— Эта фигура, — он указал на песочные часы, — символизирует великого Леда и Рожану, он отдал ей половину мира, а я отдаю тебе половину моего сердца. У меня захватило дыхание. Я протянула руку, и он надел на неё браслет. После таких слов, сказать просто «спасибо» — было мелко. Я притянула его голову к себе, и поцеловала, передавая переполнявшие меня чувства.
Когда мы шли обратно, ко мне подошла белокурая девочка лет семи, и очень смущаясь сказала:
— Ты вчера всем девочкам делала прически, — и замолчала. А потом, набравшись храбрости, застенчиво спросила:
— А сегодня делаешь?
Я присела перед ней:
— А сегодня я делаю прически только красивым маленьким девочкам. У тебя ленточки есть?
— Есть. — И она протянула мне зажатую в кулачке ленту.
В то время, что я делала ей прическу, набежала ещё детвора разного возраста. Пока я плела и их, Драгомир терпеливо меня ждал, посмеиваясь над маленькими модницами.
— У тебя талант, — сказал он, когда меня наконец-то отпустили и мы смогли уйти.
— Ага, но только этот, — засмеялась я.
А потом я посмотрела на него и уже серьёзно выпалила:
— Драгомир, ну какая из меня жена?! Я ведь ничего не умею и не приспособлена для жизни здесь.
Он остановился и, глядя в глаза, тихо сказал:
— Неужели ты думаешь, что для меня это важно?!
— Мы с отцом привыкли справляться с домашними делами сами. Только после его смерти я договорился с вдовой, которая осталась с пятью детьми: она приходит и делает все домашние дела, а я обеспечиваю её мясом и деньгами.
— Если ты согласишься, то мы не будем ничего менять.
Он нежно дотронулся до моей щеки:
— Для меня важно, чтобы ты была рядом в моей жизни. Проснуться утром и увидеть твои глаза, цвета грозового неба, — произнес он проникновенно. Вот блин! В этот момент его идея со свадьбой уже казалась мне чуть менее безумной. Я взяла его за руку, и мы неспешно пошли к дому.
На следующий день все мужчины поселения поехали в лес пополнить запас бревен.
Лада меня избегала и я решила выяснить с ней отношения.
Перехватив её на улице, я сказала:
— Лада, давай поговорим!
— О чем? — вскинулась она. — Как мужчина моей мечты целовал тебя?!
— Когда ты это видела? — спросила, смутившись, я.
— Вчера на празднике. Я увидела, что вы уходите, и пошла за вами, — и её глаза меня обвиняли.
— Лада, я не планировала этого.
Тут меня осенило:
— Так это ты поэтому с Милославом через костер прыгнула?
Она опустила глаза.
— Лада, не играй его чувствами, он влюблён в тебя.
— Не учи меня! — вскричала она. — Кто бы говорил.
— О чем ты?
— Слышала, как в саду Драгомир предложил тебе быть его женой!
— Что ты еще слышала? — спросила я, покраснев при мысли что она могла увидеть нас чуть ранее.
— Больше ничего, — буркнул она. — Когда я пришла домой, то увидела твой плащ на кровати. Пошла тебя искать и услышала, как он делает тебе предложение.
— Он тебя любит! А ты?! — воскликнула она.
— Лада, все не так просто, — начала я, но она меня перебила.
— Оставь его тем, кто его любит! — И она, резко развернувшись, убежала.
Вот и поговорили. Вздохнув, я пошла в дом.
Днем Улана попросила нас отнести мужчинам поесть к лесу. Она собирала провизию, а мы пошли одеваться. Синий плащ на меху я вернула Ладе, поэтому я надела ветровку, сапоги и импульсивно накинула на плечо рюкзак. Мы взяли еду и пошли. Выходя из дома я взяла накидку, в которой ходила в прошлый раз в лес.
Мы пошли в направлении, откуда я появилась впервые. Миновав это место мы, по кромке леса пошли дальше.
— Далеко идти? — спросила я.
— Лада неопределённо махнула рукой вперед, — она была задумчива и бледна.
— Давай по пути наберем хворост, — сказала она внезапно.
— А это не опасно?
