Они сошли на узкую и длинную веранду, опоясывавшую огромный зал — очевидно, некогда служивший для больших торжеств: его куполообразный потолок был расписан огромными циферблатами самого фантастического вида, окруженными яркими цветами и мифическими животными.
Василиса так залюбовалась потолком, что налетела со всего размаху на внезапно остановившегося зодчего.
Тот глядел вниз, куда-то далеко за перила.
— Раскол, — глухо произнес он.
Василиса проследила за его взглядом и обмерла от ужаса и восхищения.
Под ними, раскинув страшные крылья, притаилась пропасть — огромная черная дыра в некогда узорчатом паркете, разверзшаяся на добрых двадцать метров. С высоты галереи она казалась бездонной.
Так вот он какой, этот раскол — длинная-длинная трещина, погубившая легендарный замок Эфларуса.
Василиса украдкой взглянула на брата — посмотреть на его реакцию — и снова изумилась. Оказывается, тот сам давно пялился на нее, и его лицо было сильно напряжено, а глаза выражали какую-то странную, холодную решимость. Все вокруг для Василисы вдруг ушло на второй план; не осталось ничего, кроме этих глаз — светло-зеленых, яркого фисташкового оттенка, так похожих на отцовские.
Она тряхнула головой, чтобы избавиться от внезапно накатившего страха — мерзкого, липкого, неприятного. Но страх все равно заполонил все ее существо, словно кто-то вылил ей за шиворот ведро ледяной воды. Василиса перевела взгляд на Миракла, продолжившего путь по навесной галерее, и его высокая, чуть сутулая фигура придала ей уверенности. Норт — трус и не причинит ей зла, будь рядом хотя бы один взрослый.
В следующий миг она получила сильный толчок в плечо, — безропотно, словно ждала, но не верила в такой поворот событий. К счастью, ей удалось сохранить равновесие, хоть и с трудом — опасно накренившись вперед, изо всех сил цепляясь за пыльный бортик перил, но второй удар в спину довершил дело — и Василиса сорвалась в пропасть.
«Я падаю!» — промелькнула страшная, запоздалая мысль, и была эта мысль какая-то удивительно медленная, сонная и тягучая.
Неожиданно, разбивая накатившую медлительность, мимо пролетела шумная стая черных птиц — воронов. Опомнившись, Василиса вызвала крылья и усиленно замахала ими, стремясь подняться повыше. Но она все равно продолжала падать, словно ее затягивало в воздушную воронку. Мимо проносились бесконечные, повторяющиеся залы с галереями и полами, — как будто она летела сквозь большой многоэтажный дом. Накатил новый приступ страха, запоздало свалившийся за ней с галереи, и накрыл собою, сжимая в цепких объятиях.
Внезапно чернота внизу вспыхнула калейдоскопом ярких огоньков и разом поглотила Василису, словно та прыгнула в бокале шипучим лимонадом. Вокруг девочки закружились часы и часики самого разного вида: в основном наручные на ремешках или карманные на цепочках, но попадались и циферблаты размером с обеденную тарелку. Василиса пыталась поймать некоторые из них, чтобы рассмотреть получше, но часы тотчас отлетали подальше, будто игрались с нею.
Ей вдруг пришла в голову мысль, что она мчится сквозь время и сейчас окажется где-то в момент рождения мира или, что еще хуже, вернется к самому началу времен, когда совсем ничего не было…
И вот все пропало. Не успела девочка испугаться, как мир вновь обрел краски, объемность и осязаемость. А Василиса обнаружила себя за большим овальным столом на высоких ножках. На его деревянной поверхности, отполированной до блеска, стояла пузатая ваза с белыми лилиями — от них шел свежий, благоухающий аромат. А она восседала на кресле, обитом мягким бархатом, с высокой вычурной спинкой.
