гауптшарфюрером Куно Клинсманном, уже вовсю подгоняли солдат, набивавшихся в
кузова "мерседесов".
Еще час - и пред изумленными глазами эсэсовцев появился натуральная польская
граница, со зданием, увенчанным белой польской "курицей".
-Когда они только успели, - удивленно заметил Нойнер, выбираясь из кабины.
Обернувшись к кузову, он громко скомандовал:
- К бою!..
А к вечеру Ганс вместе с командиром батареи штугов оберштурмфюрером Хорстом
Крагом и подъехавшим Кнохляйном уже осматривали поле побоища. Солдаты деловито
строили в колонну собранных по ярам и буеракам пленных. Выглядели поляки неважно,
повинуясь отрывистым командам конвоиров, словно автоматы, они смотрели вокруг
обезумевшими глазами, но на ногах стояли более-менее твердо - всех, кто был серьезно
ранен и не мог идти, добивали на месте, чтобы не возиться.
Фриц подвел общий итог наблюдениям:
- Мда, неплохо мы поработали.
- Еще бы, два боекомплекта расстрелять, да еще и по ограниченному пространству...
- Кому как, моим штугам и одного за глаза хватило.
- Ага, зато вовремя. Фриц, видал те керогазы, что штуги на въезде в поселок подбили?
- Видал, правда, так и не понял, что это за катафалки бронированные.
Ганс с Хорстом весело засмеялись. Они успели осмотреть поле боя и уже выяснили,
что это за "звери".
- Не ты один! Пошли, посмотрим вблизи, тогда будет наглядней...
Троица офицеров развернулась и вскоре выбралась к въезду в деревню, где и стояли,
жидко дымя, три упомянутых автомобиля, странных, но, несомненно военного
назначения. Вернее стояли только два из них, так как третий буквально развалился на
части, превратившись в бесформенную груду железа, отдаленно напоминающую
сложившийся карточный домик.
- Бронеавтомобили, - разочарованно отметил Кнохляйн, - и что такого? Напоминают
наши времен рейхсвера, для перевозки пехоты.
- То-то и оно. Только бронированы намного сильнее. Мы уже посмотрели, и наш спец
по взрывчатке Бруно уверяет, что они и мину могли выдержать.
В этот момент будущее и показало свои клыки. Из-за недалекой рощи неожиданно
выскочило несколько странных летательных аппаратов. На каждой из похожих на
автожир-переросток, что-то вроде кабины от виденного Гансом американского Дугласа с
приклепанным к ней длинным хвостом, машине висело по несколько странных трубчатых
устройств, почему-то напомнивших Гансу о "небельверферах". И как он понял в
следующую секунду, не зря напомнивших. Аппараты зависли. На концах труб вдруг
вспухли клубы дыма. Офицеры упали за бронированный борт подбитого
бронетранспортера, с ужасом наблюдая, как взрываются одна за другой пытающиеся
съехать с дороги самоходки. Уничтожив бронетехнику, аппараты развернулись
практически на месте и открыли огонь по залегшим пехотинцам из пушек и пулеметов.
Несколько очередей попали прямо в построенную колонну пленных, разбросали в сторону
не успевших залечь охранников. Уцелевшие поляки, воспользовавшись гибелью охраны,
бросились врассыпную. Залегшие эсэсовцы открыли по ним огонь. Некоторые из бегущих
сразу упали, но остальные продолжали зигзагами мчаться в сторону спасительного леса.
Нойнер увидел, как Куно и еще один эсэсман, имени которого он вспомнить почему-то
никак не мог, установили пулемет на колесе подбитой машины. Длинная очередь задела
один из автожиров-переростков. Он как-то странно завилял, задымил и начал падать куда-
то за рощу. Остальные резко разлетелись в сторону и быстро скрылись за горизонтом.
Офицеры, ругаясь, вскочили и устремились к своим солдатам и горящим штугам...
г. Брест. Девятая погранзастава.
