— Он тебя оставит? — ошарашенно уточнила я. — Кто из вас двоих вообще должен больше радеть о спокойствии оборотней?
— Ну вот ещё ты нотации не начинай, — скривился Первопредок. А я вдруг поняла, что мой собеседник ещё довольно молод; не мальчишка, но лет двадцать пять — максимум. — Я от него из-за них и прятался.
— В смысле?
— В прямом, — терпеливо пояснил собеседник. — Из-за дирижабля. Если Руамар узнает, что это всё моих рук дело, будет долго ругаться, а я это не люблю.
— То есть, отравление команды — твоих рук дело? — дошло до меня. Ощущение безумия окружающей реальности усилилось. — И с какой целью ты угробил сотню собственных потомков? — растерянно хмыкнула я. Ругаться, правда, благоразумно не стала: с богами шутки плохи, особенно если боги с отклонениями в психике. Впрочем, откуда мне знать, может, они все такие? Я других-то никогда не видела. И, что-то мне подсказывает, это к лучшему.
— Подумаешь, сотня, — фыркнул он. — Мне надо было, чтобы этого идиота нашли свои и как можно скорее, а это был самый быстрый и удобный способ.
— А вот так присниться и сказать координаты?
— Нельзя, — поморщился он. — Не могу я напрямую вмешиваться, это не по правилам.
— А рассказывать об этом можешь? — разговор становился всё интересней и интересней, и я устроилась поудобнее, усевшись на камни и вытянув ноги.
— О прошлом можно, о настоящем и будущем нельзя, — отмахнулся Первопредок. — Правила такие, нельзя смертным лишнюю информацию выдавать, чревато. Вот этот псих нахватался случайно, умом тронулся, и пытался локальный конец света устроить. Оно мне надо?
— Зачем ему конец света? — вопросы толкались в голове, и хотелось задать их все сразу. А то вдруг богу сейчас надоест моё общество, и он сбежит?
— Не, он же не специально, — возразил мужчина. — Просто не надо людям соваться в междумирье и таскать оттуда всякую пакость. Мелочь-то ладно, а вот если за мелочью что покрупнее само заявится, вот тут всем станет весело. Нет, мы-то его вытолкаем взашей, но вы, смертные, такие хлипкие! Половина популяции вымрет, потом пока ещё порядок восстановишь… Ты Руамара, кстати, об этом тоже предупреди, чтобы не вздумали исследования продолжать. А то разгневаюсь.
— Конечно, передам. Только я так и не поняла, почему ты не мог то же самое ему сказать? Он бы понял.
— Он бы лишнее начал спрашивать. А мне с ним тяжело спорить, Владыка всё-таки.
— Ты мне именно это и хотел рассказать, про того мага? — сменила тему я. Очень хотелось выяснить, почему богу тяжело спорить с собственным же созданием, кем бы оно ни было, но интуиция порекомендовала умерить любопытство и не лезть в дела, которые меня никак не касаются.
— А? Нет, не про это. Про книжку, которую они нашли, ну и так вообще, историческую справку дать. В общем, история получилась довольно простая: нам пришлось удирать из другого мира, спасая свои жизни. А чтобы этот мир нас обратно не выкинул, или вообще — в междумирье, пришлось спешно придумывать, как к нему привязаться. На моё счастье, там как раз пара пустынных котов под руку попалась. Потом мы, конечно, познакомились с местными, пообщались, они проявили сочувствие и разрешили воспользоваться доступными ресурсами для восстановления численности; творить-то в чужом мире я вообще не имею права. Придумали ритуал, внесли условие строгой добровольности смешения крови. Потом, когда необходимость в этом исчезла, отвадили вас от смешанных браков, для чего пришлось подправить историю и усложнить действие зелья. Конечно, полезли всякие побочные эффекты, но зато удалось вас разграничить.
— А не проще было от него совсем отказаться?
