Это существо… ваш друг Ламокс… или давайте скажем «наш друг Ламокс», поскольку он мне понравился, как только я увидел его… наш друг Ламокс находится под смертным приговором, не так ли? Такое решение вынес суд.
– Да, – признал Джон Томас. – Но оно еще не утверждено Министерством инопланетных дел.
– Я знаю. Но полиция уже делала попытки убить его, не дожидаясь окончательного одобрения, правильно?
Джон Томас готов был ругаться нехорошими словами, но, взглянул на мать, сдержался.
– Тупые идиоты. Во всяком случае, им не удастся убить его – они слишком глупы для этого.
– Я разделяю ваши чувства – в частном порядке. Этого шута, шефа дорожного патруля, следует отстранить от должности. Ведь он мог уничтожить абсолютно уникальный экземпляр. Невообразимо!
– Шеф Драйзер – прекрасный джентльмен, – решительно сказала миссис Стюарт.
Обращаясь к ней, мистер Перкинс сказал:
– Миссис Стюарт, я не задавался целью опорочить вашего друга. Но поймите меня правильно: шеф не имел права самостоятельно принимать такое решение. Подобное поведение со стороны официального лица – это намного хуже, чем когда так поступают рядовые граждане…
– Он заботился об общественной безопасности, – настаивала она.
– Да, конечно. Возможно, это и служит смягчающим обстоятельством. Я беру назад свои замечания. Они не относятся к предмету нашего разговора, и я не имел намерения обсуждать это.
– Очень рада это слышать, мистер Перкинс. Так не вернуться ли нам к предмету нашего разговора?
Джон Томас проникся некоторой симпатией к ученому: мать одернула его, как, бывало, одергивала самого Джонни – и кроме того, ему понравился Ламокс. Мистер Перкинс продолжал:
– Ситуация сейчас такова, что в любое время, завтра или даже сегодня, Министерство инопланетных дел утвердит решение об уничтожении Ламокса.
– А может, они отложат уничтожение?
– Можем ли мы так рисковать жизнью Ламокса из-за такой призрачной надежды? Шеф дорожного патруля появится здесь снова, и на этот раз он убьет Ламокса.
– Нет, не убьет. Он не знает, как это сделать. Мы еще посмеемся над ним!
Мистер Перкинс медленно покачал головой.
– В вас говорит не разум, а сердце. Но шеф сделает это наверняка. Он, фактически, попал в глупое положение и постарается из него выбраться. Если сам не придумает, как это сделать, то проконсультируется со специалистами. Мистер Стюарт, любой биолог на основе поверхностного анализа знакомства с Ламоксом сможет быстро указать два или три верных способа убить его – быстро и безопасно. Мне один уже пришел в голову, когда я увидел его.
Джон Томас просмотрел на Перкинса в тревоге.
– Вы не скажете об этом шефу Драйзеру?
– Конечно, нет! Скорее я соглашусь быть повешенным за ноги. Но есть тысячи других, которые могут дать ему совет. Или же он сам найдет-таки верный способ. Не сомневайтесь: если вы дождетесь утверждения смертного приговора, будет уже слишком поздно. Ламокса убьют. И будет очень жаль.
Джон Томас не отвечал. Мистер Перкинс спокойно добавил:
– Ты не можешь в одиночку противостоять силам общества. Если ты будешь упорствовать, то лишь добьешься того, что Ламокс будет убит.
Джон Томас плотно прижал кулак ко рту. Затем почти неслышно сказал:
– Но что же я могу сделать?
– Многое, если позволишь мне помочь. Сначала позволь внести ясность. Если ты доверишь своего питомца нам, никто не причинит ему никакого вреда. Ты, может, слышал разговоры о вивисекции и тому подобном – забудь об этом. Мы ставим перед собой задачу помещать экземпляры в условия, как можно более соответствующие условиям их планет, затем изучать их. Мы хотим, чтобы они были счастливы и здоровы, и прилагаем серьезные усилия, чтобы добиться этого.
