Чуткие пальцы аккуратно ощупывали что-то у позвоночника на уровне лопаток. Я поёжилась — щекотно. Потом понурилась: Шон прав, целиком прав. Только к чему мне магия, если жить осталось с гулькин нос, а дракона не будет вовсе?
— Мне что, надо тебя побить, чтобы мозги вправить, как ты вчера терапевтически пригрела своего суженого? Посмотри вокруг! Ты что, действительно думаешь, что у остальных жизнь маслом с мёдом намазана? Ты знаешь, например, что, когда Тиану было всего шестнадцать, он пошёл на войну с орками? Попал в плен, где его чуть не запытали до смерти? Его тоже спас драконий зов и случайно услышавший призыв король Сирил. Но ничего, выздоровел, вырастил дракона, закончил Академию, а когда пришла пора, помог осиротевшей принцессе Астер. Та, кстати, тоже хороший пример. Это теперь она — Императрица. А в те годы ей пришлось прятаться, скрывать чувства, работать сверх силы, просто чтобы выжить. Да и сейчас — прикинь сама, мозги-то есть, — сколько народу мечтало бы увидеть Астер в гробу. Тебе не стыдно? Ага! Через тунику вижу, как уши горят! Ладно, воробей, настанет и твоя пора по небу летать. Только запомни: будет у тебя дракон или нет, зависит лишь от тебя самой. Если б я был твоим драконом, а ты так ныла да куксилась, я б точно сдох с тоски…
Я почувствовала, что и впрямь дико стыдно. Со мной столько возятся и носятся… а я тут растеклась кисельной лужей, изображаю бескостно-безмозглую Девицу из эльфийского романа. Повернула голову:
— Шон, ты не поможешь?
— Чем именно, воробей?
— Ты же мог ко мне, когда я медитирую, заглядывать. У меня там совсем всё сломалось.
— Сломалось, говоришь? Ну, давай поглядим.
Одёрнув тунику, уселась поустойчивее, положив ладони на колени. Я уже так привыкла медитировать, что поза особой роли не играла. Нырнула в себя — и ахнула! Да, луна по-прежнему висела немытой тарелкой в серой пустоте, но зато мой Источник сиял, сверкал и переливался, как бриллиант на ярком солнце. Неужели так подействовали три глотка воды из места Силы драконов?
«А ты как думала? — ко мне боком-боком по снегу, не оставляя следов, скакал крупный чёрный ворон. — Но да, хмарь ты тут знатную развела… Что, на самом деле так хреново?»
«Я цель потеряла, — вздохнула, присаживаясь на снег. — Я хотела стать сильнее всех, чтобы меня никто не мог обидеть и чтобы я могла защитить дорогих мне людей… А оказалось, это в принципе неосуществимо».
«Как сказать. — Ворон наклонил голову набок, чёрные глаза-бусины блеснули. — Ты никогда не видела, как пара пичуг от своего гнезда ворону отгоняет?»
Видела такое. Это к чему он? Что не всегда сила — главное?
«Ну да. Сила решает не всё. Есть ещё и воля. И ум. И вот тут любой из нас может потягаться даже с богами. А ещё, хоть ты и любишь свою Ларишу, хоть и благодарна ей за удачу, но всё же вспомни о том, что я тебе рассказывал о человеческих богах и демиургах древних рас. И старайся опираться на последних. Мать Драконов, кстати, не только тебе, но и твоему жениху помогла. Я только этой ночью узнал…»
«Как?»
«Так. Прикинь, что было бы, если бы то, что знает Аскани, стало известно нашим врагам. А если б ему на голову поставили при помощи проклятой печати метку и Ас стал подчинённым, он волей-неволей тут же выложил бы всё Хашургу. Я понять не мог, как Аскани удалось воспротивиться, удержать до конца драконий щит на голове. А оказалось, это Мать постаралась. А ведь ей чем дальше, тем тяжелее дотягиваться… но она и голову ему прикрыла, и, — я услышала мысленный смешок, — пах. И она же помогла, дала последний толчок, чтобы Ас смог зарычать».
Ух ты! Но, выходит, Мать Всех Драконов и впрямь спасла Аса… а ведь Ас не оружие, как я. Просто будущий дракон, один из многих.