— Нет. Мы не будем далеко заходить. А потом оставим его на телеге, вместе с брёвнами.
— Хорошо, — ответила я, и мы зашли в лес.
Лада взяла у меня сверток с едой, а я пошла собирать ветки, на которые она мне указывала. Я и не заметила, как мы стали углубляться в лес. Обратила на это внимание лишь тогда, когда стала проваливаться в снег по голень.
— Лада, мы не далеко зашли? — спросила я оглянувшись и увидев ее в отдалении от меня.
— Нет, все в порядке, — сказала она немного напряженным голосом.
Вдруг, в глубине леса я увидела промелькнувшую тень.
— Лада, беги! — заорала я, и бросив хворост кинулась из леса.
Она побежала к выходу из леса, бросив еду. Я видела, что мы не успеваем, и решила побежать чуть по касательной, стараясь увлечь их за собой и дать ей больше времени. Она оглянулась, а я закричала:
— Беги! Быстрее!
Как то уж слишком быстро меня стали окружать страшные фигуры. Ростом они были не высокие, коренастые округлые тела, но больше всего пугали лица — человекоподобные, только кожа была толстая и рельефная как кора дерева, и не человеческие холодные темные глаза. Двигались они очень быстро. Одеты в темные одежды, на ногах меховые сапоги. Я остановилась, схватив палку, и развернулась к ним. Краем глаза я следила за Ладой. Она была почти у кромки леса и успевала убежать.
На меня набросился один грог, я уклонилась и двинула его палкой в шею, налетел второй — я успела увернуться, и ударила его палкой по спине. Мы кружили и я понимала, что у меня нет шансов, но сдаваться я не собиралась. Один схватил меня за руку, но я ее вывернула из захвата и ткнула концом палки ему в глаза, поворачиваясь к следующему, я нарвалась на удар в лоб и потеряла сознание.
Пришла в себя я от плача.
— Крис, Крис, прости меня!
— Лада? — прошептала я.
Я попыталась открыть глаза, голова болела ужасно. Надо мной склонилось лицо Лады, моя голова лежала на её коленях и её слезы капали на моё лицо. Мы были в темном помещении и пахло затхлостью.
— Лада, я же видела что ты убежала, — прошептала я. — Как же так?!
— Я почти добежала, но оглянулась и споткнулась. Подняться я уже не успела.
— Где мы?
— В замке князя, — с отчаянием сказала она и залилась горючими слезами.
— Прости меня, это я во всем виновата.
— Лада, тут нет твоей вины, не плач, попыталась успокоить я. — Она же зарыдала ещё сильнее.
— Это я тебя в лес завела!
— Но ты же не знала.
— Но я этого хотела!
Вот тут я подумала, что меня точно хорошо головой приложило, так как я ничего не понимала.
— О чем ты? Ты хотела, чтобы мы попали в этот замок?!
— Не мы, а ты.
— Ты хотела, чтобы меня съели гроги?!
— Они бы тебя не съели, — ревела она.
Я ничего не понимала, голова раскалывалась и во рту было сухо. С горем по полам я попыталась сесть. Мы были в камере с узким окном под потолком, и еще был слабый свет, что попадал через решетку на двери. Мы сидели на широкой лавке вдоль стены, а напротив была еще одна с матрасом.
— Здесь есть вода? — Лада подскочила и плеснула мне из кувшина в деревянную чашку воды.
Выпив, мне стало немного лучше.
— Лада, объясни еще раз, что ты сказала, — попросила я.
— Князь тебя не съест, ты девушка из пророчества. — Голова у меня пошла кругом.
— Отец тебе рассказал про князя Владислава, но не рассказал конец истории.
— А что было в конце? — непонимающе спросила я и Лада начала сбивчиво рассказывать.
— В городе жила Пророчица, и когда к ней пришли люди, узнать как долго будет лежать снег в лесу, она ответила, что пройдет много-много лет и великий Лед сжалиться над людьми и приведет из тумана девушку не из наших земель. Она придет в год зверя князя. Владислав узнает её по сердцу, и вернет она князю былое величие, и растают снега в лесу.
— Разве у вас есть год Грога? — удивилась я.
— Нет. Эти слова были не понятны, но это ты!