Судя по всему, это помещение когда-то было гостиной или залом для приемов: вдоль одной стены стояли буфеты с красивой фарфоровой посудой, вдоль другой — танкетки и пуфики с плюшевыми накидками. Здесь не было окон, но в углу обнаружились двери — высокие, дубовые, с позолотой и вензелями. Впрочем, здесь даже стены оказались деревянными: на них висели прямоугольные зеркала в тяжелых, богато украшенных резьбой рамах, а с потолка свисала еще одна разноцветная стеклянная люстра, занимавшая добрую четверть всего пространства.
Василиса немного привстала, оглядываясь с возрастающим интересом. Значит, она не упала и не разбилась… Но что в таком случае с нею происходит? Внезапно ее пронзила ужасная мысль: она умерла и стала затерянной во времени! Ведь это же Расколотый Замок, здесь может произойти что угодно! Остервенело ущипнув себя за руку несколько раз подряд, Василиса успокоилась: если чувствуешь боль, значит, ты еще точно человек… Она вспомнила глаза Норта, наполненные ненавистью и решимостью столкнуть ее в пропасть, и ужаснулась по-настоящему. Пришли злость и обида, некстати вспомнились его слова, некогда сказанные Марку: «Я был бы рад, если бы в одно прекрасное утро она выпала из своей башни, не раскрывая крыльев». Кто знал, что брат настолько ненавидит ее, что решит осуществить задуманное?!
Василиса тряхнула головой и встала. Еще раз осмотрев комнату, она остановила взгляд на дверях. Что ее ждет за ними? Миракл говорил о ловушках и опасных существах… Жахи, крысоугли эти… И все же придется самой искать выход. Может, ей повезет и она догонит какую-нибудь группу.
Только Василиса решилась сделать шаг, как тяжелые высокие двери начали медленно открываться. У девочки все похолодело внутри от страха. Может, это сквозняк? Непохоже… В следующее мгновение в комнату проскользнула тонкая девчоночья фигурка… Николь! На ней было простое белое платье, похожее на старинную ночную рубашку, а на длинных русых волосах красовался венок из полевых цветов — васильков и ромашек.
От изумления Василиса упала обратно на стул. Что здесь делает подопечная Данилы, почти незримая обитательница Ратуши?! Да еще в таком наряде, словно она сошла со старинной фотографии.
— Наверное, у меня галлюцинации, — сказала себе вслух Василиса, чтобы успокоиться.
Николь улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Ты настоящая? — вновь спросила Василиса.
Девочка кивнула.
— А почему ты не говоришь?
Та пожала плечами.
— А я не затерялась во времени, да? — продолжала спрашивать Василиса.
Вновь отрицательное покачивание.
— Но ты мне поможешь выбраться, да?
Николь кивнула. И, поманив Василису пальцем, исчезла за дверями.
Несколько секунд Василиса колебалась. Но, как ни странно, густой аромат лилий вернул ей веру в реальность. Она проскользнула в двери и очутилась в длинном коридоре с высокими арочными сводами.
Длинное платье Николь, словно белый парус, маячило далеко впереди. Василиса пошла вперед, не забывая настороженно оглядываться по сторонам. По дороге то и дело попадались куски обрушившейся штукатурки, части старой мебели, разбитые зеркала, кучи сломанных паркетных дощечек с облезлой краской. В осыпающихся лестницах зияли огромные дыры, обнажая металлические остовы ступеней. Василиса подумала, что в этой части замка время шло как обычно, не останавливаясь ни на мгновение.
Вскоре Николь провела ее в просторный, очень светлый зал. Василиса даже зажмурилась от ярких потоков света, хлынувших на нее с высоты. Как только глаза попривыкли, девочка смогла разглядеть это великолепнейшее помещение, которого, правда, коснулась общая разруха древнего замка.
