Залегла пауза.
– Ну, я не слышу ни звука, – донеся до Камерон голос первого охранника. Он постучал в третий раз, еще громче: – Открывайте, охрана!
По-прежнему ничего.
Камерон вернулась к двери и снова прикипела к глазку, наблюдая, как мужчины раздраженно переглядываются.
– Скорее всего, они в душе, – предположил коротышка.
– И там опять принялись за дело, – развил мысль напарник.
Мужчины приникли ушами к двери. Камерон со своей стороны тоже прислушалась, но никакого шума воды у соседей не уловила.
– Ты же знаешь процедуру – по-любому придется зайти, – вздохнул высокий охранник, вытащил из кармана, судя по всему, универсальную ключ-карту, щелкнув замком, приоткрыл дверь и окликнул: – Эй, есть кто-нибудь? Служба безопасности!
Оглянувшись через плечо, высокий покачал головой. Значит, ничего. Продвигаясь дальше, он жестом позвал напарника за собой. Оба исчезли из поля зрения Камерон, войдя в номер и со стуком захлопнув за собой дверь.
Минутная тишина, и вдруг из-за стенки донесся вскрик одного из охранников:
– Твою мать!
Желудок Камерон ухнул вниз. Теперь стало ясно, что в номере 1308 не произошло ничего хорошего. Не зная, что предпринять, она прижалась ухом к стене и прислушалась.
– Попробуй искусственное дыхание, а я позвоню девять-один-один!
Камерон, умевшая оказывать первую медицинскую помощь, рванулась к двери и распахнула ее как раз в тот момент, когда коротышка выскакивал в коридор.
Завидев постоялицу, он вытянул руку, призывая остановиться:
– Мэм, пожалуйста, вернитесь в свою комнату.
– Но я слышала… подумала, что могу помочь, я же…
– Мэм, мы сами обо всем позаботимся. Пожалуйста, зайдите в номер, – бросил охранник и умчался прочь.
Повинуясь приказу, Камерон осталась стоять на пороге. Оглянувшись по сторонам, она заметила, что и другие жильцы из ближайших номеров услышали суматоху и теперь выглядывают в коридор со смешанным выражением тревоги и любопытства.
Через отрезок времени, показавшийся наблюдательнице вечностью, но в действительности длившийся не более нескольких минут, коротышка вернулся во главе двух медиков из бригады скорой помощи, толкавших каталку.
Когда троица пробегала мимо Камерон, та расслышала скороговорку охранника:
– Мы обнаружили пострадавшую на кровати без сознания, начали делать искусственное дыхание, но, похоже, дело плохо…
К этому времени на место происшествия подоспели другие работники отеля, и дама в сером костюме, представившаяся администратором, попросила всех гостей оставаться в комнатах. Камерон уловила отданное служащим распоряжение освободить коридор и лифтовую площадку. Жильцы тринадцатого этажа приглушенно переговаривались между собой, и до Камерон доносились обрывки фраз соседей, интересующихся друг у друга, что происходит.
Когда из дверей номера 1308 показались медики скорой помощи, проворно вытаскивающие каталку, в толпе воцарилось молчание.
Теперь на носилках кто-то был.
Врачи промчались мимо, и Камерон лишь мельком глянула на пациента, но беглого взгляда хватило, чтобы рассмотреть, что это женщина, чьи рассыпавшиеся длинные рыжие волосы резко контрастировали с белизной простыней и гостиничного банного халата. И пострадавшая не шевелилась.
Один из медиков толкал тележку, второй бежал сбоку, придерживая закрывающую лицо жертвы кислородную маску. Оба охранника неслись впереди, обеспечивая беспрепятственное продвижение по коридору. Камерон – а с ней, судя по всему, и еще несколько постояльцев – расслышала, как коротышка бросил напарнику, что полиция уже выехала.
Упоминание о полиции вызвало легкий ажиотаж. Гости отеля потребовали объяснений.
Над шумом возвысился голос дамы в сером костюме.
– Я, конечно, понимаю вашу встревоженность и приношу наши глубочайшие извинения за беспокойство, – спокойно и мягко обратилась она к постояльцам, разительно напоминая своим тоном сотрудника отдела по обслуживанию клиентов, с которым Камерон говорила по телефону. Интересно, а когда поблизости нет жильцов, между собой персонал гостиницы тоже так общается? Или они отбрасывают эти обходительные манеры и неуловимый типа-европейский-хотя-я-родом-из-Висконсина акцент, как только выходят на обеденный перерыв?
– К сожалению, на данный момент я могу сообщить только, что ситуация, по всей видимости, крайне серьезная и может оказаться криминальной по характеру, – продолжала администратор. – Мы передаем дело в руки правоохранительных органов и просим всех гостей оставаться в своих номерах, пока сотрудники полиции не прибудут и не оценят положение вещей. Вполне возможно, что детективы захотят побеседовать с некоторыми из вас.
Вперившись взглядом в Камерон, дама направилась к ней, пока остальные вернулись к перешептыванию и шушуканью.
– Мисс Линд?
– Да, – утвердительно кивнула та.
Администратор указала на дверь:
– Не возражаете, если я провожу вас обратно в номер?
Под этой пятизвездочно-отельно-вежливой фразой подразумевалось: «Можете устраиваться поудобнее, потому что ваша любопытная задница не тронется с места».
– Пожалуйста, – пробормотала Камерон, все еще в легком шоке от событий последних минут. Как помощник прокурора штата, она сталкивалась с криминалом многократно, но сейчас все было иначе. Данный случай не рассматривался бесстрастным оком обвинителя, здесь не было папок с доказательствами, обстоятельно собранными ФБР, или полицейских фотоотчетов с места происшествия. В этот раз она своими ушами слышала , как совершалось преступление, одной из первых видела жертву и вполне вероятно – если вспомнить мужчину в блейзере и футболке с капюшоном, – что и злоумышленника тоже.