«Вообще-то я просил приглядывать за вами обоими, — подмигнул Шон. — Но рассказал я это к тому, что для твоего спокойствия можно устроить систему противовесов. Попросим Мать о помощи, и та тебя ни Хашургу, ни Диануру с его странными инициативами тронуть не даст. Ну и я подстрахую. Поняла?»
Система божественных противовесов? Но разве я стою такого?
«Ну вот, опять тебя понесло… Хоть и вправду целуйся, а то не поверишь, что кому-то нужна, — хихикнул ворон. — Не-а, целоваться не хочу, лучше, чтоб запомнила, сделаю вот так!» — подпрыгнул и клюнул меня в лоб.
Больно, между прочим.
«А теперь давай, меняй тут всё как было! Это ж твой внутренний мир! Начни с неба».
Через полчаса, простимулированная к креативу — меня по ходу дела тюкнули ещё в лодыжку и долбанули от души в колено, — я справилась. Небо стало чистым, не чёрным, а тёмно-тёмно-синим, высоким, с белыми инистыми искорками далёких звёзд, луна — ясной, снег первозданно-чистым. Я даже для красоты посадила на опушке леса несколько кустиков снежноягодника — такие росли в саду у пруда, и Шон сказал, что белые и розовые ягоды и тёмно-зелёные овальные листочки сохраняются на них всю зиму.
«Ну вот, симпатичное местечко, — одобрил ворон мои труды. — Всё, я полетел. В Ларране дел гора. К обеду вернусь тебя долечивать. А ты не филонь, медитируй! Драконов надо кормить! И да, правильно решила пока Источник до конца не вычерпывать. И своего выдра контуженого предупреди».
И пропал.
Меня не беспокоят детали.
Я из тех людей, что занимаются практикой.
Наруто перед взрывом расенгана
Наверное, после важных событий всегда бывает какой-то период осмысления, переваривания… Но пока в моей голове царила сумятица. Единственно, спасибо Шону, тучи, затянувшие небо, развеялись. Подумав, я решила, что и впрямь не стоило впадать в отчаянье — да, самой крупной рыбой в пруду мне не стать, но есть ли в принципе такая? Ведь существует то, чего боятся даже боги. Так какой смысл пугаться мне? Буду жить как раньше — расти, учиться, вертеть головой по сторонам, ждать дракона. А о том, что от меня зависит не больше, чем закат и восход, беспокоиться не стану. Может, завтра вообще шмякнется на Гелиану залётный метеорит и будет нам всем большой кирдык. Так что, превентивно ласты склеить и на кладбище переехать? Глупость какая…
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Наконец лорд Арден, который сегодня занимался тылами Аскани, распрямился и встряхнул руки:
— Пойду ополосну кисти в проточной воде. И сразу прыгаю в Ларран. Так что прощаюсь до завтра. А вот завтра вечером — уже пора — Астер предлагает устроить в саду пикник с жареным туром, чтобы отметить ваше выздоровление. И есть разговор… Да, корзину с провизией я оставил на кухне.
Коротко кивнул, стремительно повернулся на пятке — серебряные волосы взметнулись сияющим вихрем за широкими плечами — и вышел из комнаты.
Всё же эльфы невозможно, нечеловечески прекрасны. А лорд Арден даже подавляюще…
— Не знаю, что будет завтра, — Аскани упёрся ладонями в скамью, на которой лежал, пока его лечили, и, чуть поморщившись от напряжения, приподнялся, — но я хотел бы поговорить с вами обоими сегодня. Лучше даже сейчас. Вот как Шон закончит…
— Может, лучше после ужина? — отозвался Шон с моей головы. — Я, как помагичу, всегда голодный.
Я прикусила кулак. Всё же учитель — это что-то с чем-то. Хотя лучше его на свете нет…
— Ладно, — кивнул Аскани. И добавил грустно: — Я и сам не рвусь. Но надо.
Интересно, что ещё Асу в голову взбрело?
Корзина оказалась форменной корзинищей, из которой призывно торчали жареные конечности здоровенного гуся. Остальная снедь тоже была не какими-нибудь легкомысленными фруктами, а залитым расплавленным сыром жарким в глиняных горшочках, чем-то копчёным пернатым — поменьше курицы, покрупнее скворца. Шон сказал, что это куропатки. Ещё обнаружилась нарезанная сочными розовыми ломтями нежнейшая ветчина и горячие пироги. И пара тёмных бутылок — Шон, покрутив их в руках, удовлетворённо хмыкнул и убрал с глаз долой. От жаркого шёл пар, бутылки, наоборот, запотели. Меня это не удивило, я уже понимала, как можно сохранить снедь, точно та только-только со сковородки или с ледника — такое называлось стазисом. Но эта магия была секретом императорской семьи, и рассказывать о ней я не имела права даже Асу. Конечно, понятно, но всё равно жаль, что нельзя поделиться…
То, что Шон хочет замять разговор, я смекнула, когда тот удовлетворённо отвалился от стола и заявил:
— Длинный день, спать хочется — сил нет.
