— Возможно. А вы думаете иногда о своей семье, Ева?
— Только не начинайте опять играть со мной в ваши игры.
— Вы сами об этом заговорили, — заметила Мира. — А поскольку обычно вы следите за тем, о чем говорите со мной, единственный вывод, который я могу сделать, — это то, что вы думаете о семье.
— У меня нет семьи! — отрезала Ева. — И думаю я об убийствах. А если вы хотите доложить майору Уитни, что я не способна исполнять свои обязанности, что ж, это ваше право.
— Когда же вы наконец поверите, что мне можно доверять?! — Впервые Ева услышала в ее обычно спокойном голосе нотки раздражения. — Почему вы не хотите понять, что я искренне к вам расположена? Да-да, расположена! — повторила Мира, заметив Евин удивленный взгляд. — И понимаю вас лучше, чем вы хотите думать.
— Мне не нужно от вас понимания! — Ева не могла скрыть волнения. — Я сейчас не на тестировании и не на психотерапевтическом сеансе!
— Поэтому и запись не ведется. — Мира отставила чашку, а Ева засунула руки в карманы. — Вы что, думаете, только вам одной в детстве пришлось пережить унижения и издевательства? Что только вам пришлось учиться преодолевать страх?
Что-то в голосе Миры заставило Еву насторожиться. Вернее — она просто удивилась.
— Мне не надо ничего преодолевать. И я не понимаю…
— Мой отчим насиловал меня с двенадцатилетнего возраста, — спокойно сказала Мира. — Три года. Три года я жила, не зная, когда это случится в следующий раз. И никто не хотел меня выслушать.
Ева почувствовала, как на нее накатывает приступ тошноты, и стиснула руки.
— Я не хочу ничего об этом знать! Зачем вы мне рассказываете?
— Потому что я смотрю вам в глаза и вижу себя. Но у вас есть человек, который готов вас выслушать.
Ева облизнула пересохшие губы.
— А почему это прекратилось?
— Потому что я наконец набралась смелости, пошла в Центр по защите подростков, рассказала обо всем психологу, прошла медицинское и психологическое обследование. Это казалось мне ужасным и унизительным, но альтернатива была еще страшнее.
— Зачем вы заставляете меня вспоминать?! Все давно кончилось, и я…
— Почему вы плохо спите?
— Потому что расследование зашло в тупик, потому что…
— Ева!
Услышав этот ласковый голос, Ева закрыла глаза. Труднее всего противостоять состраданию.
— Меня мучают картинки из прошлого, — прошептала она, ненавидя себя и свою слабость. — Кошмарные сны.
— О том, что было до того, как вас нашли?
— Это только какие-то обрывки, отдельные вспышки…
— Я могу помочь вам воссоздать всю картину.
— Зачем мне это?
— А разве вы сами уже не начали это делать? — Мира встала из-за стола. — Когда-то давно вы вытеснили прошлое из своего сознания, вы умеете собраться и работать. Я видела, как многие годы вам это удавалось. Но счастье ускользает от вас, и так будет продолжаться, пока вы не убедите себя, что заслуживаете его.
— Это была не моя вина!
— Нет. — Мира ласково взяла Еву за локоть. — Нет, это была не ваша вина.
Ева почувствовала, как к глазам подступают слезы, и ей стало мучительно стыдно.
— Я не могу об этом говорить…
— Дорогая моя, вы уже начали! Когда вы будете готовы продолжить — знайте: я всегда здесь.
Ева кивнула и подошла к двери.
— Можно задать вам один вопрос?
— Вы всегда задаете вопросы.
— Такая уж я, — улыбнулась Мира. — Вы бываете счастливы с Рорком?
— Иногда. — Ева зажмурилась и мысленно выругалась. — Да, да, он делает меня счастливой! Когда не делает несчастной…
— Прекрасно. Я очень рада за вас обоих. Постарайтесь выспаться, Ева. Если не хотите принимать таблетки, просто представьте себе что-нибудь хорошее.
— Буду иметь это в виду. — Ева открыла дверь и обернулась. — Спасибо.
