— Я с ним не пойду, — при виде довольно скалящейся рожи ловеласа само сорвалось с губ парнишки.
— Почему? — насторожился хариф.
— Да что ты придумала, — неожиданно зло буркнул себе под нос Тарос, — никто тебя не тронет!
И шагнул в сторону Тины, с явным намерением схватить за плечо.
Парнишка резко поднял в защитном жесте руку и вдруг его недруг побледнел и отступил назад. Неужели так здорово козлу вчера досталось, что от поднятой руки шарахается, еще пытался сообразить Костик, а хариф уже стоял рядом, и нахмурившись, разглядывал его руку.
— Что? — не понял землянин.
— Откуда у тебя это на руках? — Босс почти рычал.
— Что это? — непонимающе переспросила Тина и покрутила рукой перед носом, пытаясь понять, что такого страшного они оба там рассмотрели.
— Свежие следы борьбы, — мрачно процедил хариф, — впрочем, можешь не отвечать, мне все ясно. Пойдешь в хутамник, Тар.
— Подождите! — внезапно ринулась на защиту ловеласа моряна, — это не он! Тарос ей ничего такого не сделал!
— А какое он ей сделал? — мгновенно подловил ее на слове босс.
— Просто обнял, — выдавила Сая и, взглянув на Костика, виновато смолкла, они еще дома договорились, что про умение парня защищаться пока постараются смолчать.
— От "просто обнял" таких следов не остается, — хмуро обронил хариф, подошел к окну и крикнул, — Васта ко мне!
— Что с ним собираются сделать? — Как бы ни был противен Костику этот бабник, но несправедливо оговаривать парня он не собирался.
Если посмотреть со стороны, тот и так уже достаточно получил за свой поступок. Ну а если вспомнить слова моряны про строгость харифа, да еще не забыть, как сурово наказывают за приставание к девушкам в некоторых странах… то может его в том… как там, хутамнике, просто повесят?
— А ты собираешься за него попросить? — заинтересовался хариф.
Вот жулик, из всего готов выгоду извлечь, едко фыркнул про себя Костик. Придется следить за каждым словом, иначе желания, на которые он возлагает большие надежды, растают как прошлогодний снег.
— Поскольку я пока не разбираюсь в ваших законах, — кротко опустив ресницы, печально сообщила боссу Тина, — то просить, разумеется, ни о чем не могу, иначе вполне может случиться, что вы и меня запишете в злоумышленники. Но узнать, какое наказание ждет этого человека за недоказанный проступок, мне было бы любопытно.
Ну, съел, босс? Вот это я завернул! — Договорив, возгордился своим выступлением Костик, попробуй теперь, отними желание!
— А разве синяки на твоих руках не доказательство?
Почудилось ему или нет в голосе харифа высокомерное презрение?!
— Эти синяки я сама заработала, пока училась лазить по веревочным мостикам, — обозлившись на хитрого аборигена за дурные мысли, хмуро солгал Костик, — у нас таких нет.
— Тогда почему ты отказалось с ним идти? — насмешливо прищурился Хариф, — если он тебя не обижал?
— Это я его вчера обидела… — поняв, что выкрутится не удается, Тина несчастно опустила глаза и предприняла последнюю попытку, — вот теперь и боюсь, а вдруг мстить начнет? Ведь я ваших порядков не знаю!
— Да что ты заладила, не знаю, не знаю! Ничего я не собирался тебе делать! — Внезапно взорвался Тарос, и уставился на босса, — так мне идти в хутамник?
— Иди, — задумчиво разглядывая помощника, кивнул хариф, — скажешь, чтоб тебе дали два самых грязных стойла, я вечером приду, сам проверю, как будет вычищено. Васт!
В комнату вошел гибкий, светловолосый парень и, подозрительно оглянувшись на метнувшегося мимо Тароса, замер перед боссом.
— Вот эту девицу зовут Тина. Она говорит, что училась на лучника. Проверь. И еще! Если кто-то из твоих парней коснется ее хоть пальцем — все отправитесь в хутамник!
