Итак, переход может открыть далеко не всякий. Как говорил Виктор Семенович, нужны врожденные особенности и особый душевный настрой. И если с первым все ясно, что дело это темное и непредсказуемое, то с настроем что-то начинает проясняться. Похоже, тут надо, чтобы человек не считал свой мир лучшим из возможных! Вот как Попаданец, например. Или я. А Женя, когда трезвый, неплохо себя чувствовал и России, и в Штатах, его только по пьяни пробивало на критику. Хм, надо будет попробовать еще раз проверить нашего доктора на предмет способностей, но перед этим слегка подпоив.
Жалко, если это действительно так, подумалось мне. Потому как скоро придется снова ненадолго выровнять скорости протекания времен, это нужно для очередного эксперимента. И, значит, на Диле могут появиться новые гости. Но если я прав, то ни губернаторов, ни депутатов, ни просто олигархов среди них не будет, им и у себя хорошо. А как было бы замечательно – вышел этакий барин к морю из своего дворца, прикрыл глаза от самодовольства, а открыл их уже на берегу Тихого океана. И остался там потихоньку созревать для задушевной беседы. Увы – похоже, нам не следует ждать милостей от природы. Ничего, мы не только помним, но и умеем творчески применять заветы Ивана Владимировича Мичурина.
Однако то, что мне продемонстрировал Попаданец, наводило на определенные мысли. Похоже, он сможет принести немалую пользу не только в роли учителя. Боец из него выйдет тоже очень неплохой – почему-то у меня не возникало сомнений, что в случае чего парень без колебаний применит свои убойные таланты на практике. А ведь нам, возможно, скоро предстоит совершать какие-то действия по приобретению болтающихся где-то не то в Мексике, не то на Карибах оставшихся двух кристаллов. Причем вполне возможно, что эти самые действия будут насильственными.
Решив подойти к вопросу издалека, я поинтересовался, как Саша относится к испанцам.
– Здешним, то есть образца конца шестнадцатого века? – уточнил Попаданец. – С большим уважением. Прямо-таки по Лермонтову – «да, были люди в наше время!». Мизерными силами, с очень небольшим преимуществом в вооружении они смогли при жизни всего полутора поколений покорить огромные пространства. Англосаксам для этого потребовалось куда больше времени. Да и результаты получились принципиально разными – в Северной Америке местное население было практически уничтожено, причем довольно подлыми методами вроде зараженных оспой одеял, подаренных индейцам. А в Южной оно перемешалось с завоевателями.
Помолчав, Саша поинтересовался:
– А что, у вас планируется небольшая войнушка именно с испанцами? Вроде здесь в это время должны подвизаться в основном голландцы. Тоже те еще сволочи, едва ли не хуже англичан. Но это неважно, в случае чего можешь на меня рассчитывать. Пистолеты мне, действительно, держать в руках почти не приходилось, но из мелкашки, например, я стреляю неплохо. Из охотничьих ружей тоже доводилось. Опять же историческим фехтованием немного увлекаюсь. Кстати, у вас тут сабли есть? А то я с собой не взял – рюкзак не резиновый.
– Откуда? Но кузница – есть, вон она дымит. Надеюсь, сам сделать сможешь? Отлично. Заодно и наших ребят подучишь, а то они пока освоили только производство ножей, да и то довольно хреновых. Рядом с кузницей – сарай, я туда потихоньку сваливаю всякий металлолом. Автомобильных рессор там хватает. В общем, глянь, ты же наверняка хоть что-то знаешь из этой области.
Через десять дней народ начал потихоньку расползаться из Форпоста. Сначала мы отправили в двадцать первый век Попаданца, причем это получилось хоть и не с первой попытки, но зато сразу в Волжский, в кусты неподалеку от пляжа. Саша действительно смог открыть переход при помощи моей аппаратуры. И не один.
Сначала я долго пытался ему объяснить, как надо одним глазом смотреть на экран осциллографа, а другим представлять себе место, куда хочешь попасть. И где-то минут через сорок, когда надежда уже почти исчезла, у Саши что-то получилось. Ма-аленькая такая дырочка миллиметров двух в диаметре – и это при идеально работающей аппаратуре! У меня так в свое время сразу образовалась существенно большая, и это при том, что электроника тогда была куда примитивней.