Андрей Митрофанович Кижеватов, лейтенант ПВ, командир заставы
Лейтенант пил чай. Которую кружку по счету, точно не сказал бы ни за какие
коврижки. Давно и надежно сбился со счета. Но это мелочи. Когда в далеком детстве,
прочел "Машину времени", случайно завалявшуюся в клубе, долго мечтал о реальности
путешествий во времени. Размышлял, что бы сам изменил, что поправил бы. Вот честное
слово, даже расстраивался, что невозможно такое. Нельзя на ящеров ископаемых
посмотреть, нельзя на Куликово поле выкатить отдельный артдивизион и ударить
десятком залпов по живой силе противника. Оказалось, можно. Правда, не отдельный
артдивизион, а пара десятков громадных грузовиков. И сотня бойцов, увидев которых,
пришло единственное определение: "Осназ". Именно такие ребята мелькали порой в
погранполосе и растворялись в лесах на той стороне. Кроме того - странная дорога на той
стороне реки и пограничный пост более года не существующей Польши.
Так что сидит он сейчас, и пьет чай с потомком. Не своим прямым, конечно, с
пришельцем из будущего. Командиром того самого "осназа". А тот, не менее
ошарашенный, расспрашивает о каких-то совершенно ненужных мелочах. Оба, короче
говоря, испытывают культурный шок, так это, кажется, называется.
Почему-то он сразу поверил, что это не коллектиная галлюцинация. Ну, а когда
представился командирам пришельцев: "Лейтенант Кижеватов!", один, который самый
главный начальник, руку протянул, а второй, по которому видно, что из военных, на долю
секунды застыл статуей, вытаращив глаза, а потом выдал, заставив окончательно поверить
во все:
- Я вас таким и представлял, товарищ лейтенант. Вы начальник девятой заставы,
лейтенант Андрей Кижеватов. Герой Советского Союза, посмертно.
Связались с Кузнецовым. Майор не поверил, потребовав к трубке еще и кого-нибудь
из подчиненных. Услышав Шиболаева с тем же самым докладом, коротко матюкнулся и
оборвал связь, примчавшись на место вдвоем с комиссаром за двадцать минут. Чуть коней
не загнали.
Ну и завертелось. Рапорта, подписанные Кузнецовым, ушли в Минск. По боевой
тревоге подняли гарнизон Крепости и, естественно, все пять комендатур. Особо
подробностями не одаряли, туманно приказав на провокации не поддаваться, но встречать
ружейно-пулеметным огнем любые попытки вооруженных банд нарушить
неприкосновенность Государственной Границы СССР.
Старший пришельцев умотал с Ильиным в Брест, а его "автопоезд" перегнали к
заставе. Пить чай. Все равно, других дел не осталось. Не спать же ложится, в самом деле!
г. Брест. Девятая погранзастава.
Василий Сергеевич Нестеренко, директор ЧОП "Фрида"
Можно спокойно покурить, пока Большое Начальство в Минске и Москве решает, что
с нами делать. Вот еще бы понять, кого считать начальством, а кого нет...
Надеюсь, решат быстро. В принципе, самый приемлемый вариант, числиться на правах
подразделения союзной армии. Ну, а там посмотрим, к чему выйдем. Главное, что на
границе никаких осложнений не возникло. Ожидал худшего. Но, что погранцы оказались
совершенно вменяемыми, как и срочно прилетевший по звонку из Бреста "гэбэшник", батальонный комиссар Ефим, вроде бы Ильич, фамилию не разобрал толком. Да и то, он
больше с Фимой общался. Ни слова лишнего, ни интонации. Выслушал, на грузовики
посмотрел, в машину прыгнул, и вместе с Фимой умотал обратно в Брест. Насиловать
рацию, что до Минска достает, а если погода сложится, то и до Москвы в состоянии лучом
добить. Так что, верха оказались в курсе нашего появления чуть ли в течение двух часов.
Фима же еще раньше ушел на Москву своим ходом. Решением местного начальства и в
сопровождении того самого Ефима.
