Инга вышла из подъезда дома, в котором проживали брат с семьей, и остановилась. Что делать дальше, понятно – искать брата, чтобы получить от него лично все объяснения. Но куда ехать – не знала. Вернее, предполагала, но не была уверена в том, что Вадим окажется там.
Инга, пройдя несколько шагов по двору, остановилась и запрокинула к небу лицо. К ночи пошел дождь – мелкий, колючий, частый. Тот самый тип дождя, когда вроде бы и зонт ни к чему, но и без него находиться на улице неприятно. Зонт Инга, конечно же, оставила дома. Но сейчас холодные брызги, падающие на лицо, были даже приятны: они остужали раскаленные щеки и освежали мысли.
Значит, Вадим отчудил что-то совсем из ряда вон выходящее. А может, и не отчудил вовсе, а принял тяжелое, но взвешенное решение – единственное в пока еще непонятной Инге ситуации.
Где он мог бы скрываться, Инга догадывалась. От дяди осталась квартира, которую они с братом еще не выставили на продажу, хоть и подумывали. Ключи от нее были и у Вадима, и у Инги. И, скорей всего, Вадим поехал ночевать туда.
Инга еще раз попробовала дозвониться до брата, но, услышав механический ответ, что абонент временно недоступен, убрала мобильный в карман. Думать о том, что с Вадимом случилось что-то плохое, она не хотела.
Инга похлопала себя по карманам и только сейчас обнаружила, что выскочила из дома не только без сигарет, но и без кошелька. Взяла деньги лишь на такси: сунула дома в карман несколько банкнот, которые же и отдала потом за проезд. Всех денег у нее оказалось только пятьдесят рублей. И как бы ни хотелось поскорей добраться до квартиры дяди, где мог находиться брат, ничего не оставалось, как пешком идти до метро добрых двадцать минут, а потом – ехать с двумя пересадками, благо до закрытия подземки еще было время.
К большому, на шесть подъездов сталинскому дому, прозванному в народе «стеной», она подошла уже за полночь. «Если Вадьки не окажется дома или он мне не откроет, то мне придется ночевать на улице!» – с беспокойством подумала Инга, потому что обратно до закрытия метро она уже вряд ли бы успела.
Но, к счастью, одно окно в квартире на втором этаже, которую раньше занимал дядя, было освещено.
Инга настроилась на долгие настойчивые звонки в дверь, но брат открыл ей сразу же.
– Я так и знал, что ты приедешь, – сказал он с видимым неудовольствием.
– Еще бы не приехала! Лариска там по стенке бегает от беспокойства и страхов. Надумала себе бог весть что.
Он не ответил, повернулся и пошел в глубь квартиры. Инга последовала за братом. В прихожей она ненадолго задержалась, чтобы снять обувь. От куртки уже избавилась на ходу, небрежно бросив ее на трюмо, и вошла в комнату, в которой скрылся брат. Это была «маленькая» гостиная, как называли эту комнату они с Вадимом и дядя. Маленькая – потому что была еще другая гостиная, большая, которая, собственно, и была предназначена для приемов гостей (хотя к дяде в гости мало кто ходил, они с Вадькой да иногда – партнеры для решения деловых вопросов). Когда приходили племянники, они предпочитали сидеть не в «главной» гостиной, а в этой маленькой, признанной ими более уютной. Помимо этих двух комнат в квартире еще было две спальни – дядина и гостевая – и его кабинет. Обстановка во всех комнатах так и оставалась без изменений, как при жизни дяди. Инга только раз в неделю приезжала сюда, чтобы поддерживать чистоту. Оба понимали, что с квартирой надо что-то делать – сдавать или выставлять на продажу, но не торопились принимать решение. Видимо, не трогая дядины вещи и позволив им лежать так, как это было при его жизни, они оба лелеяли детскую иллюзию, что их дядя не ушел в мир иной, а всего лишь уехал в длительную командировку и когда-нибудь обязательно вернется.
Сейчас вот эта квартира послужила пристанищем Вадиму.