Но все-таки переход открылся, и теперь я тоже мог подключиться к процессу. Результатом моих усилий стало увеличение диаметра окна раз в двадцать. Я уже собрался с силами для следующего рывка, но вовремя опомнился.
Ибо пейзаж по ту сторону перехода если и напоминал пляж, то только одной деталью – обнаженной девушкой, стоящей спиной к нам. Судя по ее мокрому виду и полотенцу в руках, она только что вышла из ванной. В комнату. На вид очень даже ничего, особенно то, что просматривалось в нижней части сектора обзора…
Давления в обоих мирах сейчас были почти одинаковыми, но все-таки у нас чуть побольше, так что из дырки, наверное, подуло – девушка начала оборачиваться. Я быстро щелкнул тумблером, несмотря на то, что мне хотелось взглянуть на нашу визави еще и спереди. Перевел взгляд на Попаданца – он сидел красный, как монтажный патрон мощностью четыреста пятьдесят джоулей.
– Нам точно надо было именно туда? – на всякий случай поинтересовался я. – Если да, то давай букет, что ли, какой-нибудь нарвем – мы же воспитанные люди.
– Н-нет, нам на пляж, а это как-то случайно получилось… к одной моей знакомой…
– Так ты тогда и думай про тот пляж, а не про знакомых! Прямо сейчас будем снова пробовать или чуть позже? Я бы советовал немного обождать. Пообедать, например, да и потом тут уже несколько дам на тебя вполне определенно заглядывались. Если хочешь, могу показать, какие именно, тогда тебя после общения с ними точно не потянет куда не надо. Мечтать будешь об уединенном месте, где вообще никого нет!
Ближе к вечеру мы попробовали еще раз, причем к местным дамам Попаданец обращаться не стал, оставив это на будущее. Получилось у него практически сразу – и в те самые кусты, куда собирался. Правда, и тут не обошлось без небольшой накладки – на момент открытия там в позе горного орла сидел какой-то мужик и громко тужился. Пришлось сворачивать дырку до миллиметрового диаметра и ждать, пока он закончит свои дела и уйдет. На это потребовалось минут пять, после чего переход был расширен до нескольких сантиметров. Потом в двадцать первый век был пропихнут контейнер с аппаратурой, и вскоре Попаданец шагнул в расширившийся до приемлемых размеров переход. Поднял с земли шест, кинул его мне, помахал рукой и осторожно двинулся вперед, стараясь не вляпаться в густо засеявшие кусты «мины». Я вырубил генераторы.
Следующим вечером домой отправился дядя Миша. Сейчас мне потребовалось всего две итерации почти без паузы между ними – похоже, сказывалась практика, да и дежурные на Изначальном теперь несли службу как положено. В общем, майор шагнул в свой двор, придерживая под локоток нашего гостя из Пайтити, Чана. Потому что этот жрец не пойми какого бога дичился и, похоже, подозревал всех, кроме дяди Миши, в намерениях немедленно начать его пытать с целью узнать, где там спрятано золото. Ничего, пусть поживет в тропическом раю на берегу океана, поработает на огороде или где там еще требуются рабочие руки…
Трудотерапия – великое дело, она и не таким помогала.
Глава 11
В далеком детстве я еще самым краешком застал те времена, когда в телевизоре регулярно рассказывали про центнеры с гектара. По словам отца, и в газетах часто встречались они же, но я их по малолетству не читал. А когда научился, гектары и центнеры кончились. На их месте буйно расцвели сплошные ужасы сталинизма и прелести демократии, которую нам предстояло построить. По телевизору же шла стрельба с мордобоем, а перерывах – истошные рекламные завывания всяких Хопров и Властилин. Впрочем, я этот ящик, как уже говорилось, почти не смотрел.
