– Да, сэр.
– У нас имеются гражданские иски об ущербе. Здесь критерий другой. Опекун несовершеннолетнего или владелец животного отвечает за ущерб, нанесенный подопечным ребенком или животным, и закон придерживается мнения, что пусть лучше страдает владелец или опекун, чем невинная третья сторона. За исключением одного пункта, о котором я пока умолчу, все эти гражданские иски попадают под это правило. Но позвольте мне в первую очередь заметить, что все предъявленные на этом основании иски требуют карательной компенсации за ущерб в качестве меры наказания. Карательная компенсация за ущерб в качестве наказания отвергается: для подобного нет основания, для всех таких случаев закон предусматривает только реальную компенсацию за убытки. Что же касается непосредственно финансовой стороны компенсации, то Министерство инопланетных дел вмешивается в общественные интересы: расходы берет на себя министерство.
– А ведь неплохо, что мы оформили Ламокса как имущественную принадлежность, – прошептала Бетти. – Посмотри, как оскалились эти стервятники из страховых компаний.
Гринберг продолжал:
– Я умолчал было еще об одном пункте. Косвенно был затронут вопрос о том, что этот Ламокс может и не быть животным – и потому не является имущественной принадлежностью… и он может оказаться говорящим существом в значении «Обычаев цивилизации», а потому сам себе хозяин.
Гринберг имел колебания. Он хотел бы внести свой вклад в «Обычаи цивилизации», но его тревожило, что именно это и может стать поводом для непризнания решения.
– Мы давно уже ликвидировали рабство. Никакое из разумных существ не может быть собственностью. Но если Ламокс относится к подобным существам, то что же получается? Несет ли Ламокс личную ответственность? Нельзя сказать, что он достаточно знаком с нашими обычаями, нельзя сказать также, что он находится с нами по своему желанию. Следует ли в таком случае считать предполагаемых владельцев его опекунами, ответственными, таким образом, за его поступки? Все эти вопросы сводятся к одному: является Ламокс имущественной принадлежностью или же свободным существом?
Суд выразил свое мнение, когда решил, что Ламокс не может давать показания… в настоящее время. Но суд не имеет достаточных оснований для окончательного решения, независимо от того, что на первый взгляд Ламокс кажется животным.
Поэтому суд вернется к рассмотрению этого дела после определения статуса Ламокса. А до того момента местные власти возьмут на себя заботу о Ламоксе и будут отвечать как за его безопасность, так и за безопасность общества от него.
Гринберг замолчал и сел.
Появись сейчас в зале муха, она растерялась бы от обилия раскрытых ртов. Первым пришел в себя поверенный от компании, страхующей «Бон Марше», мистер Шнейдер.
– Ваша честь? Так что же насчет нас? Что нам делать?
– Не знаю.
– Но… послушайте, ваша честь, давайте посмотрим фактам в лицо. У миссис Стюарт нет никакой собственности и денег, которые могли бы быть описаны, она лишь управляет имуществом по доверенности. То же самое касается и мальчика. Мы надеялись получить возмещение от самого зверя. За него на аукционе могут дать хорошую сумму. А теперь, если позволите, вы все перевернули вверх тормашками. Если кто-нибудь из этих… кхм… ученых… начнет долгую серию испытаний, на которые, возможно, потребуются годы, и до их окончания не может быть решен вопрос о статусе этого зверя, как имущества, – то где, скажите, искать нам утешение? Следует ли нам подать в суд на город?
В ту же секунду вскочил мистер Ломбард.
– Нет, послушайте, вы не можете подать в суд на город. Город здесь одна из потерпевших сторон. Так что…
– Соблюдайте порядок, – строго сказал Гринберг, – ни на один из этих вопросов в данный момент нельзя дать ответа.
Все гражданские действия будут приостановлены до тех пор, пока статус Ламокса не прояснится. – Он посмотрел в потолок. – Есть еще и другая возможность. Похоже, это существо прибыло на Землю на «Трейл Блейзерс». Если мне не изменяет память, все образцы, привезенные на этом корабле, были собственностью правительства. В таком случае, источником утешения для пострадавших может оказаться еще более глубокая тяжба.
Мистер Шнейдер выглядел ошеломленным. Мистер Ломбард казался разозлившимся. Джон Томас почувствовал беспокойство.
– Что он хочет этим сказать? – зашептал он Бетти. – Ламокс – мой.
– Тсс… – прошептала Бетти. – Я же тебе говорила, что мы выпутаемся. О, мистер Гринберг, лапочка!
– Но…
– Тихо. Еще не все закончилось.
Сын мистера Ито все заседание молчал, не считая того времени, когда давал показания. Теперь он встал.
– Ваша честь?
– Да, мистер Ито?
– Я ничего не понимаю в этих делах. Я простой фермер. Но все же хочу я знать одну вещь. Кто должен платить за теплицы моего отца?
Джон Томас поднялся.
– Я, – сказал он просто.
Бетти потянула его за рукав:
– Сядь, идиот!
– Бетти, помолчи. Ты уже достаточно наговорилась.
Бетти сохранила молчание.
– Мистер Гринберг, все уже говорили. Можно и мне сказать что-нибудь?
– Говорите.
– Я наслышался за этот день всякой чепухи. Люди пытаются выставить Ламокса как опасное существо, каким он на самом деле не является. Люди хотят, чтобы его убили просто так, назло… Да, я имею в виду вас, миссис Донахью.
– Обращайтесь, пожалуйста, к суду, – спокойно сказал Гринберг.
– Я внимательно слушал все, что вы сейчас говорили. Не вполне уверен, что понял все ваши слова, но кое-что, простите меня, сэр, показалось мне глупым. Извините меня.
– Уверен, что вы не хотели меня оскорбить.
– Вот, взять хотя бы то, является ли Ламокс имущественной принадлежностью или нет. Или достаточно ли он разумен, чтобы защищать себя и высказывать мнение. Ламокс вполне разумен. Я думаю, никто кроме меня не знает, насколько он разумен. Но он не получил никакого воспитания и мало где побывал. Однако не имеет никакого значения, кому он принадлежит. Он принадлежит мне. Но также и я принадлежу ему. Мы выросли вместе. Теперь я знаю, что несу ответственность за те разрушения, которые имели место в прошлый понедельник… да сиди же тихо, Бетти!.. Я не могу заплатить сейчас, но обязательно заплачу. Я…
– Одну минуточку, молодой человек. Суд не может позволить вам принять на себя обязательства без квалифицированного адвоката. Если именно таково ваше намерение, суд назначит вам адвоката.
– Вы сказали, что я могу высказаться.
– Продолжайте. В протоколе будет записано, что это вас ни к чему не обязывает.
– Не сомневаюсь, что обязывает, поскольку я собираюсь платить. Скоро я по завещанию должен получить сумму, предназначенную на образование. Думаю, ее достаточно, чтобы покрыть ущерб…
– Джон Томас! – пронзительно закричала его мать. – Ты не сделаешь этого!
– Мама, ты лучше не впутывайся в это дело. Я просто хотел сказать…
– Он не должен ничего говорить. Ваша честь, он…
– Соблюдайте порядок. Это его ни к чему не обязывает. Пусть парень говорит.
– Благодарю вас, сэр. Но я хотел кое-что сказать и вам, сэр. Лами пуглив. Я могу с ним обращаться, поскольку он мне доверяет. Но если вы думаете, что я позволю всяким любопытным глазеть на него, тыкать палками и задавать ему всякие глупые вопросы, приводя его в замешательство, то вам лучше еще раз подумать, поскольку я этого не потерплю! У Ламокса и так уже переизбыток впечатлений.