы остается нам?
— Не понял… как это? Я же сказал — сто десять долларов!
— Это покупатель столько платит. Хорошо, перефразирую. Какую часть из этой суммы мы можем потратить по своему усмотрению?
— Ну… — Светлов почесал в затылке. — Около…
— Двадцать один доллар.
— Виктор Степанович! Вы не ошиблись?
— После того, как ваш предшественник прилюдно покаялся перед всеми нашими соседями… Да еще и в тех грехах, которые мы не совершали… В общем, заботы о существовании у них теперь еще лет десять точно не возникнет. Вы забыли, сколько мы им платим? Никакая нефть нас уже не спасает. И если цена упадет, хотя бы на десять долларов — бюджету конец.
— Ну, отчего же? Мы же можем временно приостановить все выплаты. Там сидят цивилизованные люди, поймут. Мы ведь не отказываемся от платежей, только временно их заморозим. Пока не выправим свое положение.
— И там поднимется такой крик! Нет там людей, Дмитрий Леонидович, во всяком случае — в руководстве нет. Одни дармоеды, развращенные халявными деньгами за последние пять лет. Вы, что же, всерьез полагаете, что там еще хоть кто-то способен соображать? Брать — могут, а вот понимать, да еще и сочувствовать… Вам одного продовольственного вопроса не хватило, чтобы это понять?
Президент нахмурился и отвернулся к окну. Помолчал, побарабанил пальцами по стеклу.
— Ну, хорошо… Но хоть в армии мы же можем это использовать?
Советник усмехнулся и нажал на кнопку на борту автомобиля. Щелкнул, открываясь, подлокотник.
— Вот, берите трубку и звоните министру обороны.
— И позвоню! — Светлов решительно нажал на несколько кнопок.
На некоторое время воцарилась тишина. Ее прерывали только гудки, доносившиеся из трубки.
— Господин президент?
— Я, Сергей Николаевич!
— Здравия желаю!
— И вам не хворать, — буркнул Светлов. — Вам такая фамилия, как Рашников, говорит о чем-нибудь?
— Э-э-э… нет.
— А Тупиков? Генерал-майор!
— Ну, я же не могу помнить пофамильно всех генералов!
— А стоило бы… Специалист он неплохой, да и душой болеет за дело. Вы за что ему выговор объявили?
— М-м-м… ах да, помню! Он там какой-то самодеятельностью у себя на полигоне занялся! Вот за это и схлопотал. Так что тут все правильно.
— Неправильно. Указание ваше я отменяю.
— Но почему?!
— Потому, Сергей Николаевич, что я все еще Верховный главнокомандующий! Или вы и это запамятовали?
— Никак нет, господин президент!
— Ну, и на том спасибо. Потрудитесь за этим проследить, проверю! Теперь к делу. Изыщите возможность для проведения всесторонних войсковых испытаний изобретения профессора Рашникова.
— Но на это в министерстве нет денег!
— То есть? Как это нет?
— Тогда мы не сможем завершить в этом году военную реформу. Некрасиво выйдет, уже десять лет об этом на всю страну трубим, и тут — нате вам…
— А из других мест средства взять?
— Разве что из программы международного военного сотрудничества? Но тогда мы не сможем своевременно произвести ротацию наших миротворцев в горячих точках. Что на это скажут наши союзники?
— И сколько их там у нас?
— Тридцать восемь тысяч солдат и офицеров. И соответствующая инфраструктура. Это еще восемь тысяч вольнонаемного персонала.
— Так много?
— Вы сами одобрили эту цифру. Когда подписали договор о военном сотрудничестве с НАТО.
— Не помню там такой цифры.
— А это уже потом установили, межправительственными соглашениями.
— Но у вас ведь есть и другие средства, как раз на подобные разработки?
— Да, эта тема включена в список…
— Ну, вот!
— …Через три года. И ни днем раньше. Это закон, принятый Думой и вами лично подписанный. Так что через три года, Дмитрий Леонидович, ждем его в гости.
Президент ошалело замолчал… Потом медленно положил трубку и мрачно посмотрел на своего советника.
— Вы знали?
— Предполагал. Оттого и постарался устроить эту демонстрацию именно таким образом — без привлечения официальных структур.
— И вы хотите сказать, что все эти разработки выполнены, а главное — осуществлены, Рашниковым и Тупиковым самостоятельно? Не надо так плохо обо мне думать, хорошо? Я тоже не вчера родился, Виктор Степанович!
— Разумеется, нет. Большая помощь им была оказана Лиговским.
— «Объект 161»?
— Он самый.
Светлов усмехнулся.
— Теперь ясно, откуда ноги растут! Да, атомщикам эта штука очень даже на руку! Скажите, Виктор Степанович, положа руку на сердце, «Светляк» действительно так уж выгоден?
— Более чем. Вы еще не видели последних разработок, там и вовсе…
— Ну, хорошо. Обстоятельства дела мне более-менее ясны. Что дальше?
— А дальше я ожидаю множество самых разнообразных неприятностей. Не только Рашникову и всем, кто с ним рядом, но и нам с вами.
— Ну-ка, давайте, выкладывайте, что у вас там за булыжник заготовлен?
— Министр обороны нам в этом деле не союзник. Влезая в его кухню, Рашников наступает на очень многие, заботливо лелеемые мозоли. Так что финансирование этих разработок имеет смысл проводить по другому ведомству. И в этой ситуации ваш звонок министру очень даже кстати оказался. Не сомневайтесь, информация уйдет куда надо, так что те, кто в этом заинтересован, будут знать, кому прищемить хвост.
— И кому же?
— Мне, кому ж еще? Уверен, что очень скоро до вас доведут длинный список моих всевозможных прегрешений и намекнут, что такому человеку не место около главы государства.
— Да? — ехидно усмехнулся президент. — Любопытно будет почитать… Что ж вам такого припаять можно?
— Шпионаж сейчас не в моде, для изнасилования уже не гожусь… Наверное, воровство или еще что-то подобное. Любопытно будет посмотреть, откуда именно это преподнесут?
— А вы сами-то как думаете?
— Ну… Нариманов, скорее всего.
— МВД?
— Им это проще сделать. Слишком многие в стране завязаны на трубу, и никто из них не потерпит даже намека на возможную потерю привычных доходов. А министр внутренних дел слишком лоялен к таким господам…
— Вы серьезно?
— Дмитрий Леонидович! Вы хорошо знаете положение дел в обществе?
— Достаточно.
— Достаточно для чего?
— Чтобы принимать взвешенные решения.
— И как в эту схему укладывается ответ вам министра обороны? Молчите? Не ожидали? Ну, вот еще… на довесок, так сказать… — Советник вытащил из своего портфеля несколько листов бумаги.
— Эх, Виктор Степанович, ну отчего вы так консервативны? Вам по должности хороший планшетник положен, взяли бы в секретариате «Айпад-З», как раз новые пришли…
— Не люблю я эти… прибамбасы. Вы читайте, там все кратко изложено.
Спустя полчаса Светлов отложил в сторону бумаги и поднял взгляд на собеседника. Тот сидел, молча уставившись в окно, и рассматривал проносящиеся мимо дома.
— Вы… Вы это откуда взяли, Виктор Степанович?
— Из ваших же материалов. Аналитическая служба такие обзоры готовит каждый день. Только надо уметь их читать.
— А я, по-вашему, не умею?
— Вы больше озабочены внешними делами, Дмитрий Леонидович. А я вот все больше внутрь страны смотрю.