— Я не знал, что тебе не заплатили, — на лице Эрика снова отразилась досада. — Я поговорю с Виктором. Если Глэспорту оплатили его услуги для Софи, тебе тем более должны. Софи оставила много недвижимости и ни одного наследника. Король Виктора в долгу перед тобой. Он прислушается.
— Это было бы замечательно, — сказала я. Возможно, в моем голосе прозвучало слишком сильное облегчение.
Эрик пристально посмотрел на меня.
— Ты знаешь, — произнес Эрик. — Если тебе нужны деньги, тебе нужно просто сказать. Я не хочу, чтобы ты в чем-нибудь нуждалась, и я знаю тебя достаточно, чтобы быть уверенным, что ты не попросишь денег на какую-нибудь ерунду.
Это звучало почти как само собой разумеющееся.
— Я ценю это, — сказала я, и в моем голосе прозвучала несгибаемость. — Но я просто хочу, чтобы мне заплатили.
Между нами повисла тишина, хотя бар вокруг стола Эрика шумел как обычно.
— Скажи мне правду, — сказал Эрик. — Ты приехала сюда просто потому, что хотела побыть со мной? Ты еще не высказала мне, как сердишься на меня за то, что я обманул тебя с ножом. И ты определенно не собираешься это делать, по крайней мере, сегодня. Мы еще не обсудили мои воспоминания о том времени, которое мы провели вместе, когда ты прятала меня в своем доме. Ты знаешь, почему я оказался так близко от твоего дома, когда убегал по морозу на той дороге?
Его вопрос был столь неожидан, что я онемела. Я не была уверена, что хотела знать ответ. Но, наконец, я все-таки произнесла:
— Нет, не знаю.
— Ведьма наложила на меня проклятие, и оно активизировалось, как только Клэнси ее убил… Оно заключалось в том, что я буду находиться рядом с той, кого жаждет мое сердце, и даже не буду этого осознавать. Это ужасное проклятье, и Хэллоу должна была обладать огромным мастерством, чтобы наложить его. Мы обнаружили его на страничке с загнутым уголком в ее книге заклинаний.
Мне было нечего сказать. О таком я даже и подумать не могла.
Это было впервые, когда я пришла в Фэнгтазию просто поговорить, а не была вызвана по каким-то неотложным вампирским делам. Узы крови или что-то более очевидное?…
— Наверное… мне просто была нужна компания, — сказала я. — А не вытрясти из тебя душу разборками.
— Это хорошо, — он улыбнулся.
Я не была уверена, так ли это было.
— Ты знаешь, что мы не по-настоящему женаты, правда? — сказала я. Мне нужно было сказать хоть что-нибудь, лишь бы забыть то, что произошло. — Я знаю, что вампиры и люди могут вступать в брак, но не в Луизиане.
— Я знаю, что если бы я не сделал этого, то прямо сейчас ты бы сидела в маленькой комнатке в Неваде, слушая Фелипе де Кастро, пока он улаживает свои дела с людьми.
Ненавижу, когда мои подозрения подтверждаются.
— Я спасла его, — сказала я, изо всех сил пытаясь не ныть. — Я спасла ему жизнь. Он обещал мне дружбу. Я думала, что это означает защиту и поддержку.
— Он хочет защищать тебя в непосредственной близости от него, поскольку знает, на что ты способна. Он хочет получить те возможности, которые ты можешь ему дать, напрямую, минуя меня.
— Сомнительная благодарность. Я могла позволить Зигеберту убить его, — я закрыла глаза. — Проклятье, в голове не укладывается.
— Теперь он не сможет тебя заставить, — сказал Эрик. — Мы женаты.
— Но, Эрик, — в моей голове было столько возражений по этому поводу, что я даже не знала, с чего начать. Я обещала себе, что не буду спорить сегодня, но в итоге была как разъяренный Кинг-Конг. Я просто не могла это пропустить мимо ушей. — Что, если я встречу кого-то еще? Или ты… Слушай, а что означает быть официально женатым? Расскажи мне.
— Ты слишком расстроена и устала для серьезных разговоров, — сказал Эрик.
Он откинул свои волосы на спину, и женщина за соседним столиком произнесла «Оооооооооо!». — Тебе просто нужно понять, что теперь он не может к тебе прикоснуться, никто не может, не спросив у меня разрешения. И наказанием за нарушение является окончательная смерть. Это та ситуация, когда моя безжалостность сослужит нам хорошую службу.
Я глубоко вздохнула.