— Проще, конечно; но надо же было оставить лазейку, — хмыкнул он. — Мало ли, зачем пригодится! Тебе-то грех жаловаться, вон как удачно всё получилось. Кроме того, уж очень любопытные побочные эффекты получились.
— И чего в них любопытного? Пару друг от друга тошнит, а всё равно тянет.
— Это уже не ко мне претензии. Я что ли заставляю их такие браки устраивать? — недовольно фыркнул он. — Если брак добровольный, всё очень задорно получается; на своего несостоявшегося мужа посмотри и его жену, ведь полностью довольные жизнью существа!
— А какие дополнительные условия, если не секрет? — продолжила расспросы я, мысленно принимая справедливость возражений собеседника. Действительно, это свойство зелья оборотни могли придумать использовать самостоятельно, без гласа свыше.
— Там много всего было. Во-первых, для человека это должен быть первый сексуальный опыт. Во-вторых, оборотень должен лично проявить заботу; не обязательно лечить, тут главное эмоции, но лечение — наверняка. В-третьих, человек должен быть психологически стойким и способным перенести подобное превращение. Ну и, в-четвёртых, добрая воля никуда не делась, просто должно присутствовать не только согласие на ритуал, но и согласие обоих на это превращение.
— То есть, ты хочешь сказать, я сама согласилась на подобные изменения? — несолидно вытаращилась я на Первопредка.
— Не обязательно сознательно, просто не возражала против них. Если ты сейчас подумаешь, то сама поймёшь, что всё получилось как нельзя лучше. Тут тебе и дополнительная защита, и дети, и продолжительность жизни; оборотни, конечно, не намного более живучие, чем вы, но среднестатистические двадцать лет — тоже неплохо. Мужа попроси, кстати, чтобы с тобой позанимался и помог освоиться, а то сам он может не догадаться. Ладно, пойду я, а то у вас там уже утро.
— Погоди, ещё один вопрос! Ты не знаешь случайно, что это за жрица — Рууша, и не ты ли её посылал ко мне? И что она со мной сделала?
— Рууша, — он слегка поморщился. — Вы её Праматерью называете. Ну, то есть, не вы, а оборотни.
— Это — твоя жена?!
— Да вот ещё, — недовольно фыркнул он. — Это как раз вторая из двух первых оборотней, Рууша Таан-вер.
— А первый? — уточнила я. Мужчина некоторое время буравил меня пристальным взглядом, а потом обречённо махнул рукой.
— Не хочу я ничего придумывать, надоело уже. Я, я первым был! — устало вздохнул он. — Ты только особо не распространяйся, не поймут. Рууша — моя старшая сестра, а я — не бог, просто очень сильный и талантливый маг крови, есть в некоторых измерениях такая. Правда, мы и не люди были, немного другие существа… ну да это неважно. Нас просто сильно потрепало и изменило в междумирье, когда мы из собственного мира сбегали, это всё-таки не для смертнх место. Но в итоге местные боги приняли за своих и сами предложили восстановить свой народ. Было как-то боязно отказываться, пришлось соответствовать. Что до Рууши, ничего плохого она тебе не сделала. Так, подправила немного, чтобы ты уж с гарантией превратилась. Ну, и запах стабилизировала, чтобы не заметили те, кому не надо.
— И что же она «подправила немного»? — мрачно уточнила я.
— Мозги, — фыркнул он. — Вы, люди, такие упрямые, словами не передать! Ещё начала бы противиться изменению, а это никому не надо.
— Ты же говорил, напрямую вмешиваться нельзя?
— Да это разве вмешательство, немного с эмоциями поработать? К тому же, по согласованию с хозяевами, так что всё законно.
— С какими хозяевами?! — возмутилась я… и проснулась.
Первые мысли были кровожадными и довольно нецензурными, но вспомнилось, что сегодня за день, и пришлось поспешно брать себя в руки.