— Иди за мной, — мелодичным голосом позвал Васт, и первым шагнул за дверь.
Костик шагнул следом, не понимая, что его так насторожило в облике нового провожатого? И только дойдя до лестницы и оказавшись на несколько ступеней выше спускавшегося первым Васта, сообразил, что именно.
Уши.
Торчавшие из белокурых волос аккуратные розовые крендельки сверху были заостренными, как у кота.
Глава 7
Конс
Завтракали путники, едва рассвело, но, несмотря на такую рань, очень торопились. Перекусили почти на ходу, похватали дорожные мешки и поспешили к выходу. Возле ворот, венчающих ведущую к спальным домикам тропку, их уже ожидал груженый хутам. Сегодня пассажиров прибавилось, заняты оказались все коврики. Однако Конс, напрочь проигнорировав действия спутников, занявших полагающиеся им по статусу места ближе к голове бегемотика, садиться рядом с ними не стал. Устроился почти в конце и властно показал Майке на место рядом.
За длинную ночь он успел хорошо выспаться и спокойно обдумать свое положение. Относительно спокойно, сильно сбивало с мыслей сопение спящей почти рядом таджерки, с головой замотанной в свое одеяние, заменяющее плащ, одеяло и простынь в одном флаконе.
Нет, Костик даже близко не думал, что влюблен в эту сумасбродную дикарку, тьфу, тьфу, через левое плечо, он же не мазохист!
Но и относится к ее присутствию равнодушно не мог. Хотя честно пытался. Потом обозлился на себя самого, да что за нафиг! У него столько проблем, вполне вероятно, что скоро самого в рабство загребут, хотя и не такое явное, как у нее, но не менее бесправное, а он только о том и думает, как бы просунуть руку под этот балахон.
Прямо как помешанный. Нет, нужно переставать тупить, не это для него сейчас самое важное. И таких моментов, как с ней, он надеялся пережить в жизни еще не один и не два… чем больше, тем лучше.
Сидя в кибитке, Костик пробовал думать о будущем, смотрел в окна и изучал пассажиров, прислушивался к разговорам и пытался по обрывкам рассказов и фраз составить впечатление об этой стране, порядках и законах. Пока выходило не очень, многое здесь было по-другому, не так, как дома, хотя некоторые вещи оставались узнаваемыми и тут.
Например, торговля, правители, армия, конфликты с соседними странами, чего-то требующими от империи, в которой он оказался. И назревающая в связи с этими требованиями война.
— А мирно решить… никак нельзя? — спросил он спутников, выйдя после обеда из харчевни и искоса наблюдая, как Майка что-то перекладывает в своей корзинке.
Вопреки его ожиданиям, плетенку, горшок и еще какую-то прижившуюся у них посуду рабыня не отдала товаркам вместе с остатками еды, а чисто вымыла и теперь таскала с собой, как какую-то ценность. Хотя вот сейчас ее предусмотрительность пригодилась, Авронос приказал девчонке забрать со стола остатки мяса, лепешек и овощей, сообщив, что ужинать будут очень поздно, и еда пригодится, чтоб сделать перекус.
— Императрица не станет потакать соседним землям, особенно Зании, — уверенно ответил Хадзони, — и я считаю, она права. У них был свой проход, но Бангдирах, вместо того чтобы приказать перебить всякую нечисть еще в самом начале, посвящал все время фрейлинам матери и развлечениям.
— Ему было в то время всего пятнадцать, — заметил Авронос, ковыряя в зубах веточкой.
— У короля не бывает возраста, — не согласился торговец, — да и мать могла настоять, и советников нужно заставлять побыстрее шевелить мозгами.
— Не стоило ждать разумных поступков от женщины, выбравшей в мужья таджерца, — презрительно скривился один из их спутников, проходивший мимо и слышавший конец разговора, — у таких на голове самое ценное — прическа.