— Да, ты прав. Но это не конец разговора. Я хочу узнать все о нашем новом положении, и хочу знать, смогу ли избежать этого, если все станет совсем невыносимо.
Эрик смотрел на меня своими голубыми, как ясное осеннее небо глазами. Они были такими невинными и бесхитростными…
— Ты узнаешь всё, как только этого захочешь, — сказал он.
— Слушай, а новый король знает о моем прадедушке?
Лицо Эрика стало каменным.
— Я даже представить себе не могу, как Фелипе отреагирует, когда узнает это, моя радость. Билл и я — это все, кому на сегодняшний день это известно. И пусть всё так и остается.
Он снова взял мою руку. Я могла почувствовать каждый мускул, каждую косточку сквозь холодную плоть. Словно взялся за руки со статуей, очень красивой статуей. И я снова на несколько минут почувствовала странную умиротворенность.
— Я должна ехать, — сказала я, сожалея, а не извиняясь за свой отъезд. Он наклонился ко мне, и легонько поцеловал в губы. Когда я отодвинула стул, он поднялся, чтобы проводить меня до двери. Я почувствовала, как в меня вколачивались завистливые взгляды фанатов изо всех уголков Фэнгтазии. Пэм была на своем обычном месте, и оглядела нас с ледяной улыбкой.
На какой бы «уси-пуси» ноте мы не прощались, я сказала:
— Эрик, когда я приду в себя, я прихвачу твою задницу за то, что ты поставил меня в эту дурацкую ситуацию и вынудил дать обет.
— Дорогая, ты можешь прихватить мою задницу в любой удобный для тебя момент времени, — сказал он очаровательно и направился к своему столу.
— Вы двое… — Пэм закатила глаза.
— Эй, я-то ничего не сделала, — ответила я, не будучи в полной мере уверенной, что это правда. Но это был хороший завершающий удар, и я заработала очко перед тем, как выйти из бара.
В кассе накопилось много денег, которые необходимо было сдать в банк на хранение.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и спросила Сэма о его матери, хотя чувствовала, что готова разболтать обо всех своих проблемах, как только мой шеф вошел в заднюю дверь бара.
После недолгих объятий Сэм откинулся на своем скрипящем стуле за столом. Он закинул ноги на его край и посмотрел мне прямо в лицо.
— Она уже говорит, ходит и в целом поправляется, — сказал он. — Впервые нам не нужно придумывать историю, чтобы объяснить ее быстрое выздоровление. Мы забрали маму домой сегодня утром, и она уже пытается что-то делать вокруг дома. Мой брат и сестра задают ей миллион вопросов, какие только могут придумать. Они даже, кажется, в некотором роде завидуют мне, ведь я единственный, кто унаследовал «особенность».
У меня был соблазн спросить о положении его отчима, но Сэм был исключительно озабочен возвращением к своей обычной работе. Я ждала подходящего момента, когда он вернется к семейным вопросам. Но он не стал этого делать. Вместо того, он начал задавать вопросы о счетах, и я со вздохом облегчения передала ему список срочных дел, которые требовали его внимания. Я оставила список, написанный моим опрятным подчерком, у него на столе.
Первым по списку был тот факт, что я наняла Таню и Амелию на несколько вечеров для того, чтобы компенсировать уход Арлены.
Сэм выглядел удрученно.
— Арлена работала на меня с тех пор, как я купил бар, — сказал он. — Будет непривычно, что ее здесь нет. Последние несколько месяцев она доставляла серьезные неприятности, но я все же полагал, что рано или поздно она придет в себя. Как ты думаешь, она передумает?
— Возможно теперь, когда ты вернулся… — сказала я, хотя у меня были большие сомнения. — Но она стала так нетерпима. Я не думаю, что она сможет работать на оборотня. Сожалею, Сэм.
Он покачал головой. Его мрачное настроение было предсказуемо, если учесть ситуацию с его мамой и не очень восторженную реакцию американского населения на сверхъестественную составляющую мира.
Меня удивляло то, что было время, когда я также не знала об этом. Тогда я еще не понимала, что некоторые люди, которых я знала, были вервольфами. Просто потому, что я даже не догадывалась, что они бывают. Нельзя верно интерпретировать ментальный образ, если не можешь даже вообразить, что такое существует. Я всегда хотела знать, почему мысли некоторых людей так трудно читать, почему их мысли воспринимаются отлично от других. Мне просто не приходило на ум, что эти «мысли» могут принадлежать людям, обращающимся в животных.