Он сидел в кресле, положив ноги на журнальный столик и закинув руки за голову. Когда Инга вошла, сразу встретилась с напряженным взглядом брата, устремленным на нее.
– Вадим, у тебя возникли какие-то проблемы? – спросила она прямо в лоб, присаживаясь напротив брата в другое кресло.
Он, не говоря ни «да», ни «нет», пожал плечами.
– Что за финт ты выкинул? Какая кошка пробежала между тобой и Ларой?
Вадим, продолжая смотреть прямо на нее, опять пожал плечами.
– Ты будешь со мной разговаривать или нет? – рассердилась Инга.
И опять он пожал плечами.
– Черт возьми, Вадим!
– Не ругайся. Поминать черта – не в твоих правилах, – насмешливо отозвался он.
– Ты мне объяснишь что-нибудь или нет? – проигнорировала она его замечание. – Твоя жена, любимая, заметь, жена, с ума сходит! Не знает, что и думать. Что у вас произошло? Какая муха тебя укусила? И не вздумай опять пожимать плечами!
– А я не знаю, что тебе ответить! Я не помню, что произошло сегодня. Так, какие-то смутные картинки в голове. И почему разозлился – тоже не помню.
– Ты меня разыгрываешь? – нахмурилась Инга, подаваясь всем корпусом вперед.
– Если бы…
– Вадим, у тебя какие-то проблемы на работе?
– Нет.
– Тебе кто-то угрожал, что-то от тебя требовал?
Он фыркнул:
– Не смеши меня. Ты насмотрелась криминальных сериалов. Никто мне не угрожал. Успокойся.
– Тогда, значит, у тебя появилась другая женщина? Ты влюбился? – продолжала выспрашивать Инга.
– Боже, сестра, это-то тебе как в голову пришло? Делать мне больше нечего…
– Тогда почему ты обидел Лару и ушел от нее?! Сказал, что не можешь даже рядом с ней находиться!
– А я и в самом деле не могу больше находиться с ней рядом. Она меня… раздражает! Я задыхаюсь рядом с ней.
– Что ты такое говоришь, брат? – вскричала Инга и, рывком поднявшись из кресла, нервно заходила по комнате. – Не могу понять, не могу принять то, что ты говоришь! У тебя сын, он тебя тоже… раздражает?
Вадим неопределенно покачал головой.
– Ты как зомби! Сам на себя не похож. Ты больше не любишь Ларису?
– Да что ты пристала! – не выдержал наконец Вадим. Встал и вышел из комнаты. Инга побежала за ним следом. Он вошел в большую гостиную, подошел к «стенке», достал чистый бокал и из бара – бутылку коньяка. Плеснул себе немного и залпом выпил.
– Вадька, что с тобой? – жалобно простонала Инга, опускаясь прямо на ковер у ног брата. – Не могу тебя понять! Впервые в жизни не могу понять! Если бы у твоего поступка была какая-то логика, я бы еще попыталась понять. Но ты отчудил что-то совсем несусветное и не даешь никаких объяснений.
– А я и не могу их дать, потому что не знаю, что и почему произошло. Как я тебе уже сказал, подробности вечера я помню смутно. Вернулся домой. Мы с Ларисой поссорились, я вспылил и ушел. Вот и все, что помню. Подробности «остались за кадром».
– Ты не болен?
– Нет. Не начинай по новому кругу. На все вопросы я тебе уже ответил: я не болен, на работе у меня все в порядке, никто мне не угрожает и не шантажирует, другой женщины у меня нет, влюбиться я тоже не влюбился, – закончил он с усмешкой. – Хочешь коньяку?
– Давай! Без ста грамм не разберешься… Ты бы хоть позвонил Ларке, сказал, что с тобой все в порядке. Она же с ума сходит!
– Уже позвонил – перед твоим приездом.
– И?
