Пока она продолжала рассматривать небо, на котором с запада потихоньку наползали перистые облака, Андрей, приподняв её голову, подсунул под затылок рюкзак и лег рядом.
- Давно высоты боишься?
- Лет десять… Спасибо за помощь, - Уля чуть повернулась, чтобы можно было одним глазом посмотреть на спутника, развалившегося в полуметре от неё.
- Не за что. Ты мне тоже помогла.
- Почти око за око.
Понятно, что пора бы вставать и бежать навстречу приключениям (хотя сама Ульяна выбрала бы прямо противоположное направление), но колени все равно тряслись так, что ходок из неё сейчас никакой. А ведь, учитывая все обстоятельства, следует собраться и сконцентрироваться.
- Когда мы оказались внизу… Когда мы спустились в усыпальницу, там чем-то пахло. Чем именно?
Запах нельзя было назвать противным, но и до нежного аромата ему тоже далеко. Слишком резкий и какой-то едкий. Но не разлагающаяся плоть, это точно.
- Порох.
Уля открыла и второй глаз и повернулась набок.
- Там кто-то стрелял?
- Если и стреляли, то вряд ли сегодня, - Андрей заложил руки за голову и задумчиво уставился в небо. – Запах почти выветрился, а судя по духоте, доступа свежего воздуха там нет. В прошлый ваш визит не помнишь, ничем таким не пахло? – он повернулся к Ульяне.
- Не помню. Честно. Я же внизу не была, поэтому не могу сказать точно.
- Ладно, сейчас нужно все обдумать. Говоришь, смотрителя на месте не было? – Лебедев нехотя встал, поморщившись, когда жесткая трава царапнула чуть подсохшие ссадины на ладонях.
- Нет. Но он, скорее всего, где-то рядом. Который час?
- Начало восьмого.
- Идем, - Уля встала, рассеянно оглядываясь по сторонам. Назад, туда, где был обрыв, она старалась не смотреть. И так теперь несколько дней будет на нервах. – Нужно сегодня найти его и расспросить.
- Хорошо, - Лебедев был на удивление послушен, наверное, приключение в пещере и с такого, как он, способно спесь сбить. – Только подожди секунду.
Вытащив из рюкзака бутылку воды, Лебедев старательно смыл ту самую побелку с подошв их кроссовок.
- На всякий случай, - пояснил он, забрасывая пустую тару обратно в сумку. – И куда теперь?
Идти вниз было не в пример легче, чем карабкаться наверх, но натруженные мышцы все равно отдавали легкой болью. И это сегодня, то ли дело будет завтра…
- Как вы думаете, что они там искали? – Уля, старательно огибая покрытый мелкими, дочерна красными ягодами куст боярышника, сорвала одну и сунула в рот. Чуть терпкий вкус с характерными нотками. И косточка немного шершавая, приятно покатать на языке. Хотя, конечно, грязными руками лучше бы не есть.
- Мы снова на «вы»? – Андрей шел сразу за ней, чем вызывал зуд между лопатками и желание пропустить его вперед. Нечего непонятным субъектам беззащитную спинку подставлять.
Девушка и сама не заметила, что машинально вернулась к прежнему формату беседы. Она не видела в этом ничего плохого – да, они помогли друг другу, но не более того. От этого их отношения (если это вообще можно так назвать) ничуть не поменялись.
- Вы против?
- Да мне как-то все равно.
Не говорить же, что задевает эта подчеркнутая вежливость, цель которой его выбесить.
- Тогда не вижу проблемы, - Уля передернула плечами и переступила через протоптанную муравьями тропинку. Пользуясь последними теплыми днями, насекомые сновали по ней, перетаскивая какие-то травинки, соломинки и дохлых мух. – Вы не ответили на вопрос.
- Если я правильно понял, то у них там что-то пропало. Причем, или вчера, или сегодня.
Уля так резко остановилась, что Лебедев чуть на неё не наступил.
- Интересно…
- Что именно?
В ответ девушка только неопределенно махнула рукой и глубоко задумалась. Последнее стало ясно, когда она, замечтавшись о чем-то своем, девичьем, едва не растянулась на тропе, запнувшись о выступающий корень дерева.