— Рада вам помочь.
* * *
Представить себе что-то хорошее было довольно трудно — особенно после того, как пришлось перечитать результаты вскрытия.
В квартире было слишком тихо и пусто. Еве стало жаль, что кот остался у Рорка. Будь Галахад здесь, ей было бы не так одиноко.
Глаза у нее болели от усталости, и она наконец оторвалась от компьютера. Искать Мевис сил не было, а смотреть видео не хотелось. Она включила музыку, послушала секунд тридцать и поняла, что любые звуки раздражают.
Можно, конечно, отвлечься и поесть, но, войдя на кухню, Ева вспомнила, что уже несколько недель не загружала холодильник. А заказывать что-нибудь было лень.
Решив расслабиться, она включила блок с виртуальными развлечениями, который Мевис подарила ей на Рождество. Последней его включала сама Мевис, поэтому Ева тут же очутилась в ночном клубе, где на полную громкость грохотала музыка. Она поморщилась и быстро переключилась на тропический пляж.
Ева чувствовала раскаленный песок под ногами, лучи солнца согревали лицо, веял ветерок с океана, кричали чайки. Она пила какой-то ледяной напиток с ароматом рома и фруктов.
Кто-то положил ей руки на плечи. Она откинулась назад и почувствовала спиной сильное мужское тело. Где-то у самого горизонта виднелся белый парус яхты.
Так хотелось обернуться, прижаться губами к губам, жаждавшим ее губ, лечь на песок, слиться с его телом, которое было создано для нее…
Волнение, охватившее Еву, было легким и приятным. Ритм движений совпадал с ритмом бьющихся о берег волн. Она отдалась наслаждению, чувствуя его дыхание на своей шее, его руки, грудь… Имя его само вылетело из ее уст:
— Рорк!
Разозлившись на себя, Ева отшвырнула виртуальные очки в сторону. Он не имел никакого права вторгаться сюда, в ее мысли! Не смел доставлять ей ни боли, ни удовольствия! Она хотела побыть наедине с собой, хотела расслабиться, а он…
О, Рорк всегда отлично знает, что делает! — думала она, расхаживая по комнате. Отлично знает! Этому нужно положить конец. Они должны разобраться. Раз и навсегда!
Ева выскочила из квартиры, хлопнув дверью. И, только очутившись у его ворот, вдруг подумала, что Рорк, может быть, не один.
Эта мысль настолько взбесила ее, что она помчалась к входу, перепрыгивая через две ступеньки, и, поднявшись, принялась изо всех сил стучать в дверь.
Соммерсет открыл почти сразу.
— Лейтенант, сейчас двадцать минут второго! — недовольно проговорил он, загородив собой лестницу.
— Я знаю, который час! Давай-ка выясним отношения, приятель. Ты ненавидишь меня, а я — тебя. Разница между нами только в том, что у меня есть полицейский значок. Так что — прочь с дороги, иначе я привлеку тебя к ответственности за оказание сопротивления офицеру полиции!
— Означает ли это, лейтенант, что вы явились сюда в такой час как представитель власти? — спросил он с неподражаемым достоинством.
— Думай что хочешь! Где он?
— Если вы изложите суть дела, я выясню местонахождение Рорка и узнаю, сможет ли он с вами встретиться.
Ева, окончательно потеряв терпение, саданула ему локтем в живот и, освободив себе дорогу, кинулась вверх по лестнице.
— Я сама его найду!
В спальне Рорка не было — ни одного, ни с кем-то еще, — и Ева вздохнула с облегчением. Она не знала, что стала бы делать, если бы обнаружила его в объятиях какой-нибудь блондинки. Ева молча развернулась и направилась к кабинету, где ее и настиг Соммерсет.
— Я подам на вас жалобу за злоупотребление властью!
— Прочь с дороги! — бросила она через плечо.
— Вы не имеете права вторгаться в частный дом посреди ночи! Я не позволю беспокоить Рорка!
Соммерсет раскраснелся и дышал с трудом. Ева никогда не видела его таким: вся хваленая невозмутимость куда-то исчезла. Он схватился за ручку двери, но Ева успела-таки нажать на кнопку, и дверь отъехала в сторону.