— Медихар был очень достойным правителем, — резковато отрезал Авронос, — и не его вина, что он не успел сделать всего, что начал. Но не нам судить о замыслах правителей, наше дело слушать их мудрые указания и прилежно исполнять.
Костик от изумления даже глаза вытаращил, услышав такое завершение фразы, потом оглянулся и понял причину такой законопослушности, неподалеку со скучающим видом остановилась вчерашняя компания, и явно искала повод чтобы прикопаться.
Вот только Авронос видел их насквозь, и вовсе не желал скандалов. Кивнул Хадзони, дернул за рукав Конса и решительно увел в сторону хутамника, по обычаю находившегося вдали от харчевни, восьминогие бегемоты не только много ели.
— Нужно потерпеть до Юдаира, — вполголоса бросил лекарь, когда они отошли от усатого и его дружков достаточно далеко, — там возьмем хотомар.
— Зря вы так его опасаетесь, — буркнул себе под нос Хадзони, — он почти нищий.
— Я знаю только, что Тьершиг просто так не станет бегать по вратам, он привык до полудня в пуховых подушках валяться, — возразил осторожный Авронос, — никто ведь до сих пор не знает, откуда он взял средства на покупку поместья и титула.
— Посмотрим в Юдаире, — постановил Хадзони, — на чем он отправится дальше. Если возьмет хотомар — вы правы и гильдии стоит поторопиться с покупкой его долгов.
— А если он достал средства, но из хитрости отправится на барке?
— Не думаю, что у него хватит терпения еще целую декаду жить без игорных домов, если есть возможность оказаться в столице за ночь, — как позже оказалось, в делах, касающихся денег, торговец был очень прозорливым.
Усатый печеночник Тьершиг взял хотомар.
Как и спутники Конса. Одно радовало парня, в корзинке, увешанной уже знакомыми по хутаму серовато-зелеными тыквами, места было значительно меньше, чем в кибитке хутамщика. Примерно столько, как в салоне джипа. И компания Тьершига, опротивевшая за три дня совместного пути, вместе с ними никак не поместилась бы даже при желании. А вот именно его никто из попечителей Конса и не испытывал.
Они вообще никого не взяли в хотомар, заявив, что желают добраться до Мановрана как можно скорее и без проблем.
— Много за ужином не пейте, — предупредил Костика лекарь, пока Хадзони ходил договариваться с хозяином хотомара, — остановок не будет.
Спрашивать, почему, Конс не стал, решив, что лучше один раз все увидеть самому. Да и мысли его были заняты совершенно другим.
А если точнее — другой. Майка по приезде в Юдаир вдруг стала образцово послушной и предупредительной рабыней, по своей инициативе бросалась убирать, подносить, разливать еду и больше не стреляла ненавидящими взглядами, если Костик нечаянно задевал ее ногой или рукой.
И это с одной стороны грело самолюбие парня, а с другой не могло не насторожить. Слишком уж резко девчонка сменила гнев на милость.
Да и спутники Конса тоже это заметили.
— А она не такая уж дурочка, — буркнул Хадзони, кромсая огромного лобстера, и провожая взглядом метнувшуюся за чистыми мисками Майку, — быстро сообразила, куда ветер дует.
— Она и с самого начала была пронырливее других, — смешливо фыркнул в ответ Авронос, — еще когда придумала, как жрецов обвести.
Тут они дружно заухмылялись и Конс почувствовал, как у него начинают гореть уши. Он-то уже давно сложил два и два, и хотя злился на Майку, осуждать ее не мог. Как понял за время пути, прислушиваясь к разговорам пассажиров, служба Астандису котировалась у местного населения еще ниже, чем чистка хутамников. Потому-то жрецы и вербовали послушниц на Таджере и Зании.
А вот зачем покровители вздумали обсуждать Майку при нем, Конс понял незадолго перед посадкой. Когда к нему обратился с вопросом, сколько он хочет за рабыню, абориген с пронырливыми глазками. Очень удивившийся, услышав, что девчонка не продается.