– Что «и»? Сказал, что со мной все в порядке. И сказал, что пока останусь здесь. Мне так лучше. Не могу находиться с ней рядом! Не знаю почему, но не могу! Когда нахожусь не дома, скучаю, хочу быть с ней рядом, обнимать, целовать. Но только переступаю порог дома – все, задыхаюсь. Еще не успеваю подумать, а с языка уже слетают какие-то грубости. Причем я даже себе отчета не отдаю в том, что делаю. Вот сейчас ты меня расспрашивала о том, что произошло, а я тебе сказал, что не помню. И не соврал! Что, как и почему я ей говорил – действительно ушло из моей памяти. Я очнулся уже только здесь, в этой квартире. Понял, что сделал что-то нехорошее. Но не несут меня ноги обратно!
– Вадим… – пораженно произнесла Инга. – То, что с тобой происходит, очень похоже на чужое вмешательство…
– Только вот не надо опять за свои штучки. Еще скажи, что меня приворотили-отворотили! – скривил он губы в усмешке.
– И скажу! Не надо смеяться! Мы постоянно с тобой спорим по этому поводу – ты мне якобы не веришь, хотя в душе признаешь мою правоту, потом еще раз убеждаешься в том, что я не преувеличивала и не сказки рассказывала, извиняешься и… опять продолжаешь не верить и посмеиваться надо мной. Когда же это прекратится, Вадим? Не утруждай себя ответом: вопрос – риторический.
Он, как она и просила, промолчал, лишь протянул ей бокал, на треть наполненный янтарной жидкостью.
– Ни лимона, ни шоколада нет. Извини.
– Обойдусь, – обронила Инга, принимая бокал и делая из него маленький глоток. Помолчала, обдумывая пришедшую на ум мысль о чужом вмешательстве в жизнь брата и его жены. Не исключено! Надо бы дома проверить – разложить карты хотя бы. Может быть, Лариса не так уж и не права была, предположив, что Вадим ушел от нее по вине другой женщины. Не влюбившись, нет. Но на брата могла положить глаз какая-нибудь девушка: парень он симпатичный, обаятельный, к тому же с престижной работой и довольно обеспеченный. Вадим мог показаться какой-нибудь охотнице за чужими мужьями лакомой добычей. И девушка, ничуть не смущаясь аморальностью своего поступка и совершенно не думая о последствиях, отправилась к какой-нибудь бабке или ворожейке, сулящей в газетных объявлениях «стопроцентный приворот». Инга в своей практике не раз встречалась с подобными ситуациями.
Если все дело в этом, то она может справиться – опыт снятия чужих приворотов у нее был. Нужно только убедиться в том, что это на самом деле так.
– О чем призадумалась, сестричка? – с легким смешком окликнул ее Вадим. – Думаешь, кто бы мог меня приворожить?
– Попал в точку. А если серьезно, не крутится ли около тебя какая-нибудь дамочка с навязчивыми или, наоборот, ненавязчивыми заигрываниями?
– Боже мой, Инга, неужели мы говорим серьезно? – вскинул он брови. – Но если тебе так хочется думать, то, боюсь, не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть твою теорию, потому что в последнее время я был так загружен работой и занят семьей, что даже по сторонам оглянуться не было времени.
– Потому твое поведение и кажется мне очень странным и дает повод думать о привороте. Я ведь знаю, как ты любишь Ларису и сына, как ты все свободное время стараешься провести с семьей.
– Так-то оно так, Инга, но меня не могут приворожить, потому что мы с Ларкой связаны тем самым Единением, – напомнил он ей о давней истории со старинными амулетами, призванными объединять пары неразрушимой любовной магией.
– В том-то и дело, что тогда мы Единение разрушили… Вы с Ларой защищены лишь своей любовью, чистой, без примесей посторонней магии. Да еще вашу семью оберегает моя защита, которую я поставила на обручальные кольца. Помнишь, перед вашей свадьбой я попросила тебя принести мне ваши кольца? Я заговорила их, чтобы никто и ничто не могло нарушить равновесие в вашей семье.
– Помню. Ты говорила об этом. Сказала, что заговорены они не каждое по отдельности, а вместе.
– Да, это сильная защита, но работает она на полную мощь лишь в том случае, если вы будете постоянно носить кольца. Не снимать их… – пояснила Инга и осеклась. Уставившись на правую руку брата, все еще забинтованную, она быстро спросила: – Вадим, когда ты поранился? В пятницу?