А мы замерли в ожидании, не столько решений Москвы, сколько осложнений здесь.
Вермахт остался где-то ТАМ. Но возможных проблем и тут хватает. Не считая того, что
по нашей территории разведдиверсионные группы абвера шарахаются, и два урода,
отловленные нынешней ночью, сидят в КПЗ комендатуры, есть другая беда. В ста метрах
от здания заставы, где мы сидим и пьем чай с пограничным лейтенантом, начинается
Польша. Речь Посполита, мать ее... Пшеки - самая непредсказуемая нация, из всех, кого
знаю. Хуже арабов, честное слово. Взять того полицейского на дороге. Додуматься надо:
махать полосатой палкой колонне из нескольких десятков большегрузов, впереди которой
едут два джипа, битком набитые вооруженными людьми. Ему шляхетская гордость, что
ли, не позволяет понять: либо у проезжающих ВСЁ в порядке, либо останавливающий -
труп. Сегодня ему повезло, палку никуда не засунули, и не шарахнули в голову, не
вылезая из салона. А в следующий раз? Самое смешное, если чудом останется в живых,
опять будет стоять на дороге и заниматься тем же самым. И почти поголовно все такие.
Где гарантии, что завтра их правительство не захочет помахать фамильной саблей?
Польша "от можа до можа", Катынь, Смоленск, красные маки Монте-Кассино... Никаких
гарантий адекватности шляхтичей. Так что, мои бойцы залегли вокруг моста. Лейтенант с
сержантом, который в "тревожной группе" прибежал, пошушукались, и указали места, где
наиболее возможны осложнения. Дно мелкое или удобный для плавающей бронетехники
выход на берег. Там тоже наряды выставили. Моих вперемешку с местными.
Подозреваю, что начальник "девятки" сейчас мысленно матерится и плюется. Но что
тут поделаешь. Вероятность польского вторжения существует? Существует. И моих ребят
он оценил. Так что свыкнется. Тем паче, начальник отряда недвусмысленно приказал
сотрудничать. И не чинить препятствий.
Лейтенант с отсутствующим видом дует в кружку. Хорошо лейтенанту. У него с
подчинением все ясно. Начальник комендатуры, начальник отряда, командующий
округа... А у меня сложнее все в разы. Кто мне начальство? Фима - это однозначно. Но он
в Москве. Точнее, в дороге где-то. Да и что, каждый шаг с ним согласовывать? Бред. А из
местных? Сталин? Безусловно. Но не будет же мне лично Иосиф Виссарионович звонить?
И Берия не будет. Скорее всего, либо через Фиму свяжутся, либо через какое местное
управление передадут. Нет, последнее - не вариант. Не идиоты в Москве сидят, понимают,
что такого указчика могу и лесом послать.
Хотя, чего я голову ломаю... Приказ передадут через Фиму. И либо, он его поддержит,
либо сообщит, что всё плохо и надо с боем прорываться в Аргентину. Да так даст знать,
что, кроме меня, и не поймет никто. Вот тогда и будем действовать по обстановке. Фима-
то - голова!
Как он здесь ситуацию прокачал! Мгновенно! Я еще глаза тер, глюки прогоняя, а он
уже тормозит тачку и бросает остолбеневшему часовому у шлагбаума:
- Товарищ боец, срочно вызовите старшего смены! Сообщение чрезвычайной
важности!
Причем так сказал, что вызвали без малейшего промедления. А дальше! Это же видеть
надо! Тут даже не в словах дело. И не в технике и документах будущего. Интонации,
мимика, жесты... Высший пилотаж! Пять минут поговорили. И старшой уже рысью
умчался, прозванивать по вышестоящим начальникам.
Тревожная группа с заставы во главе с лейтенантом примчалась через полчаса. Он
подошел, представился. У меня аж круги перед глазами пошли. Потом, только сообразил,
что так и должно быть. Ведь Брест же. И Крепость. Брестская. В которой мой дед войну