- Под ноги смотри, - Андрей успел схватить её за лямку рюкзака.
- Спасибо.
Тропинка скоро перестала петлять между стволами осинника и стала довольно прямой и хорошо утрамбованной дорогой.
- Здесь короткая дорога к монастырю, - поймав его заинтересованный взгляд, пояснила Уля.
- А какая из них короткая к машине?
- Мы по ней и пойдем.
Через несколько десятков метров девушка все-таки заговорила:
- Вы ведь занимаетесь антиквариатом?
- Да, а что?
- А чем именно?
- Я специализируюсь на холодном оружии. Почему ты спрашиваешь? Тоже вежливую беседу поддерживаешь?
- Когда мы с Игорем в прошлый раз вышли из пещер, он очень интересовался временем после разграбления монастыря. В частности, что стало с его собственностью, остались ли какие-то свидетельства очевидцев…
- Стоп! – он поймал её за плечо и заставил повернуться к себе. – Хочешь сказать, что он пытался узнать, не припрятано ли тут чего из церковной утвари?
- Напрямую он этот вопрос не задавал. Но ещё спрашивал, не сохранились ли карты комплекса тех времен, когда они действовал.
- Странно, у Игоря никогда не было особой тяги к семейному делу, - версия неплохая, но немного бредовая. Лебедевы старались вести прозрачный бизнес. Насколько это возможно, исходя из реалий антикварного рынка и здравого смысла.
- Он – нет, а вот вы – вполне…
- Нормально. То есть, хочешь сказать, что я подговорил собственного брата сначала расспросить тебя, потом отправил неизвестно куда и зачем, а теперь, по-твоему, что делаю?
- Следы заметаете, - Уля поморщилась от боли в плече, которое он сжал. – Я вас ни в чем не обвиняю, просто построила логическую цепочку. Игорь расспрашивает о том, куда делись ценности – исчезает через несколько дней после этого – вы тащите меня сюда на его поиски – толпа сомнительных личностей, у которых что-то пропало. И ещё род деятельности вашего семейства… Заставляет задуматься, не так ли?
Хотя ситуация была не особо веселой, девушка улыбнулась. Или, точнее сказать, растянула губы, на секунду продемонстрировав зубки.
- Заставляет, - Андрей согласно кивнул, после чего все-таки разжал ладонь и отпустил её плечо. – Например, о том, что нужно поменьше читать всякую ересь в мягких обложках. Тут тебе не детектив, где главные герои обязательно всех победят и выведут на чистую воду, а жизнь. Это во-первых. А во-вторых, не нужно считать, что антиквариат это любое завалявшееся на бабкином чердаке старье. Более того, у каждого своя специфика. Иконами и церковной утварью мы не занимаемся. Не потому что ручки пачкать не хотим, просто не интересно. Так понятнее?
- Не совсем, но приму это, как отрицательный ответ.
- Значит так, сыщица недоделанная… - он на секунду осекся, потому что бывают моменты, когда первые пришедшие на ум слова лучше проглотить, и вообще их никогда не произносить. – Ладно, ты мне не веришь, и это нормально, я тоже как-то пока доверием к тебе не проникся. Скажи другое – это ты была инициатором похода?
- Да.
- Прекрасно. Зачем бы я тебя приволок с собой? И ехать сюда было твоей инициативой.
- Не инициативой, а предположением. Ехать я как раз не хотела, - Уля сложила руки на груди, приготовившись доказывать свою точку зрения. Не то, чтобы она была так уверена в собственном предположении, но прояснить этот момент точно не помешает.
- Ладно. Откуда бы я узнал, что вы сюда собираетесь, тем более - заранее подговорил Игоря, чтобы он тебя расспросил? Или ты мне уже и внушение мыслей на расстоянии хочешь приписать?
- А вы только в непосредственном контакте умеете, да? – хамить, конечно, не выход, но нервы не железные, да и пережитый стресс требовал выхода.
Но вместо того, чтобы продолжить их жаркую полемику на тему сохранения исторического наследия, Лебедев почему-то полез обниматься.