Когда-нибудь Ламокс умрет естественной смертью… затем мы соорудим макет из его скелета, в качестве экспоната…
– А вам понравилось бы, если бы из вас сделали чучело и выставили его напоказ? – с горечью спросил Джонни.
– Я? – удивленно спросил Перкинс, затем рассмеялся. – Меня бы это ничуть не смутило. Я оставляю свой остов медицинской школе, своей альма матер. И Ламокса это не будет беспокоить. Вопрос лишь в том, чтобы вырвать его из рук полиции… чтобы он мог дожить до старости.
– Подождите минуточку. Если вы его купите, это не избавит нас от проблем. Они все равно постараются убить его. Или не так?
– И да, и нет. Скорее, нет. Продажа его Музею не отменяет приказ об уничтожении, но поверьте мне, этот приказ никогда не будет исполнен. В нашем юридическом отделе меня проинструктировали, что нужно будет сделать. Первое: сначала мы договариваемся об условиях и вы даете мне купчую, а это даст Музею законные основания для действий. Сразу же после этого, прямо сегодня вечером, я свяжусь с местным судьей и получу временный приказ, откладывающий исполнение приговора на несколько дней. Ему определенно благоразумнее отложить его, пока будет рассматриваться этот новый фактор: изменение во владении. Это как раз то, что нам и нужно. Мы можем обратиться прямо к министру инопланетных дел, если понадобится… и я обещаю вам, что если Музей получит право на владение зверем, Ламокс никогда не будет уничтожен.
– Вы в этом уверены?
– Достаточно уверен, чтобы рисковать деньгами Музея. Если я ошибусь, то могу лишиться работы, – Перкинс усмехнулся. – Но я не ошибаюсь. Как только у меня будет временный приказ, я позвоню в Музей, чтобы там занялись получением постоянного распоряжения. Следующим моим шагом будет договор о безопасности Ламокса. Я привезу деньги, достаточные деньги… деньги обладают способностью убеждать. И после этого перед нами останется только один шеф дорожного патруля – и он никак не сможет противостоять тому давлению, которое при необходимости способен оказать Музей. И с той поры все заживут счастливо! – Перкинс улыбнулся. – Ну, как вам это нравится?
Джон Томас водил носком ботинка по ковру, затем поднял глаза.
– Послушайте, мистер Перкинс, я знаю, что необходимо сделать что-то для спасения Ламокса. Но до сих пор я не видел никакого выхода… Полагаю, у меня не было мужества взглянуть фактам в лицо.
– Так вы согласны?
– Одну минуточку, пожалуйста! В том, что вы предлагаете, тоже нет ничего хорошего. Лами будет несчастным от одиночества. Он никогда к этому не привыкнет. Это будет лишь замена смерти пожизненным заключением. Не могу ручаться, но он скорее умрет, чем останется совершенно один среди множества незнакомых ему людей, тыкающих его палками, беспокоящих его и ставящих над ним опыты. Но при этом я даже не могу и спросить его, согласен ли он, поскольку не уверен, что Лами имеет представление о смерти; зато он хорошо знает, что такое чужаки.
Мистер Перкинс пожевал губу и про себя отметил, что этому молодому человеку угодить очень трудно.
– Мистер Стюарт, а если вы отправитесь к нам вместе с Ламоксом, будет какая-нибудь разница?
– Но как?
– Пожалуй, я могу пообещать вам работу качестве смотрителя животных. Есть свободная вакансия в моем отделе. Я мог бы нанять вас прямо сейчас, а все формальности мы оформим завтра. В конце концов, в этом есть реальная польза, если экзотическое животное будет находиться под присмотром кого-то, кто знает его повадки.
Не успел Джонни ответить, как его мать сказала:
– Нет! Об этом не может быть и речи, мистер Перкинс. Я надеялась, что вы найдемте разумный выход из этих неприятностей. Но я не могу согласиться с вашим последним предложением. Моем сыну предстоит поступать в колледж. Я не допущу, чтобы он растратил свою жизнь на подметание клетки этого зверя, как подсобный рабочий.