Прокручивая в голове отчётливо отложившиеся в памяти события сна, я поднялась с кровати. Впечатления от встречи с Первопредком оказались… неожиданными. Если это, конечно, в самом деле был не обычный сон, и это действительно был Первопредок, а не плод моей фантазии. Для последней это, впрочем, было слишком; не такая уж богатая у меня фантазия.
Я никогда особенно не стремилась к встрече с богами, не привыкла просить помощи, да и вообще редко задумывалась о них и их существовании. Неизменным было одно: боги считались существами мудрыми и если не добрыми, то по крайней мере справедливыми. Не только наш Триумвират, о своём Первопредке оборотни отзывались аналогично. То же, что я видела, заявленной характеристике не соответствовало совершенно. Не бог и покровитель огромной державы и целого разумного вида, а трудный подросток. Конечно, факт наличия старшей (судя по поведению — значительно старшей!) сестры кое-что объяснял, но знакомство всё равно оказалось неожиданным, как и информация о происхождении оборотней.
Хотелось поскорее рассказать обо всём этом Руамару и выяснить его мнение насчёт божественных откровений, но мужчины в спальне уже не было, даром что за окнами едва рассвело. Впрочем, судя по следам запаха, ушёл муж совсем недавно.
Привыкнуть к этим самым запахам и научиться в них хоть немного разбираться оказалось неожиданно трудно. Первое время после судьбоносных событий на горной дороге изменения обоняния были почти незаметны. Отчётливо чуять я начала только Рура, а всё остальное в первые дни оставалось прежним. Когда именно начались серьёзные изменения, я не поняла; кажется, всё произошло постепенно, за несколько дней. В какой-то момент я обнаружила, что окружающий мир гораздо сложнее, чем казалось раньше. Запахов было гораздо больше, чем звуков, даже с учётом обострившегося слуха. Или звуки просто были более привычным ориентиром?
В любом случае, первое время я избегала лишний раз высовываться за пределы привычных помещений. Запахи раздражали, отвлекали, мешали на чём-то сосредоточиться, заставляли постоянно принюхиваться и страшно нервировали. Одно утешение: присутствие мужа успокаивало. Так что по крайней мере спала я, уткнувшись в грудь или шею мужчины, спокойно, а в остальное время хотелось побиться головой об стену. Или, по меньшей мере, ходить в обнимку с подушкой или каким-нибудь элементом одежды Рура, чтобы в неё прятаться в особенно тяжёлых случаях. Сейчас я более-менее притерпелась, но перспективу скорого появления в замке кучи народу воспринимала с содроганием.
Как оказалось, Руамар проснулся буквально только что, потому что обнаружился в ванной комнате, ещё точнее — в душе.
— Доброе утро, — поприветствовала я, проходя к умывальнику. — Рур, дело есть.
— Какого рода? — хмыкнул он, отключая воду.
— Мне тут сон специфический приснился, — я вздохнула, с зубной щёткой наперевес оборачиваясь к подошедшему мужу. — Был интересный разговор с вашим Первопредком, и у меня осталось странное впечатление. Я всегда полагала, что боги…
— Короче, тебя удивляет, что наш Первопредок — не мудрый и всепонимающий бог, а скорее малолетний засранец? — со смешком уточнил оборотень.
— Именно, — кивнула я. — Хотя не такой уж и малолетний, я бы ему по манере поведения дала лет пятнадцать… Что, он всегда такой? И это, получается, действительно был он, а не плод моего воображения?
— Всегда. Но теперь, я думаю, ты понимаешь, почему без Владыки оборотни идут вразнос, — пожал плечами мужчина, тщательно вытирая полотенцем собственную шевелюру. — По большому счёту, ему на нас плевать. С другой стороны, судя по облику и истории нашего мира, плевать на смертных всем богам, так что откровенное и искреннее безразличие Первопредка на фоне лицемерной доброты прочих видится мне далеко не худшим вариантом. И о чём он говорил? Не рассказал, почему от меня прячется?