И вот тридцать лет спустя мне снова пришлось окунуться в описание урожаев с площадей. Правда, мы их мерили не в гектарах, а в сотках, так пошло еще с Изначального острова, где этим самым гектарам было просто неоткуда взяться. И конечный продукт измерялся не в килограммах, центнерах или тоннах, а в литрах.
Итак, что мы имеем по итогам уборочной кампании?
Пшеница – четыре с половиной литра с сотки. Мало! Правда, Женя говорит, что пшеничный спирт получается наилучшего качества. Может быть, но так ли оно нам нужно? Пить, говорят, вообще вредно для организма, а двигателям на вкусовые качества наплевать.
Картошка – четыре литра, да плюс еще повышенные трудозатраты на подготовку производства. Нет, это не годится, ее в будущем году будем сажать немного, только на питание.
Сахарная свекла – пять с половиной литров при минимальной трудоемкости. Все бы хорошо, но дядя Миша утверждал, что она быстро выродится, и через несколько сезонов сахара в ней станет существенно меньше. Однако пока – очень приличный результат. Жаль, что здесь не растет сахарный тростник – ему все-таки нужен климат потеплее.
И, наконец, царица полей, она же кукуруза. Почти восемь литров с сотки! Глядя на эти цифры, я поневоле чувствовал себя каким-то Хрущевым. А ведь она дала еще прорву ботвы, или как там называются эти стебли, которые мы просто свалили в компостные ямы. То есть явно надо расширять посевы, но не чревато ли оно тем, что для потомков «кукурузник» – это будет не самолет, а некто Коля Мещерский, он же Ник-ау? Не хотелось бы войти в историю именно таким образом.
Правда, в соседней тетрадке можно увидеть и более привлекательные цифры. Рапс – семнадцать литров с сотки, а подсолнечник – и вовсе почти тридцать! Но это другие литры – дизельные. Однако надо учесть, что из подсолнечного масла биодизель приготовить немного труднее, и он получается несколько хуже качеством. Кроме того, подсолнухи можно сажать только в защищенном от ветров месте, а рапс – где угодно. В общем, пока, наверное, будем продолжать выращивать обе эти культуры.
А под спирт, никуда не денешься, придется разводить кукурузу. Свиней, что ли, опять привезти, чтобы они жрали отходы производства? Так ведь не факт, что будут, да и не очень они нам пока нужны.
При нашем мизерном населении и непуганых кенгуру вокруг три охотника, не напрягаясь, легко обеспечивают потребное количество мяса. Вот когда счет народа пойдет на тысячи, действительно придется озаботиться развитием животноводства. А сейчас – рано, тем более что им и заниматься-то некому.
К текущей осени у нас сложилось следующее разделение руководящего труда.
Я был кем-то вроде президента, но не сказать, что это отнимало много времени или сил. Но на мне еще висела и почти вся промышленность, а также вопросы дальнейшего исследования свойств кристаллов. В общем, выходило, что я кто-то вроде президента Академии Наук, а по совместительству и просто президент.
Женю вполне можно было считать министром не только здравоохранения, но и самогонной промышленности – он знал массу тонкостей приготовления браги и успешно применял их на практике. Но изготовлением биодизеля заниматься не желал, это мне пришлось взять на себя.
Дядя Миша – он, понятно, был у нас министром обороны и сельского хозяйства. А Поль – заместителем абсолютно всех должностных лиц, да плюс еще кем-то наподобие директора иммиграционного бюро.
Кроме того, я надеялся на скорое возвращение Попаданца, чтобы тут же спихнуть ему вопросы образования и культуры. Потому как даже с первым у нас было не так хорошо, как хотелось бы, а насчет второй составляющей, то есть культуры, я не мог сказать вообще ничего. Хотя вроде пора. Ввести, что ли, какой-нибудь критерий? Типа сколько и каких книг человеку надо прочесть, чтобы в отношении него уже можно было говорить про культуру. Или хотя бы про интеллигентность – слово-то вроде неплохое, и не помешает наполнить его новым смыслом. Правда, с выбором у нас, прямо скажем, не ахти, но надо же с чего-то начинать! Итак, сколько томов про Незнайку должен прочесть абориген, чтобы поучить высокое звание интеллигента – один, два или все три?