Соммерсет попытался ее задержать, и Рорк, стоявший у окна, обернулся. Он наблюдал за их дракой со спокойным любопытством; кажется, все это даже доставляло ему удовольствие.
— Дотронься до меня еще раз, сукин сын, и я тебя по стене размажу! — пригрозила Ева. — И пусть мне придется расплатиться за это значком полицейского.
— Соммерсет, — невозмутимо произнес Рорк. — Боюсь, она действительно способна на это. Оставь нас одних.
— Она злоупотребила властью…
— Оставь нас, — повторил Рорк. — Я разберусь.
— Как вам будет угодно. — Соммерсет оправил пиджак и удалился.
— Если не хочешь меня пускать, — заявила Ева, направляясь к столу, — заведи охранников получше.
Рорк сложил руки на груди.
— Если бы я не хотел тебя пускать, ты бы не прошла через ворота. — Он взглянул на часы. — Поздновато для официального визита.
— Мне нужно срочно поговорить с тобой. Я не могу ждать.
— Ладно… — Рорк пожал плечами и уселся в кресло. — Чем я могу тебе помочь?
Глава 9
Ева была настроена агрессивно. Впрочем, в данной ситуации ей ничего не оставалось, кроме как нападать.
— Ты был связан с Ивонной Меткальф!
— Я же тебе уже говорил, что мы были друзьями. — Он открыл старинный серебряный портсигар и достал сигарету. — Некоторое время у нас были интимные отношения.
— Когда и по чьей инициативе ваши отношения изменились?
— По чьей инициативе? — Рорк неторопливо закурил и выпустил облачко дыма. — Это было наше общее решение. Ее актерская жизнь складывалась тогда очень удачно, и работа стала отнимать больше времени и сил. Можно сказать, что мы мирно разошлись в разные стороны.
— Вы не ссорились?
— По-моему, нет. Ивонна вообще была человеком миролюбивым. Жизнь была для нее… забавой. Хочешь бренди?
— Я на службе!
— Ах да! Ну а я — нет.
Он поднялся, и кот, спрыгнув с его колен, подошел к Еве. Она наклонилась погладить Галахада и не заметила, что у Рорка дрожали руки, когда он доставал из бара бутылку и бокал.
— Надеюсь, это все, что тебя интересует?
Нет, подумала она, совсем не все. Если он откажется помогать добровольно, ей придется вытягивать из него информацию клещами, но она не отступит.
— Последний раз она упоминала о тебе в своем дневнике полтора года назад.
— Неужели это было так давно… — пробормотал Рорк.
Он искренне переживал смерть Ивонны. Но сейчас у него были свои проблемы — и самая серьезная из них стояла сейчас в другом конце комнаты и смотрела на него горящими глазами.
— Вы с тех пор виделись с ней?
— Кажется, нет. — Он смотрел на бокал с бренди и вспоминал Ивонну. — Последний раз я видел ее на прошлый Новый год. Мы танцевали, а потом поехали сюда.
— Ты спал с ней?
— Строго говоря, нет. Мы занимались сексом, разговаривали, потом завтракали…
— Значит, вы не возобновили былые отношения?
— Нет. — Рорк положил ногу на ногу и велел себе постараться получать удовольствие от бренди и сигареты. — Могли бы, но были слишком заняты другими делами. После этого шесть или семь недель я о ней вообще ничего не слышал.
— А потом?
Рорк вспомнил, как расстался с Ивонной. Легко, почти бездумно.
— Мы говорили по телефону. Я сказал ей, что… влюблен. — Он посмотрел на горящую сигарету. — Я действительно тогда полюбил другую женщину.
У Евы бешено заколотилось сердце. Она стояла, засунув руки в карманы, и пристально смотрела на него.
— Пойми, я не могу вычеркнуть тебя из списка подозреваемых, если ты не будешь до конца откровенен.
— Не можешь? Ну что ж…
— Черт возьми, Рорк, ты единственный, кто был знаком с ними обеими!