От этой мысли по спине пробежал холодок.
А может, к пробравшему ознобу имело некоторое отношение то обстоятельство, что она стоит посреди охлаждаемого кондиционерами коридора в одной футболке и трусиках?
Высший класс.
С максимально возможным при отсутствии лифчика и штанов достоинством Камерон одернула футболку на дополнительные полдюйма и прошествовала за администратором в свой номер.
ГЛАВА 2
Что-то тут было не так.
Вот уже два часа Камерон маялась в заточении гостиничной комнаты, пока чикагский департамент полиции предположительно занимался расследованием. Помощница прокурора имела достаточное представление об осмотре места преступления и опросе свидетелей, чтобы понять: дело движется не по стандартному регламенту.
Начать хотя бы с того, что ей никто ничего не сообщил. Полиция прибыла вскоре после водворения Камерон обратно в номер. Немолодой, слегка лысоватый и чрезвычайно раздраженный детектив Слонски представился, занял кресло в углу и принялся расспрашивать об услышанном минувшей ночью. И хотя за предоставленные несколько секунд уединения Камерон успела нацепить бюстгальтер и штаны, ей все равно было как-то неловко давать показания, сидя на застеленной наспех гостиничной кровати.
Первое, что бросилось в глаза полицейскому – полупустой бокал вина, заказанный в номер и до сих пор стоявший на столе, где был оставлен несколько часов назад. Это наблюдение, разумеется, тут же породило ряд предварительных вопросов об употреблении свидетельницей крепких напитков в течение вчерашнего вечера. После того как детектива, похоже, удалось убедить, что нет, она не злостная алкоголичка, и что да, ее словам можно хоть отчасти верить, тема выпивки наконец-то осталась позади. Камерон заметила, что Слонски представился не офицером, а детективом, и поинтересовалась, означает ли это его принадлежность к убойному отделу. Немаловажный момент, ведь ей очень хотелось знать, что случилось с девицей из номера 1308.
Единственным ответом стал строгий взгляд и краткое:
– Мисс Линд, вопросы здесь задаю я.
Камерон как раз заканчивала свой рассказ, когда еще один детектив в штатском просунул голову в дверь:
– Слонски, давай-ка лучше сюда, – и кивнул в сторону соседней комнаты.
Тот встал и смерил свидетельницу очередным строгим взглядом. Интересно, это он перед зеркалом в ванной так натренировался?
– Буду очень признателен, если вы побудете в номере, пока я не вернусь.
– Разумеется, детектив, – улыбнулась Камерон, раздумывая, не воспользоваться ли своим служебным положением, чтобы добиться хоть какой-то определенности, но решила этого не делать. Пока что. Всю жизнь она была окружена работниками правоохранительных органов и уважала их труд. Однако эта улыбочка должна дать детективу понять, что его штучки на нее не действуют. – Рада помочь, чем только смогу.
Слонски с подозрением зыркнул на собеседницу, вероятно, решая, не прозвучал ли в ее тоне намек на сарказм. Та выдержала острый взгляд на ура.
– Просто оставайтесь в своей комнате, – буркнул полицейский и вышел.
Следующая встреча с детективом состоялась через полчаса, когда тот заглянул в номер и сообщил, что ввиду некоторых «непредвиденных обстоятельств» свидетельнице придется не только пробыть здесь дольше, чем ожидалось, но возле ее двери еще и охранника поставят. Слонски также добавил, что мисс Линд «убедительно просят» не звонить никому ни по мобильному, ни по внутреннему гостиничному телефону, пока «они» не закончат с ней беседовать.
Тут помощница прокурора впервые запереживала, не угодила ли сама в переплет.
– А что, меня рассматривают в качестве подозреваемой?
– Я этого не говорил.
Камерон обратила внимание, что «нет» сказано не было, и пальнула в повернувшегося уходить детектива следующим вопросом:
– Кто такие «они»?
Слонски покосился через плечо:
– Прошу прощения?
– Вы заявили, что я не могу никуда звонить, пока «они» не закончат меня опрашивать, – пояснила Камерон. – Кого вы имеете в виду?
Выражение лица Слонски свидетельствовало, что отвечать он по-прежнему не намерен.
– Мы признательны за ваше желание и дальше помогать следствию, мисс Линд. Это все, что я могу сейчас сказать.
Через пару минут после его ухода Камерон посмотрела в глазок и, само собой, узрела только чей-то затылок – по-видимому, приставленного снаружи охранника. Пленница отошла от двери и вернулась на кровать. Взгляд на часы сообщил, что уже почти семь утра. Она включила телевизор – в конце концов, о запрете на телевидение ни слова не прозвучало – надеясь, что сможет хоть что-то узнать о происшествии из новостей.
Камерон все еще нажимала кнопки на пульте, пытаясь понять, как убрать с экрана эту чертову гостиничную заставку «Добро пожаловать», когда дверь номера в очередной раз распахнулась и в проем просунулась голова детектива:
– Извините, телевизор тоже нельзя.
Дверь закрылась.
– Дурацкие бумажные стены, – пробурчала Камерон себе под нос. Не то чтобы ее кто-то мог слышать. Хотя, с другой стороны…
– А хотя бы книжку читать мне разрешается, детектив Слонски? – вопросила она пустую комнату.
Тишина.
Затем из коридора донесся голос:
– Разумеется.
Да, стены тут и вправду тонкие. В ответе можно было расслышать даже намек на усмешку.
* * * * *
– Это становится просто нелепым. У меня есть права, понимаете? – Камерон уставилась в лицо своему сторожу, решительно настроенная получить кое-какие ответы.