- Вы совсем сдурели? – Уля дернулась, когда Андрей не особо ласково, но довольно крепко сжал её талию.
- Молчи и не выступай, мы не одни, - шипение раздалось где-то в районе уха, поэтому девушка, вместо того, чтобы ударить уже приподнятым коленом в наиболее уязвимую область анатомии любого мужчины, неловко переступила и осторожненько возложила кисти на его плечи.
- И кто там?
- Их трое, - делая вид, что шепчет что-то интимное на ушко, Андрей скользнул губами по её виску. – Один постарше и помельче, на голове ковбойская шляпа расцветки хаки.
- Это смотритель, - несмотря на то, что ситуация прояснялась, отталкивать Лебедев она не спешила. Дядя Жора был стойким в своих убеждениях холостяком, так что это не сыновья и не племянники. Пусть уж лучше думает, что она тут по очереди уединяется с любовниками, чем возбудить неправильные подозрения.
- А остальные тоже местные работники? – поскольку у Ульяны волосы едва ли не короче его собственных, пришлось забрасывать руку ей на плечо, обнимая за шею, чтобы скрыть их лица.
- Опиши, - в принципе, никакого отторжения, во всяком случае, на уровне физиологии, оттого, что приходится стоять, так тесно обнявшись, Уля не ощущала. От Андрея приятно пахло, да и на ощупь тоже так… приятненько. Но вот моральные страдания от того, что стоит, почти зажимаясь с тем, кого считала местным представителем топ-менеждмента ада, только усиливались.
- Один лет тридцати, другой чуть старше. Рожи разбойные. Кого-нибудь напоминает?
- Нет. Но предположения есть… - не собираясь нарушать их маскировку, Уля чуть потянулась, крепче обнимая его за плечи. – Если что, мы гуляли. К действующему монастырю не пошли, в пещеры тем более не совались. Просто пробежались по холмам, сходили к дивам. У меня в телефоне есть их фотографии. Это на совсем крайний случай.
- Не дурак, понимаю, - пока она не успела отдернуться или как-то ещё нарушить их показную идиллию, Андрей, отстранившись быстро и как-то деликатно чмокнул её в губы. – Что такое дивы?
- А вот лезть целоваться было необязательно, у нас и так вид… компрометирующий, - выглядят они так, словно долго и упорно грешили прямо на голой породе, об этом вполне мог догадаться любой, кто увидел бы такую колоритную парочку. – Это выходы меловой породы в виде скал, к большим дивам не пошли, были у «Трех братьев».
Воспользовавшись тем, что её, наконец, отпустили, Уля чуть отступила, но оглядываться не спешила, лучше пусть думают, что они их не заметили, просто остановились поворковать на дорожке.
- Я понял. Если что – подыгрывай, - Андрей крепко сжал её кисть и не спеша повел Улю по тропинке.
Как он и говорил, мужики стояли чуть поодаль, возле бурно разросшегося молодого орешника. В силу юного возраста лещина ещё не плодоносила, но в густых кустах можно было расквартировать засадный полк, никто бы и не заметил.
Дядя Жора стоял в центре композиции, чем-то неуловимо напоминая Труса из знаменитого кадра с перекрыванием дороги, и с какой-то непонятной тревогой всматривался в лица приближающейся парочки. На секунду мужчина облегченно вздохнул и даже заулыбался, но потом снова нахмурился, отчего разбежавшиеся было морщины снова сложились на его лице в своеобразную карту. Если возраст дерева можно определить по кругам на срезе, то история увлечения смотрителя спиртными напитками не менее явственно читалась на лбу и щеках. Ну, и синеватые прожилки на носу в форме картошки дополняли картину. Разве что из-под выгоревшей на солнце шляпы, которую дядя Жора, похоже, носил даже в самую лютую стужу, недовольно посверкивали блеклые глаза не то серого, не то мутно-голубого оттенка. Да заскорузлые ладони, покрытые сеткой шрамов и насмерть въевшимся почти черным загаром нет-нет, да и прихватывали ткань потерявших всякий вид и форму штанов. Хотя, в отличие от драной на левом боку футболки с изображением фронтмена Зизи Топа, они были целыми.