— А что значит «узнает по сердцу»?
— Это тоже не поняли. Может родимое пятно?
— Лада, у меня нет родимых пятен! — И она сникла.
Слушая её, мне стало обидно, что из-за наивной веры в этот бред, мы попали в такую переделку.
— Лада, пожалуйста, никому об этом не говори, — попросила я.
Она заплакала:
— Я повела тебя в лес, чтобы ты попала к князю, и исполнила пророчество, и оставила в покое Драгомира, — она зарыдала.
— Лада, а ты не боялась, что мужчины услышат наши крики и побегут нас выручать? — вдруг спросила я.
— Нееет. Я повела тебя в другую от них сторону, — ответила она, шмыгая носом.
Вот засранка!
Мы просидели несколько часов, прежде чем раздались шаги и открылась дверь. В сопровождении грога вошла девушка невысокого роста с нежными испуганными чертами лица, держа поднос с едой. Грог закрыл за ней дверь, оставив нас наедине.
— Лиса! — воскликнула Лада.
— Лада! — отозвалась девушка и, поставив поднос, они крепко обнялись.
— Ты жива? Тебя не съели? Уже ведь год прошел как ты пропала! А что с Чарушей?
При имени сестры Лиса помрачнела.
— Она умерла? Прости!
— Нет, она жива, — мрачно сказала Лиса.
— Да в чем дело то?!
— Она живет с князем. Корчит из себя хозяйку. Поёт ему о своей любви. — При этих словах глаза Лады расширились в неверии.
— Поешьте, я все расскажу.
— Сначала я думала, что мы случайно в лес так далеко зашли и нас гроги поймали, а уже после поняла, что она давно это задумала, но боялась идти одна. Чаруша слышала о богатстве князя и бредила им. Когда нас поймали и привели к князю, она начала говорить ему о своей любви, и что она родилась под утро, когда был густой туман. Князь её оставил и стал с ней жить. Теперь она только и знает, что одевается и меряет украшения, которые ей дарит князь.
— А как же ты? — спросила Лада.
— А я здесь служанка: принеси, убери, постирай.
— Что будет с нами? — спросил я Лису.
— Я не знаю. К вечеру приедет князь, там и решит.
То что он не убил девушек вселяло надежду. Может, и остальное все преувеличили:
— А он точно людей ест? — спросила я.
— Точно, — с дрожью в голосе ответила Лиса. — Однажды девушку привели, не из нашего селения. Она рыдала и кричала, что все здесь нелюди, мерзость на земле великого Леда, как она всех ненавидит. Так князь сказал лишь два слова: «на кухню» — вечером её подали на ужин.
От этих слов нас передёрнуло.
— Кто же готовил этот ужин? — с ужасом спросила я.
— Гроги. На кухне готовят гроги. Они очень хорошие повара. Вот и кашу эту они готовили.
Каша была вкусная, но после этих слов аппетит у меня совсем пропал.
Я заметила, что Лиса странно смотрит мне за спину, и жалостливо отводит глаза.
— В чем дело? — спросила я.
— Прости меня, что смотрела на твою беду, — смутилась Лиса.
Я не поняла о чем она. Лада рассмеялась:
— Твоя сумка за плечами под плащом похожа на горб.
Я оглянулась — и правда. Когда я собирала ветки, то надела рюкзак за плечи, чтобы он не сползал.
Лиса немного поговорила с нами, спросила про отца, братьев. Поплакала, узнав о смерти матери. Потом за ней пришел грог и она, взяв пустой поднос, ушла, а мы остались ждать вечера и нашего приговора.
Я нарезала уже сотый круг по камере, когда за нами пришли.
В сопровождении грога мы прошли по каменному коридору, поднялись по лестнице и миновали еще несколько комнат, пока не пришли в большой зал, с огромным очагом, украшенным замысловатыми узорами. На стенах висели гобелены. За длинным столом, разместились около тридцати грогов, а во главе сидели князь и девушка, одетая в изящное золотистое шелковое платье, украшенное кружевами и богатой вышивкой. «Чаруша» — подумала я. Девушка была красивая: карие глаза, белокурые волосы, правильные черты лица. Впечатление портили лишь капризно изогнутые пухлые губы.