Сонливостью учитель не отличался никогда. И ради занятий магией или интересного обсуждения способен был вскочить без сожалений или долгих раздумий в три ночи.
— Всё же выслушайте меня, — качнул головой Ас. Лицо было опущено так, что чёрные волосы падали на лоб, скрывая глаза.
— Может, не стоит? — поморщился Шон, крутя в длинных пальцах надкушенный пирожок с начинкой из розоватого яблочного джема. Зевнул, смешно сморщив нос. Но я заметила, как глаз хитро блеснул в мою сторону, и поняла: придуривается. Врать Шон не умел совершенно. Даже зеванием.
— Так слушайте, — начал, проигнорировав мнение опекуна, Аскани. — Во-первых, я должен извиниться перед вами обоими. Это из-за меня, из-за моего характера, ревности и мнительности случилось так, что я чуть не погиб сам и не утащил за собой Тим. Я размышлял все эти дни, насколько велика моя вина. Я нарушил приказ держаться всем вместе. Причём ушёл один, предупредив не того, кого надо, хотя знал, что Кай ненадёжен. И в результате попал в ловушку, чуть не умер и заставил страдать Тим. И всё потому, что по-дурацки ревновал. Больше я так делать не стану. — Аскани посмотрел в упор на меня: — Тим, ты меня любишь? Такого, как я есть, — ломаного, неуверенного в себе, отстающего от тебя в магии?
Признаваться при Шоне было неудобно. Но, кажется, Аскани нужен был сейчас не просто кивок, а нечто большее. И, если я его и в самом деле люблю, неужели постесняюсь сказать об этом вслух, словно моё чувство — что-то постыдное, что нужно прятать в темноте по углам?
— Да, Аскани, я тебя люблю. Очень-очень, невероятно люблю. Именно такого, как ты есть, — умного, смелого, красивого, благородного. Того, кто разглядел меня — безродную нищенку с кучей страхов — и протянул руку дружбы. А потом не постеснялся признаться в любви и предложил мне, которая с тобой и рядом не стояла, не постыдную тайную связь, а назвал невестой перед всей школой, всем светом. Того, кто меня лечил и со мной занимался, того… — задохнулась, не находя слов. Только продолжала смотреть в родные тёмные глаза, пытаясь передать, донести то, что сейчас чувствовала. А потом закончила: — Ас, я люблю тебя больше жизни. И ты знаешь — это не просто слова…
На лице неотрывно глядящего на меня Аса медленно, словно он не мог поверить тому, что слышал, расцвела улыбка. Тёмные глаза стали ещё темнее, почти чёрными. А сам он словно засиял изнутри.
Я сглотнула и продолжила:
— И я тоже виновата перед тобой. Я же знаю, как ты… — проглотила просившееся на язык «ревнив», — …раним. И что тебе кажется, будто я могу тебя оставить. Но я…
— Тим, хватит, стоп! — поднял руку Ас. — Ты не виновата. Ты не собака на привязи — всё время оглядываться на меня! И именно об этом я и хотел поговорить. Из-за ревности я чуть не погиб. Чуть не утянул тебя с собой. А сейчас я вижу, как ты переживаешь и мучаешься из-за того, что твоя слишком рано зарычавшая драконица может умереть… и это случилось тоже из-за меня! Я обдумал всё, что произошло. И посмотрел изнутри на императорскую семью. Если драконы живут гнёздами — пусть, если ты так хочешь, у нас будет гнездо! Я не против, — Ас резко выдохнул и припечатал: — Клянусь именем, магией и честью.
Я захлопала глазами. Оглянулась на Шона — опекун застыл с совершенно непередаваемым выражением лица, с недонесённым до рта огрызком пирога. И это был отнюдь не восторг. Скорее на Шоновой физиономии читалось желание покрутить пальцем у виска. Хотя у меня тоже ум за разум заходил…