По бокам тянулись две верхние галереи с высокими решетчатыми окнами. На дальней стене располагались один над другим целых два балкона с высокими мраморными перилами. От нижнего балкона полукругом шли две лестницы с широкими ступенями, причем левая сохранилась в целости, а правая была почти разрушена. Над верхним балконом, возле самого потолка, висели огромные черно-белые часы с кованым, в завитушках, ободом, — они показывали пять часов вечера. А свет проникал через сферический стеклянный потолок, крепящийся на каркасе из железных прутьев. Василиса перевела взгляд на пол и замерла от восторга: под слоем мусора и пыли проглядывала восьмиконечная звезда с кругом, разделенным плавной линией на черную и белую половины — знак Школы светлочасов и темночасов. Кажется, это была паркетная мозаика, прекрасно сохранившаяся, даже несмотря на общий бардак и запустение.
Крутя головой во все стороны, Василиса осторожно пошла к Николь, давно кружившей в нетерпении у левой, почти не разрушенной лестницы. По пути попадались любопытные экземпляры старых вещей: пуфик с разодранной обшивкой, из которой торчали круглые пружины, корпус настенных часов с разбитым стеклом и цепочкой с единственной железной гирькой, двухметровая бронзовая вешалка для одежды, часть ветвистых оленьих рогов с облупившимся лаком, серебряный кубок. Последний заинтересовал Василису, она подняла его и увидела, что у него по краю тянулся красиво выгравированный мелкий узор — крохотные зубчатые колеса в черных стрелках и завитушках. Присмотревшись, девочка приметила под ногами целую связку столовых ножей с таким же рисунком.
Раздался громкий и гулкий стук. Это Николь кинула огромный кусок штукатурки о пол, привлекая к себе внимание. Девочка сердито скрестила руки на груди. Василиса положила свои находки обратно на пол, решив вернуться к ним попозже, и поспешила к своей проводнице. К ее удивлению, Николь не побежала вверх по ступенькам, а, наоборот, свернула под лестницу.
Заинтригованная Василиса последовала за ней в абсолютную темноту и ойкнула, больно стукнувшись лбом обо что-то твердое. Оказывается, это был косяк двери, открывающий проем с полукруглой аркой. Николь уже находилась внутри, и Василиса без сомнений зашла в комнату.
Первое, что ей бросилось в глаза, — это огромное количество игрушек. Но сама комната казалась немного мрачной, даже несмотря на зажженный камин в углу. На массивных бронзовых карнизах висели атласные коричневые шторы, на полу был расстелен большой ковер в красно-желто-зеленой гамме, похожий на ворох разбросанных осенних листьев. Возле камина стоял низкий столик на четырех львиных лапах и два пуфика, на один из которых и уселась, обхватив коленки руками, Николь.
Василиса не спешила, внимательно оглядываясь. Раз уж получилось исследовать Расколотый Замок, надо сделать это получше. Повсюду лежали игрушки: маленькие заводные звери, паровозики с разукрашенными вагончиками, миниатюрные часолеты и дирижабли, куклы со шляпками, солдатики самых разных видов, шахматная доска с человеческими фигурками, песочные часы в медной оправе с ярко-зеленым песком… И даже стеклянный шар с парящими внутри планетами.
— Наверное, ты носишь это все чинить Даниле? — поинтересовалась Василиса, подняв заводного зайца за единственную лапу.
Николь беззвучно рассмеялась и несколько раз кивнула.
— Так ты здесь живешь, да?
Вместо ответа девочка приложила палец к губам.
Василиса не знала, что именно это означает: то ли нельзя спрашивать, то ли Николь просила никому не рассказывать. Впрочем, ее внимание привлекли большие кукольные домики, стоявшие прямо на полу вдоль одной из стен. Василиса присела возле самого ближнего и заглянула в верхнее окошко.
Потрясающе! Внутри домика оказалась комната с красивым дворцовым интерьером: кровать под балдахином, плюшевый диванчик, коврик, трельяж и буфет на изогнутых ножках. Кукольная обстановка копировала обычную мебель, словно кто-то взял да и уменьшил некоторые предметы. Чистенько так, красиво…